изгнания Создателя. В ней я прочел одно важное пророчество. Вот как оно звучит. – он громко продекламировал несколько строк в стихотворной форме на эльфийском языке, затем перевел. – Когда солнце потухнет, камень потечет, алтарь обагрится кровью, а мир покроет пепел; Когда смерть поможет собрать все осколки разбитого сердца, последнего из вернувшихся, воедино. Лишь тогда возродится Создатель.
– Прекрати! – с нескрываемой ненавистью вскричал, доселе молчавший Репей маг-хранитель портала, и принялся нервно расчесывать свою руку. – Ломонд, твой перевод с эльфийского просто ужасен! Пытаться передать Древнюю речь современными словами, это все равно, что писать картину веником! Я уже не говорю о твоем совершенно кошмарном акценте и полнейших вольностях трактовки.
– Прости, – с трудом сдерживая раздражение, ответил Ломонд. – Я не знаток Древней речи, но смысл пророчества я отразил верно. Ведь так?
– Как чистое пение мерзким хрипом! – брызжа слюной, отрезал Репей.
– Ломонд, – Тим-ро-Бай в задумчивости крутил в руках, взятый из беспорядка на столе, маленький складной нож для заточки перьев. – Ты действительно считаешь, что объект Семьдесят Семь может оказаться тем самым Создателем?
– Об этом говорят факты. Пророчество почти сбылось. – кивнул старый маг.
Кудрявый наигранно вздохнул, закрыл нож и вернул его на место в беспорядок.
– Эльфийский фольклор вдоль и поперек пропитан фаталистическими идеями. Ты же знаешь. Этот лысый эльф, этот псевдо-маг Локкириан, заразил тебя идеей ужасного кровавого ритуала. Собрать всех пришельцев воедино и умертвить в Фельдбоне на куске камня, который он считает, простите, считал – древнем алтарем…
– Это действительно древний эльфийский алтарь. – не согласился Ломонд. – Я сам видел его, он сохранился. Раньше таких алтарей было гораздо больше. Они существовали даже в Хадоле. Например, Грейсван построен на месте одного из таких алтарей. Древние строители разобрали его на камни и использовали их при укладке мостовой перед центральной крепостной стеной.
– Этот ритуал, это кошмарное, кровожадное невежество. – стоял на своем Тим-ро-Бай. – Он не имеет ничего общего с реальностью!
– Мы не можем это утверждать. – покачал головой отец Трицы.
– Можем Ломонд, можем. – подал голос старик в кресле. – Левандер, друг мой, – обратился он к мастеру Лягухе. – Рядом с тобой лежит свиток с печатью. Подай мне его.
Миниатюрный маг с прической ежиком поднял со стола свиток и прочитал заголовок:
– Рецепт рисового пудинга. Возьмите стакан риса…
– Да не тот! – всполошился Великий Магистр. – Тот, что рядом.
– Поэма «Маленькая Проказница». От связал ее молодое, обнаженное тело грубыми веревками. Сбросил свою магическую мантию и застонал в предвкушении…
– Ты что издеваешься? Прекрати! – не своим голосом вскричал старик. – Рядом это который справа! И не читай! Просто дай его мне.
– А можно я одолжу поэму на вечер? – смущенно спросил мастер Лягуха. – Дочитать.
– Нет. Она еще не дописана. – мрачно отрезал Великий Магистр и развернул, поданный ему свиток. – Вот смотри Ломонд, – в смущении, старик поспешил вернуть разговор в прежнее русло. – Здесь список всех прошедших через портал. Все семьдесят семь пришельцев. Мы знаем судьбу каждого. Кто-то из них погиб, кто-то был убит нашими людьми. Ты же сам уничтожил первого, помнишь?
Не веря своим ушам, Трицитиана с ужасом посмотрела на своего отца.
– Отец, ты убил первого из пришедших в наш мир? Ты не говорил мне!
По лицу Ломонда проскользнула болезненная тень воспоминаний.
– Сейчас не время, Конопушка.
Великий Магистр, не обратив внимания на семейные пререкания, продолжил перечислять, читая с пергамента и, подслеповато, щурясь:
– Двадцать семь, найденных и спрятанных Локкирианом, ликвидированы после захвата Фельдбона войсками Хадна-ара. Тут все записано. – он постучал пальцем по пергаменту и посмотрел на Ломонда. – Как там звучит в пророчестве: «Смерть поможет собрать все осколки разбитого сердца последнего из вернувшихся воедино»? Смерть собрала все осколки. Все мертвы. Остался лишь последний из вернувшихся. Он похож на Создателя? Нет, вполне обычный человек. – Магистр кинул свиток обратно на стол, но не попал. – А эти эльфы со своими пророчествами… – он презрительно фыркнул. – Ты видел их медицину? Однажды мне попался пергамент, где один из эльфийских целителей рекомендует использовать «силу земли» для лечения мужского бессилия. Знаешь, как? Нужно взять огурец, растущий не грядке и, не срывая его, то есть на стебельке со всеми этими колючками и пупырышками, засунуть в…
– Здесь дамы, магистр. – предостерег Тим-ро-Бай.
– Кхем. – старик в кресле смутился. – Да, я слегка отступил от темы. О чем бишь мы?
– Объект Семьдесят Семь. Вы говорили, что он обычный человек. – подсказал Герд. – Но напоминаю: он умер и ожил.
– Эка невидаль. – передернул плечами Великий Магистр. – Его осматривал образованный целитель? Подносили зеркальце к губам? Нет? Непробуждаемый сон – слыхал о таком? Нет? Нахождение между жизнью и смертью. Даже самый хороший лекарь не всегда определит, что человек еще жив. Читал я о случаях, когда покойный очнулся на похоронах. Или похоронили свежака, а из могилы звуки доносятся. Откопали, а на крышке гроба царапины. – он захихикал и отвернулся к камину. – Вот забава.
Время шло. Магистр молчал, продолжал смотреть в огонь и временами хихикал. Собравшиеся за столом, в замешательстве, переглянулись. Тип-ро-Бай деликатно откашлялся:
– Кхем-кхем, Великий Магистр?
Старик в кресле повернулся. Его лицо выражало крайнее удивление.
– Вы все еще здесь?
– Да, Великий магистр, совет ждет ваших решений.
– Странно, мне казалось, я уже все сказал. – растерялся старый маг. – Впрочем… А, не важно. Кажется, кто-то из вас спрашивал про объект Семьдесят Семь? Да, его, несомненно, надлежит исследовать. Но это подождет. Сегодня ночью я открою телепорт, а завтра утром вы отправитесь в замок Поднебесный. Одевайтесь теплее, зимой у вершины Снежной веют очень холодные ветра. Я останусь на острове и буду черпать оставшуюся энергию из наших запасов, передавая ее вам через портал. Откладывать нельзя, наши силы тают с каждым днем. Завтра мы очистим Грейсван подземным огнем, и это станет первой ступенью возвращения нам власти над континентом. Совет окончен.
До покоев Ломонда Трица шла в мрачном молчании. Мысли метались в голове. Она никак не могла принять верное решение. Сердце кричало, что нужно спасать людей в Грейсване. А разум задавался резонным вопрос – ради чего? Чтобы они продолжили дальше истреблять друг друга. Южане, северяне – какая разница? Все они люди, обманутые магами, и втянутые в кровопролитную войну. В чем смысл спасать Грейсван, да и как? Важнее всего это спасение мира, раздираемого войной на части. Важнее всего прекратить войну – тут маги правы, пусть даже они сами и развязали ее. Да и развязали ли? Или просто подкинули дров в, уже, столетиями, горящий костер ненависти и борьбы за власть между королевствами? Трица слишком давно была в пути, слишком много видела
