См. также: Людмила Улицкая, “Надо учиться жить в новых обстоятельствах” (беседу вел Дмитрий Бавильский) — “Частный корреспондент”, 2009, 9 февраля <http://www.chaskor.ru>.
Владимир Шаров. Я пишу, чтобы увидеть и почувствовать что-то новое. Беседу вела Татьяна Ковалева. — “Культура”, 2009, № 6, 12 — 18 февраля.
“В 14 лет я прочитал Платонова. Отцу тогда подарили совсем „слепую” копию „Котлована”. С того момента он самый важный для меня писатель из тех, кто формировал представление о мире, за исключением, может быть, еще Артема Веселого, если говорить о революции и Гражданской войне. Думаю, понять русский ХХ век, особенно первую его половину, вне Платонова невозможно. Я доверяю ему независимо от того, как строится его сюжет или фраза, ни на секунду не сомневаюсь, что все, о чем он пишет, так именно было и есть. Искусство тех лет вообще фантастическое по талантливости и разнообразию во всех сферах — музыке, философии, живописи. Но я и так много чего слышал живого о том времени от людей любимых и близких. В 1957 году наша квартира служила таким „странноприимным домом”, стали возвращаться из лагерей и ссылок друзья отца, они оставались, ночевали у нас и рассказывали, рассказывали. И это „теплое-пережитое” запомнилось навсегда, сделало мой взгляд на ту эпоху более стереоскопическим”.
“Компьютера у меня нет. Печатаю на машинке, по 10 — 15 раз правлю. Одна из загадок Платонова для меня в том, что он сразу писал „начисто”, в его рукописях правки практически нет”.
Виктор Шнирельман. Возвращение арийства: научная фантастика и расизм. — “Неприкосновенный запас”, 2008, № 6 (62).
“В 1970 — 1980-х годах одним из излюбленных сюжетов советской научно-фантастической литературы стал арийский миф, подхваченный целым рядом писателей-патриотов”. Далее — об издательстве “Молодая гвардия”, “Влесовой книге” и пр.
Вадим Штепа. Постхристианство и протоантичность. — “Русский Журнал”, 2009, 6 февраля <http://russ.ru>.
“Какую же альтернативу может предложить язычество? Разумеется, если его воспринимать не в качестве карикатурной пародии — как его изображают христиане и словно бы подыгрывающие им ряженые „родноверы”. Ален де Бенуа в книге „Как можно быть язычником” формулирует свое философское кредо: „Чтобы быть язычником, нет необходимости ‘верить‘ в Юпитера или Вотана — что, впрочем, ничуть не нелепее, чем верить в Яхве. Сегодняшнее язычество состоит не в возведении алтарей Аполлона или возрождении культа Одина. Напротив, оно подразумевает отныне классический способ поисков ‘умственного инструментария‘, порождением которого является религия, того внутреннего мира , к которому она отсылает, той формы восприятия мира, которую она означает. Одним словом, оно подразумевает взгляд на богов как на ‘центры ценностей‘ (X. Рихард Нибур), а на верования, предметом которых они являются, как на системы ценностей: боги и верования уходят, но ценности остаются”. О каких же ценностях, альтернативных авраамическим, здесь идет речь? Во всяком случае, ясно, что современное язычество (или, если угодно, неоязычество) призывает не к какой-то „реставрации прошлого”, но ровно наоборот — к открытию нового исторического цикла. Чем фундаментально противоречит логике христианства и ислама, проповедующих эсхатологическую перспективу. Основой такой „протоантичности” является открытое познание мира, напоминающее многоцветие эллинских философских школ, пока они еще не были скованы навязчивыми догматическими „мемами”. Только подобная воля к познанию, не подгоняющая реальность под те или иные „священные писания”, но чуткая к интуициям и парадоксам, станет адекватной стремительному усложнению современного мира”.
Эволюционные основы агрессии и примирения у человека. Лекция Марины Бутовской. — “ПОЛИТ.РУ”, 2009, 12 февраля <http://www.polit.ru>.
Полная стенограмма лекции, прочитанной известным антропологом, доктором исторических наук, заведующей Центром эволюционной антропологии Института этнологии и антропологии РАН, профессором Учебно-научного центра социальной антропологии РГГУ Мариной Бутовской 15 января 2009 года в клубе “Bilingua”.
Среди прочего она говорит: “Мы знаем, что агрессия достаточно распространена в детских коллективах. Но на самом деле в повседневной жизни существуют не совсем адекватные представления о том, какой статус занимают агрессивные дети в группе. Наши исследования и исследования других этологов свидетельствуют, что агрессивные дети часто страдают недостатком социальной компетентности. Они, как правило, занимают невысокий статус в группе. Напротив, те дети, которых можно назвать социально успешными, могут быть представлены как социально компетентные манипуляторы. Они легко умеют предотвращать агрессию, легко мирятся с недавним оппонентом, вмешиваются в конфликты других. Они поддерживают социальное равновесие. То есть они используют агрессию компетентно и по делу. Так что доминантный ребенок способен использовать комбинацию стратегий принуждения и кооперации”.
Михаил Эпштейн. Роль ошибки и опечатки в словотворчестве (Просчет как начало другого отсчета). — “Топос”, 2009, 9 февраля <http://www.topos.ru>.
“Творчество — это одновременно и внесение хаоса в старую систему, и рождение новой системы из этого хаоса. Часто именно ошибка становится модусом переключения из одной системы в другую”.
Михаил Эпштейн. Мировой бестселлер из России? В многоточии должно быть три точки, а не пять или десять... — “НГ Ex libris”, 2009, № 5, 12 февраля.
“Мне кажется, у всех мировых бестселлеров помимо общечеловечности есть еще одна общая черта: внятность, прозрачность, последовательность ступеней, плотность письма и упругость сюжета, который развертывается, как хорошо сжатая и постепенно отпускаемая пружина. Боюсь, что именно этого миру не хватает даже в лучших книгах наших лучших писателей. Если есть вдохновение и разгон, то он ведет к распылению сюжета, к туману, длиннотам, отступлениям, шаманским повторам, кривым зеркалам, словесным глыбам и ухабам, „гениальному хаосу” (как в романах В. Пелевина, Д. Быкова, О. Славниковой и других хороших и лучших). Между тем мгновенная (да и вечная) классика есть прежде всего чудо формы, лишенной всяких излишеств. (Ну а если нет вдохновения и разгона, то и говорить не о чем.) Аморфность, слабое чувство дисциплины, преобладание гения над вкусом (две равновеликие эстетические способности) — вот, мне кажется, главный изъян отечественной словесности”.
См. также: Михаил Эпштейн, “Текстуальные империи. О писательском максимализме” — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2009, № 1 <http://magazines.russ.ru/zvezda> .
Дмитрий Юрьев. Актуальность Христа. — “Русский Журнал”, 2009, 6 февраля <http://russ.ru>.
“„Октябрьская революция” стала прежде всего трагическим поражением христианской апологетики . Именно на поле апологетики развернулась главная борьба за народные души. „Попы все врали”, „Бога нет — это медицинский факт” — вся эта цепочка примитивных, но предельно жизненных формулировок, апофеозом которых стало более позднее „космонавты в космос летали, и никакого Бога там не видели”, поддержанная предметными лекциями о „жульничестве церковников”, — вот что было брошено против веры миллионов малограмотных православных жителей рухнувшей империи. К такой — возвращающей Церковь к накалу антихристианства первых, апостольских десятилетий — силе богоборчества православная Россия оказалась не готова. Слишком много лет — и веков — провело Православие под крылом Самодержавия, слишком многое переложила Церковь на плечи „кесаря” — пусть и вполне искренне верующего во Христа”.
“Подмена Вечности „древностью” — главная причина второго великого поражения Русского Православия в ХХ веке. Неудача „Второго крещения Руси”, для которого в начале 90-х было, казалось, готово все, коренится в отказе от единственной Цели — стяжания Святаго Духа и поисков Царства будущего века — ради возвращения к ложному благополучию века минувшего , века мнимого торжества „православия-самодержавия-народности”, века искушения Церкви образом „Третьего Рима”, влекущим ее по пути „Второго Рима”, рухнувшего под ударами магометан”.
“Но на фоне споров и лжи о „несовременности” и „отсталости” Православия, посреди уходящего в пустоту „многоконфессионального” и „плюралистичного” мира сего, вблизи пропасти, в которую мощной поступью движется „закатный”, но все более могущественный и все менее способный понимать себя Запад, — Церковь Христова стоит со своими, которым так „хорошо здесь быти”: с Павлом, Петром, Иоанном и Иаковом, с Илией и Моисеем. И все они — наши современники, если только мы выберем общее время со Христом”.
