Вторым было письмо, предназначавшееся мне. Оно было весьма объемным и местами очень личным. Я себе позволю его несколько подредактировать.
Письмо не всё, но многое расставило по своим местам.
Начиналось оно так:
«Дорогая Яночка! Если ты читаешь эти строки, значит, меня больше нет в живых. Моя смерть была насильственной, не так ли? Не особенно печалься обо мне, право слово, это много лучше, нежели мучительная смерть от онкологии. В моем возрасте и положении насильственный исход — достойный вариант. Более того, в определенном смысле я к такой развязке шла сознательно.
Мне многое тебе придется объяснить. Наберись, пожалуйста, терпения.
Получилось так, что я связалась с криминальным бизнесом. Если помнишь, как-то я рассказывала, как меня однажды за бомжиху приняли. Это приключилось в самом конце августа, приблизительно за две недели до того, как ты приехала из отпуска. Я в тот день без дела отдыхала в скверике. Ко мне подсели двое молодых людей, предложили мне подзаработать. Вид у меня тогда действительно был несколько синюшный, признаю. Короче, я разубеждать парней ни в чем не стала и предложение, как ты понимаешь, приняла.
Мне трудно объяснить, зачем и почему я поступила так. Не всегда в основе человеческих поступков лежит какой-либо единственный мотив, я думаю, как правило их несколько. Бывает, что не только молодые склонны к приключениям — в старости себя порою тоже нужно чем-то занимать, а все мои дела к тому моменту были в основном закончены.
Если ты считаешь, что я мало сознавала, что я делаю, то ты ошибаешься. Конечно же такого рода уличные предложения всегда чреваты неприятностями, иногда — фатальными. Однако неизбежный риск такого предприятия меня не столько беспокоил, сколько — буду честной — привлекал. Когда тебе на самом деле нечего терять, занятно посмотреть, а что же там получится…
Любопытство, говорят, сгубило даже кошку. Считай, о том и речь.
Оправдываться я, поверь, не собираюсь.
От меня, как выражались некогда в Одессе, требовалось сущих пустяков. Я должна была изобразить владелицу жилья при оформлении сделки у нотариуса. Документы, я так поняла, использовались подлинные. Молодые люди объяснили мне, что настоящая владелица квартиры собиралась им ее продать, получила уже половину суммы, но внезапно — вот проблема — умерла. Теперь квартира вроде как бесхозная, обидно, дескать, государству отдавать, ни за что ворам-чиновникам достанется.
С последним я была допустим что согласна, остальному же нимало не поверила, но дело довести решила до конца. Уж слишком я была уверена в себе.
Прошло всё гладко — даже удивительно…»
Тут я прервусь.
Детальный механизм этой очевидно криминальной акции, я думаю, не стоит приводить. Не стала же я приводить рецепты безнаказных (бишь недоказуемых) медикаментозных умерщвлений. Суть-то всё равно не в этом, если вы еще не поняли.
Продолжим.
Слово Нарчаковой:
«Сперва идея этакого водевиля с переодеванием меня порядком удивила. К чему такие сложности? По нашим временам, когда всё продается и всё покупается, заиметь “карманного” нотариуса можно без труда. Насколько мне известно, большинство афер с жильем так и осуществляется. А ведь эти молодые люди проворачивали эту авантюру (с подставной фигурой) явно не впервые, я была уверена.
Однако логика здесь всё-таки была. Что до соответствия лица и фотографии — риск в целом минимален. У нас давно ведь человек — ничто, бумажка — вот что главное. Да и сличить реальное лицо и фотографию в паспорте отнюдь не так легко, особенно когда за невнимание приплачено. Мне и самой когда-то приходилось иметь дело с визуальной идентификацией — поверь мне на слово, при помощи элементарных средств можно обмануть и профессионала[27].
К тому же “свой” нотариус обходится заведомо недешево, подставной же бомж почти не стоит ничего. В милицию он всяко не пойдет, болтать на эту тему вряд ли станет. Ну а если есть какие-то сомнения, то его без шума можно и убрать, всё равно бомжа никто не хватится. Дай ему заряженный банальным клофелином водочный пузырь — он и загнется где-нибудь в подвале, хитрость невеликая.
Шокировала я тебя, Дайана?
Нет, не думаю.
Вернемся к тому дню. Надо полагать, что недалекую, не стоящую дополнительных хлопот бомжиху я изобразила со всей достоверностью. Убивать меня никто не собирался. Стас (так звали одного из молодых людей) отвез меня обратно в центр города, выдал оговоренную сумму в полста долларов и велел проваливать. Аферист ничуть не сомневался, что на заработанные деньги я, как полагается порядочной синюхе, немедленно и до соплей нажрусь и назавтра вряд ли что-то вспомню.
В роль я вошла, однако не настолько. Напиваться я никак не собиралась, но как мне поступить, я, признаюсь, не знала. Обратиться в правоохранительные органы? Смешно, кто стал бы меня слушать. Во-первых, преступление, что называется, неявное, а у милиции и так хлопот невпроворот, им и без хармсовских старух работать некогда. А во-вторых, и, как ты любишь выражаться, в-главных, продажность наших “компетентных органов” давно известна всем кроме Президента и правительства.
Да, придумавшие этот внешне несуразный ход с “одноразовыми” подставными лицами всё рассчитали правильно. Всё оказалось бы в итоге шито-крыто, я ничего бы не сумела предпринять — и, наверное, не стала и пытаться.
Но обстоятельства решили за меня. Когда я выходила из машины, я лицом к лицу столкнулась с Лерочкой. Твоя сестра меня, естественно, узнала и по своей привычке бурно поздоровалась, что было полбеды. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что она хорошо знакома и со Стасом!
Ситуация для всех переменилась кардинальным образом. Для аферистов я теперь была не безответная, безгласная синюха, никому ничем не интересная, а вполне благополучный человек. Не думаю, что этот факт мошенников обрадовал. В свою очередь, я стала беспокоиться, не связана ли Лерочка сама с жилищным криминалом. Я же знала, что не так давно твоя сестра приобрела квартиру, кстати — очень дешево. Речь о милиции теперь идти, конечно, не могла. Она твоя сестра, мне этого достаточно.
За собственную безопасность я не очень волновалась. Я рассудила, что мошенники меня не станут убивать, пока не выяснят, насколько я для них опасна. Телефон наш можно запросто узнать у той же Леры, было бы желание.
Ситуацию я просчитала правильно, навыки еще не растеряла.
Стас позвонил на следующий день и предложил с ним встретиться. Я согласилась, невзирая на известный риск, который для меня был, впрочем, минимален. Лишнее убийство — вещь накладная, даже и по нашим временам, к тому же я слегка подстраховалась. У меня был пистолет, трофей времен войны, который я теперь всегда держала при себе.
Давненько мне не приходилось столь серьезно лицедействовать! На этот раз я как могла изображала жадную до денег, беспринципную старуху, в общем-то, готовую на всё. Роль я опять сыграла убедительно. По крайней мере, Стас уверился, что я не только предпочту молчать, но и при случае не прочь еще так заработать, однако же не пятьдесят, конечно, долларов, а, например, пятьсот — ведь мы же деловые люди, правильно? (Жадным по определению верят больше, нежели бессребреникам, всегда имей в виду.) Стас принял это к сведению.
Так всё и пошло. Тем (или теми), кто стоял за Стасом, очевидно, было решено, что такой сюжет заслуживает продолжения.
Я же повела свою игру. Не отрицаю, я была самонадеянна — но не слабоумна. С момента этой встречи я начала фиксировать все относящиеся к делу разговоры. Вне дома я использовала диктофон, все без исключения домашние звонки записывались с помощью компьютера[28]. Не удивляйся, я была знакома с разной техникой. Самое существенное ты найдешь на диске, информацией распоряжайся как считаешь нужным.
Так вот, Дайана…»
