Верните
зарплату
шахтерам!
Петелькина остановилась — ей это шоу понравилось.
А руководитель продолжал выкрикивать в мегафон:
— Кремлевские засранцы! Хватит грабить страну!
А шахтеры опять:
— Кровососы и мародеры!
Верните
зарплату
шахтерам!
А он:
— Долой новых буржуев! Ельцина — в забой! Кириленко на мыло!
Тут накатившей колонной шахтеров Надю больно прижало к «лексусу», и Кибицкий опустил стекло:
— Девушка, садитесь, а то раздавят!
Надя подумала и села в машину, сказала, глядя на шахтеров:
— И правильно! У нас, вы знаете, света нет, мама уже семь месяцев зарплату не получает!
Проходящий мимо машины шахтер на ходу стукнул каской по крыше «лексуса» и ушел дальше, продолжая выкрикивать про кровососов и мародеров.
— У нас — это где? — снисходительно спросил Кибицкий.
— В Сибири, в Уярске. Уярская ГЭС — слышали?
— Никогда…
А Петелькина уже освоилась в машине:
— Ой, у вас прохладно!
Между тем колонна шахтеров иссякла, ее передние ряды свернули с Пресни к Белому дому, и Кибицкий тронул машину.
А Петелькина увидела мебельный магазин на углу Волкова переулка и Красной Пресни.
— Ой! А мне сюда, в мебельный!
— Жаль, — огорчился Кибицкий. — У вас есть телефон?
— Был, но уже нету. Я в общежитие переселяюсь.
— В общежитие? Зачем?
— А вгиковское! Я на первый тур прошла. — И Петелькина, взявшись за дверную ручку, улыбнулась: — Так что следите за экраном! И остановите, пока!
— Постой! Знаешь что? Вот моя визитка, позвони мне.
— Вы тут в Москве все чокнулись, что ли?
— Почему?
Петелькина открыла свою сумочку-рюкзачок:
— Смотрите! Я тут всего третий день, а у меня — смотрите! — И достала пачку визиток. — Какие-то банкиры, менеджеры, прокуроры… И все свои визитки суют. А ведь жулики! Вы не банкир, случайно?
— Банкир, — сказал Кибицкий.
— Очень жаль, — искренне огорчилась Петелькина. — А с виду хороший человек. Извините! Спасибо, что подвезли!
Кибицкий хотел удержать ее, но у него зазвонил мобильный телефон образца 1998 года — черный и большой, как пехотная граната. Петелькина вышла из машины, а Кибицкий нервно сказал в телефонную трубку:
— Да!.. Ну, мама, какая еще гроза? Не выдумывай! Нет никакой грозы и не будет!
Прогибаясь под тяжестью большой картонной коробки с цветным изображением детской кроватки, молодой потный мужчина притащил эту коробку к старенькой «девятке», запаркованной в переулке. Возле машины уже стоял новенький матрац в пластиковой упаковке, новенькая коробка с детским стулом, еще одна коробка с ходунком «Вокмэн» и большая хрустальная люстра. Эти вещи сторожила молодая женщина с орущим годовалым ребенком на руках. Она пыталась его укачать, но ребенок не унимался.
Мужчина, подойдя, сбросил со спины коробку с детской кроватью и сказал в ожесточении:
— Ну, Зой! Куда ты это все накупила? Как я все загружу?
— Как-нибудь загрузим, Коль, — ответила Зоя, тряся ребенка. — Вот и Надька пришла, поможет. Достань ее чемодан.
— Ой, какая люстра! — восхитилась Надя.
Николай вынул из багажника Надин чемодан:
— Держи.
Ребенок на руках у Зои продолжал орать и дрыгать ногами.
— Да успокой ты его! — раздраженно сказал Николай. — Давай загружать! Там футбол начинается!
— Как я буду загружать? — ответила Зоя. — Он орет…
— Не знаю! Соску дай ему! — нервно сказал Николай.
— Соску дома забыли.
— Ну сиську сунь! Или Надьке его отдай, пусть ей орет! Только быстрей! Там футбол, блин! Аргентина — Ямайка!
— Что тебе эта Аргентина?
Зоя отдала Наде ребенка, и тот мгновенно замолк.
Зоя, недоуменно глянув на замолчавшего ребенка, стала помогать мужу, вдвоем они втиснули в салон «девятки» матрац, коробки с кроватью и ходунком, а в багажник поставили коробку со стулом.
— А люстру я на руки возьму, — сказала Зоя. — Ну не могла я не взять эту люстру! Это ж, глянь, красота какая!
— А Ванька пешком пойдет? — спросил Николай и повернулся к сыну: — Вань, глянь на свою малахольную маманю! Ты пойдешь пешком?
— Да не тронь ты его, он же молчит! — сказала Зоя. — Надь, постой тут с ним, постоишь? Мы туда и обратно! Разгрузим и…
— Блин, я еще и обратно! — возмутился Николай. — Такси возьмешь!
Николай включил радио, и машина тут же огласилась лихорадочной скороговоркой футбольного комментатора:
— Аргентинские нападающие снова идут в атаку!..
— Ё-моё, уже играют! — застонал Николай. — Садись уже, Зой!
Зоя попыталась втиснуться с люстрой в машину, но дверь не закрывалась. Николай в бешенстве выскочил из-за руля, с силой — дверцей — вдавил жену в машину и спешно вернулся к своему месту за рулем.
Зоя опустила стекло:
— Надь, мы быстро, мы…
Машина, оглашая воздух криком футбольного комментатора «Го-о-о-ол!!!», рывком сорвалась с места.
Надя с ребенком в руках осталась у своего чемодана.
«Девятка» выехала из Волкова переулка на Красную Пресню.
И в этот момент шестисотый «мерседес», летя на огромной скорости по Пресне, проскочил красный светофор и с ходу врезался в «девятку» с такой силой, что «девятка», переворачиваясь и громыхая, кубарем отлетела в сторону и шмякнулась в телеграфный столб.
Вся Пресня оглянулась и замерла от грохота этой ужасающей сцены.
Всмятку разбитые «Жигули» лежали на своей продавленной крыше, как опрокинутый на спину жук, у них вращались колеса.
Казалось, что в воздухе еще стоит гул рокового удара, скрежет металла об асфальт и звон разбитых стекол.
Надя Петелькина, распахнув рот, остолбенело смотрела на то, что осталось от родителей Вани.
А от них осталось следующее: разлетевшиеся по мостовой фары и бамперы «Жигулей», осколки стекол и смятая в лепешку машина с распахнутыми и искореженными дверьми.
Крича задушенным голосом, Надя бросилась к этим останкам:
— Теть Зой!..
Тем временем из «мерседеса» выскочили три крепких, коротко стриженных парня в спортивных костюмах, озабоченно осмотрели свою машину, потрогали вмятину от удара на переднем бампере.
А Надя с ребенком на руках остановилась в трех шагах от разбитых «Жигулей», потому что ближе подойти было страшно — из выбитой дверцы сочилась кровь и выкатывались на асфальт окровавленные бусины хрустальной люстры.
А стриженые сели в свой «мерс» и, даже не взглянув на разбитые «Жигули», уехали.
Надя изумленно-недоумевающим взглядом посмотрела им вслед.
Между тем жизнь на Пресне возобновилась — несколько прохожих окружили разбитые «Жигули», откуда-то с воем сирены возникли «скорая» и милицейская машина.
Ребенок на руках у Нади зашевелился, и только теперь она посмотрела на него. А Ваня открыл глаза и посмотрел на Надю.
Приехавшие санитары направились к разбитой машине, а майор милиции с блокнотом в руках стал опрашивать свидетелей:
— Так, что тут случилось? Кто видел?
Свидетели столкновения заговорили разом:
— А что случилось? Бандиты! Гоняют как…
— Беспредел! Что хотят, то делают!
— Убили людей и уехали! На «мерседесе»!
— Да стрелять их надо!
— Понятно, — сказал майор. — Вы свидетель? Ваш паспорт, пожалуйста… Минуту, вы куда?.. А вы? Стойте!..
Но свидетели один за другим отворачивались и спешно расходились, не отвечая.
Майор подошел к Наде:
— А ты что стоишь? Ты свидетель?
— Что? — заторможенно ответила она, глядя на работу санитаров, извлекающих трупы из машины.
— Я говорю: ты свидетель? Видела, как что случилось?
— Конечно, видела…
— И номер машины видела?
— «МОГ 679 Л», — все так же заторможенно сообщила она.
— Ты уверена?
Надя впервые посмотрела на него:
— Что?
— Паспорт! Фамилия?
Надя пришла в себя и оглянулась на угол Волкова переулка:
— Ой, а у меня чемодан украли…
В милицейском «форде», катившем по Москве, радио сообщало:
— В Кремле завершилась встреча Бориса Ельцина с премьер-министром Сергеем Кириенко. Во встрече принимали участие Борис Березовский, Владимир Потанин, Михаил Ходорковский и другие представители промышленных и финансовых кругов. Они предложили провести девальвацию рубля. Эксперты считают, что это, безусловно, поможет расплатиться с шахтерами, учителями и другими внутренними долгами правительства, но резко повысит уровень инфляции…
Майор Никуленко, ведя машину, выключил радио.
— Блин, довели страну! — И повернулся к молчаливо рыдающей Наде. — Ну, хватит реветь! Хватит! Пацана не урони!
Надя сидела, окаменело держа в коленях Ваню, слезы катились по ее лицу и капали на ребенка, который молча смотрел на нее своими голубыми и огромными, как на иконе, глазами.
