Оставшись в двенадцатом часу с куратором тет-а-тет, сыщик приступил к делу — на его взгляд, крайне аккуратно:
— Господин учитель. Я, наверное, прогуляюсь пока один. В пределах гимназии вряд ли что-то произойдёт, а если что — я воспользуюсь передатчиком. Хорошо? Вы меня подождёте?
Вот он, едва ли не главный плюс обретённого партнёрства: необходимость путешествий через окошко отпадала напрочь!
— Если вы уверены, что вам предстоит обыденный ночной моцион…
— В любом случае вам положительно не о чем волноваться. Я буду осторожен, Фёдор Аркадьевич, обещаю.
— Отлично, — сказал Демуров. — Стало быть, я могу спать спокойно. Просто камень с плеч! — сказал он и, облокотившись на столик, доверительно продолжил: — Ваша наивность, сударь, прямо-таки изумительна! Ведь всё на поверхности, согласитесь. Я намеревался открыть своё истинное лицо именно на совместной нашей прогулке, но готов ответить любезностью на любезность. Вы правы: не будем утруждать друг друга. Я препровожу вас в укромное место немедленно. Скажем, в одинокий замок на краю мира… Поверьте, Никита, лично вы мне вполне симпатичны, но удел ненужных свидетелей всегда печален! — Он со вздохом развёл руками. — Впрочем, я не причиню вам вреда. Более того, после безрадостного завершения сей истории…
Тут господину Демурову пришлось удивиться второй раз за сутки — мальчишка, сверкнув на него глазами, пропал из-за стола как не был, и заметить его передвижения маг не успел. Рекомендация сэра Шелтона не несла в себе ни капли преувеличения! Перехватывая сыщика у дверей интерната, Демуров мысленно обругал себя за то, что не обратил на нюансы рекомендации должного внимания.
— Я пошутил, Никита, — сказал он, водворяя вырывающегося воспитанника в кресло и усаживаясь на подлокотник. — Что за нервы, право!
— Отпустите меня, — мрачно сказал сыщик, прекращая борьбу. — Это нечестно.
— А возлагать на меня обязанности швейцара честно, вы находите? Экие у вас, однако, амбиции, господин детектив!
— Извините, господин учитель! Вы мне тоже неприглядную роль определили.
— Возможно, — согласился Демуров. — Но, поверьте, без доли риска. Я не могу позволить вам подставляться под чужую гильотину. Ни как ваш партнёр, ни как ваш куратор. Поражаюсь, говоря откровенно, отчего вы до сих пор не в одиноком замке на краю мира, сударь! В следующий раз вам вряд ли удастся меня позвать.
— Почему бы и нет, — мрачно сказал сыщик. — Я талантливый.
— Не в меру даже. Хотелось бы сохранить ваши таланты в гимназии — вкупе с их носителем. Я предоставлю вам самостоятельность, Никита, — и даже поработаю швейцаром сегодняшней ночью. Но на определённых условиях.
Спустя некоторое время наш сыщик следовал за клиентами, предаваясь по дороге нелёгким раздумьям.
Было совершенно ясно, что куратор не хотел ни напугать его, ни обидеть. Зарвавшегося сыщика поставили на место — это было далеко не приятно, но, в общем, справедливо. Переживём. А вот навязанная защита чрезвычайно сковывала необходимую свободу действий, сводя всю детективную работу к банальной филёрской слежке.
Опускаться до филёрства? Не говоря уж об интересах клиентов!
И на этой мысли (правду сказать, никоим образом не имевшей отношения к действительности) Никитины сомнения благополучно улеглись. Дойдя до стадиона, он снял с рубашки прицепленный куратором талисманчик и бережно поместил его на веточку приметного кустика.
Excuse me[24], уважаемый партнёр, — за наши хитрости, за наши амбиции… За ваше швейцарство…
2
При свете дня салон госпожи Элис несомненно выглядел сказочной женскою мечтою и долженствовал вызывать у мужчин и героев оскомину пополам со смертной скукой. Шляпочки, креслица, канареечки и прочие рюшечки.
Но была ночь.
Временный хозяин салона включил свет привычным щелчком пальцев и некоторое время любовался представшей картиной. Знакомой до мелочей — но почему не позволить себе всплеск приятных эмоций? Не оценить в очередной раз своеобразный вкус и недюжинный талант одной из лучших своих женщин? Лизанька по праву заслуживала искреннего восхищения и бурных аплодисментов — и как ведьма, и как дизайнер.
"Элис, — поправил себя враг, усаживаясь в кресло и надевая между делом личину. — Элис, ирония в данном случае никак не уместна…"
Ночной вариант салона полностью соответствовал личным запросам и характеру хозяйки; никаких иных целей госпожа Элис не преследовала. Тем не менее, на поздних клиентов сей антураж производил впечатление странное — не сказать, кошмарное! — а бывало, и не на шутку шокировал. Виною этому была отнюдь не магия, но с умом устроенное освещение.
Свет выливался сиреневыми струйками из-под век гипсовых женских головок, висевших по углам комнаты. Свет растекался по комнате, заставляя вещи и мебель отбрасывать чужие и жутковатые тени. Тени скрюченных пальцев и загнутых когтей, тени надломленных крыльев и разрубленных тел, тени, казалось, выдавали истинную сущность вещей — монстров и демонов, прикинувшихся невинными безделушками.
В гипсовых головках скрывались уродливые маски, и нарочито дурною шуткой выглядели нахлобученные на них цилиндры. Подлокотники кресел щетинились изогнутыми ядовитыми шипами. За стёклами шкафов таились бездны, набитые адскими причиндалами. Тут и там спали канарейки, сквозь перья которых продиралась наружу чешуя колдунских сов — железных, безжалостных убийц.
Враг цокнул языком, склоняя голову перед глубинами женской души, и поклялся себе завтра же навестить хозяйку салона и выразить ей свои восторги: самым простым, самым извечным мужским способом. Да и соскучился, чего греха таить…
— Доброй ночи, мадам! — сказал с порога один из ожидаемых гостей. — Простите нам столь позднее вторжение, но меня уверили в существовании договорённости, и…
Тут гость замолчал, потрясённый и завороженный обстановкой салона. Гость готовился к рюшечкам — или уж к шандалам с черепами. Предполагал он и крючконосую старуху у закопченного котла — или уж черноволосую вамп с колодою Таро. Впрочем, ни ёжик волос, ни хрупкая фигура, ни свежее девичье личико не ввели гостя в заблуждение: эта женщина ни в коем случае не могла быть юной и беззащитной пленницей поселившихся в салоне чудовищ. Обалденная женщина! Гость цокнул языком (в точности как враг, только что мысленно) и низко поклонился.
— Доброй ночи, госпожа Элис! — сказала вторая гостья. По сторонам она едва взгляд кинула, ни на грош не удивившись переменам, и тут же потупилась в ожидании выговора. Вот нарушение конфиденциальности её чертовски волновало, а тени — ну что тени! Не в шахматный кружок пришла записываться. "Ах ты ведьма!" — подумал враг, обращая на гостью укоризненный взор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
