А вот Ананьев уже начинал изнывать от жары… Он все чаще и чаще доставал большой носовой платок, который своими размерами больше походил на полотенце, и вытирал пот со лба и шеи…
— Может, снимем этот тент, лейтенант? Как думаешь? Проветримся заодно… — Проговорил он, наконец, примерно спустя два часа езды по старому шоссе, обратившись к Туарегу. — А то ведь задохнемся здесь совсем!..
Отставной лейтенант-легионер даже не улыбнулся на это замечание, не понаслышке зная, что такое солнце Аравийской пустыни, одной из самых жарких пустынь на земле:
— Сейчас нельзя, Дед! — Проговорил он уверенно, всего на одну секунду подняв глаза к голубому небу. — Сейчас наоборот самое время, когда от солнца нужно прятаться в тень… Надо потерпеть несколько часов до того времени, когда солнце опустится к горизонту, вот тогда мы тенты с джипов и снимем!..
— Да знаю я, что нельзя! — Зло проговорил в ответ Ананьев. — Не впервые в этих широтах!..
А потом, словно опомнившись, улыбнулся:
— А ты не бери в голову, лейтенант!.. Это я не на тебя, а на себя злюсь!.. Старый стал, что ли… Просто… — И Ананьев потянулся всем телом. — И море рядом, и не искупаешься… И-и-эх-хэ-хэ!!!
Туарег посмотрел на этого пожилого уже, но такого живого, и молодого душой и телом, отставного спецназовца, потом присмотрелся к очертаниям прибрежных отрогов, и, присмотрев место, крутанул рулем налево, в сторону гладкого, как зеркало, моря…
Они прыгали по камням и кочкам, минут десять, добираясь до воды, а потом…
Колеса «Ренглера», за рулем которого сидел Жак Рано, выехали на дикий, усеянный множеством ракушек и мелких камней, желтый песчаный пляж, и… Лейтенант придавил педаль газа…
— Туарег! — Прохрипела новенькая, больше похожая на мобильный телефон, минирация «Motorola» голосом Катрана. — Тебя куда понесло?!!
— А и, правда, Саня! — Проговорил Дед, покрепче уцепившись за поручни. — Куда тебя черт понес?!! Ы-ы-гых-х!!!
— Все в порядке, дед! А-а-ха-а! — Прокричал Жак Рано, и еще прибавил скорости. — Сейчас освежимся немного! Х-ха-ах!!!
Два небольших, но высокопроходимых «Ренглера», подпрыгивая, словно козлы, на довольно частых промоинах, неслись вдоль по самой кромке прибоя, поднимая тучи брызг…
— Йе-хе-хе!!! — Закричал в каком-то детском восторге Туарег.
— Йа-ах-ха! У-лю-лю! — Слышалось позади, из второго джипа… …Пролетев вот так примерно километра два, Туарег вдруг резко даванул на педаль тормоза, и джип встал, как вкопанный, примерно на треть колеса в воде. Да так резко, что Дед едва не вывалился через лобовое стекло.
— М-мать твою! — Ругнулся он, не зло, и даже улыбаясь.
Второй автомобиль, за рулем которого сидел Катран, чтобы не налететь на первый, сделал резкую дугу по этому, совершенно дикому, пляжу, поднимая протектором шин тучи песка, и остановился в пяти метрах.
Катран, с улыбкой, буквально до ушей, выскочил их джипа и подбежал к первой машине:
— Ну, и что это было, Жак?!!
— А я нашего старичка освежил немного! — Ответил Жак, так же широко улыбаясь.
И в ту же секунду пригнулся, уворачиваясь от крепкого кулака:
— Ах, ты ж засранец! — Крикнул Дед, с такой же улыбкой. — Это где ты тут старика увидел? Вот я щас тебя!..
Совершенно неожиданно для всех, Ананьев пригнулся всем корпусом, резко рванул вперед, как тот бык на испанской корриде, на Жака, подхватил его чуть повыше колен, приподнял над землей и, совершенно не снижая темпа, пробежав метров пять, вошел по колено в воду, и опрокинул Туарега в море…
— А вот теперь ты на моей территории, засранец! — Совершенно по-мальчишески проорал Дед, и стал плескать в лицо барахтавшегося Жака пригоршни воды. — Утоплю!!! Прямо здесь!..
Не преминул присоединиться к этой вакханалии и Катран, который влетел в воду с разбегу…
Через десять минут побарахтавшись, как пацаны, в воде, и охладившись от зноя, троица, немного успокоившись, уже сидела на прибрежном песке…
— Ну? И что дальше, Жак? — Проговорил Катран. — Куда мы едем?
— А я не знаю, Володя… — Честно ответил Туарег. — Знаю только то, что пока нужно ехать по побережью дальше…
— Далеко? — Это был уже Дед.
— Мы проехали уже почти двести километров, Жак! — Катран достал карту, и развернул ее на своих коленях. — Вот! Сам смотри!.. Тут, еще немного, и мы в Судан выскочим… Так сколько ехать-то еще?!!
В ответ Жак только улыбнулся грустно:
— Не знаю я, мужики… Я вот так вот уже три раза за последний год свое племя искал… И не нашел…
— А как же?..
— А вот так!.. Есть тут несколько ориентиров… До одного из них совсем недалеко… А потом нужно просто поворачивать в пустыню… И все!.. Дальше уж как повезет… Я ведь только то и знаю, что пути к оазисам… А уж в каком из них Али решит разбит свои палатки — это, порой, он и сам не всегда знает…
Друзья задумались, на несколько секунд, поглядывая на морскую гладь и прислушиваясь к тихому шепоту прибоя…
— А пока я предлагаю попить чай! — Проговорил Жак. — Чтобы жарко в дороге небыло… Пока мы у побережья, здесь еще дует ветер с моря, а когда уйдем в барханы, там станет по-настоящему жарко…
Услышав эти слова, Дед встал с песка и пошел к джипу. Там, достав из багажного отделения рюкзак, извлек из него небольшой, всего-то литра на полтора, небьющийся покрытый черной матовой краской спецназовский термос, и взболтнул его, приложив к уху:
— Вода — водой, а я в гостинице запасся на всякий случай кипяточком… Что бы время попусту не тратить… — И, улыбнувшись, спросил Туарега. — Как думаешь, лейтенант, не покрылся кипяток коркой льда за это время? Ведь почти три часа на свежем воздухе!..
Жак оценил эту шутку.
Он улыбнулся в ответ:
— Ну… Если даже и так, то тогда будем разгонять льдины!..
В три большие железные кружки, он налил кипятку, бросил по щепоти чайных листьев, и… По такой же, если не больше, щепоти соли!..
— Не понял! — Проговорил Катран, с подозрением присматриваясь к жидкости цвета меда, плескавшейся в кружке. — Это ты что за омерзительное пойло соорудил, Жак? Мы же чай собирались пить, а это что?!!
Туарег, с видом торжествующего победителя, посмотрел на своего друга:
— Вот ты много и долго служил, Володя… Много знаешь и умеешь… Но ты абсолютно водоплавающий боец! Фрогмен!!! «Человек-лягушка»! — Улыбнулся Туарег. — И совсем не знаешь, как выживать в пустыне!..
У Катрана даже отвисла челюсть от такой наглости.
Он посмотрел на Ананьева, словно искал у него поддержки, а Дед…
Этот умудренный опытом боец, повидавший на своем веку столько, что хватило бы и на сотню, в ответ только улыбнулся:
— А ты попей-попей, Катран!.. Парень видать знает, что делает…
Больше сопротивляться бывший каплей не стал, ибо доверял своему учителю безгранично. Он взял кружку, и аккуратно пригубил из нее горячий соленый чай… Удивленно посмотрел на своих друзей, которые уже успели отпить по полкружки, и стал пить частыми мелкими глотками…
— Слушай, Саня… — Проговорил он, подозрительно поглядывая в сторону улыбающегося Ананьева, спустя пять минут. — Что-то странное происходит… Вроде бы и солнце не перестало палить меньше, а полегчало… И, кажется, даже потеть перестал… Ты чем меня напоил, лейтенант? Небось, какой-то особой травой?
— Это самый обычный зеленый чай, Володя…
— Вот именно! — Поддержал Жака Ананьев. — Об этом секрете спасаться от жары в пустыне я узнал мно-ого лет назад, каплей! Еще в Анголе, в пустыне Намиб!.. Вот уж где и в самом деле гиблое место…
— И в чем секрет?
— Под таким солнцем из человека выпариваются вместе с потом и необходимые в крови соли… — Ананьев поднялся и пошел к одному из джипов. — В течение 12 часов, если не пить, конечно, кровь просто свернется в венах, как при переизбытке углерода при быстром всплытии с большой глубины… А что такое «кессонка», ты, Володя, знаешь, как никто другой…
Катран только хмыкнул:
— Да уж… Не самые счастливые ощущения… И не самая легкая смерть, если нет барокамеры поблизости…
— А вот жители пустыни живут под таким солнцем всю свою жизнь, Володя!.. — Дед обернулся, и поднял кверху указательный палец, а потом посмотрел на Жака. — Они, сами того не зная, решили вопрос выживания в пустыне!.. И, слава Богу, что туареги научили этому и лейтенанта!..
Жак только пожал плечами:
— Я не знаю, Володя почему так… Но я знаю, что такой чай пьют все туареги моего племени, при долгих переходах по пустыне…
— И именно поэтому я взял запас соли побольше!.. — Проговорил Ананьев, и показал не несколько картонных ящиков, которые до этого времени покоились под палаткой. — Я знаю, что для кочевников соль — это практически разменная валюта… И подружиться с ними будет гораздо проще, если преподнести в подарок пару десятков кило соли…
