Сологуб растерянно заморгал. Он прекрасно понял, о чем я толкую, хотя и не ожидал таких вопросов. Возле броневичка тем временем появился третий персонаж в спецкостюме и раскладные носилки.
– Грач, да что с тобой? – неуверенно заговорил полковник. – Ты чего ерепенишься? Им займутся… те, кому положено. Врачи, ученые… все, как полагается.
– Как полагается?! А с чего ты решил, что ему именно это полагается, а?! А если бы это тобой сейчас занялись врачи, ученые и прочие изуверы из военной медицины? Что скажешь, полковник?!
Я наседал на него, он маленькими шагами отступал. Но, чувствовалось, готовился к контратаке.
– Слушай меня, полковник, – я схватил его за руку так, чтобы он не смог меня оттолкнуть. Говорил я негромко, чтоб не слышали его солдаты. – Все, что тут творится, санкционировано правительством. Ты не хуже меня понимаешь, что они на этом не остановятся. А значит, апокалипсис повторится – не здесь, так где-нибудь еще. У этих болванов хватит ума возобновить эксперименты где угодно, даже на Земле. Ты хочешь нести ответственность за новые жертвы? За сотни тысяч жертв!
– Грач, – цедил в ответ Сологуб, – ты зря тратишь слова. У меня приказ – обеспечить доставку Придумщика в лагерь. Я ничего не смогу изменить. И ты не сможешь. В город вошли войска, в небе болтаются флайеры и десантные боты, и все это подчинено одной цели – доставить твоего подопечного. А уж потом все остальное. Ты не остановишь эту махину, да и я не смогу тебе помочь, как бы ты меня ни убеждал.
– Полковник, ты же офицер, а не сопля на ботинке! – не отступался я. – Там, под землей, сейчас десятки тысяч людей, которым нужна твоя помощь. Если прислушаешься, ты услышишь, как дико они кричат. Они зовут тебя, полковник, им нужна твоя помощь! А ты хочешь навалиться на одного несчастного человечка, которого и так задавили, замучили, закололи препаратами до полусмерти. Подумай об этом!
Я заметил, что наше затянувшееся перешептывание уже привлекло внимание бойцов и людей в спецкостюмах. В любой момент нас могли прервать.
– Да сколько тебе объяснять, я ничего не смогу сделать, – не унимался Сологуб. – Все уже решено, мы с тобой в этом деле просто пешки, мы ничего не сможем…
– Сможем, полковник. Делай, что я говорю, и все получится. Во-первых, убрать куда-нибудь этих ряженых уродов с их шприцами и носилками. Во-вторых, доставить меня и Придумщика туда, куда я скажу…
У броневичка откинулся еще один люк, из которого явился еще один персонаж. Он тоже был в костюме, только с откинутым шлемом. Едва я его увидел, меня всего затрясло.
– Полковник… – залепетал я, – а это что… это тут откуда…
Это был Бинго. Помощник бывшего губернатора выглядел, как всегда, жизнерадостно и беззаботно. Легкой энергичной походкой он приблизился и обратился к нам обоим:
– Похоже, кто-то здесь не спешит исполнять федеральный приказ? – он остановил взгляд на мне.
После секундной паузы я, справившись с собой, заговорил:
– А с каких это пор ты, ублюдок, раздаешь федеральные приказы?
– Осторожней с терминологией, Грач. Я могу подтвердить свои полномочия разными способами, и тебе это может не понравиться.
– Ты мне уже не нравишься, причем давно. Что, решил сменить хозяина, гнида? Быстро разобрался, где теплей, ничего не скажешь.
– Не тебе судить о быстроте смены хозяев, Грач, – ответил Бинго со снисходительной усмешкой. – Помнится, ты их менял чаще, чем носки.
– У меня никогда не было хозяев, понял, ты, скотина! – Крэк положил руку мне на плечо, чувствуя, что я могу натворить лишнего. – Меня нанимали, но я никогда не делал то, что считал недостойным. Я никогда не убивал невиновных, слышишь, тварь?
Он обернулся, очень быстро, буквально мимолетно, чтоб взглянуть на своих помощников с носилками. И тут же вернулся к разговору.
– Теперь, Грач, у тебя есть хозяин. Заметь, тот же хозяин, что и у меня. Поэтому перестань мне грубить. У нас одна цель, и мы должны вести себя как союзники.
– В гробу я видал таких союзников. Ты, Бинго, – вечный холуй, у тебя всегда будет хозяин, и ты всегда будешь делать то, смысл чего даже не понимаешь.
– В этом случае ты такой же холуй, Грач, ведь и ты присягал Солнечной Федерации. Разве нет?
– Нет, мудила, я присягал не просто какой-то сраной федерации, а ее гражданам, людям. Я помню текст присяги. А вот ты присягал каким-то дешевым уродам и…
Я замолчал. Бинго снова воровато оглянулся, но так и не позвал своих друзей в спецкостюмах. А мне вдруг подумалось: чего это он такой разговорчивый. Он же сюда не для того шел, чтобы обсуждать со мной нравственные аспекты государственной службы. Почему он никак не займется делом, чего он ждет?
Ответ я получил почти немедленно. Среди построек и путаницы трубопроводов замелькали солдатские шлемы. На помощь Сологубу и его людям прибыли дополнительные силы.
Лестно, конечно, когда против троих вымотанных путников бросают целую дивизию… Знать бы, чего они так боятся. Похоже, я и сам не ведаю о наших возможностях, а вот они – они прекрасно осведомлены. Впрочем, как всегда.
Я обернулся, чтобы убедиться – сзади мы точно так же отрезаны довольно плотной цепью вооруженных бойцов. Над головой жужжат четыре пилотируемых флайера.
Я обменялся взглядами с Крэком. Он едва заметно пожал плечами. В самом деле выхода, казалось бы, нет.
На самом деле выход был и очень простой. Я увидел его сразу.
Бинго обернулся и поманил пальцем своих людей. Они охотно двинулись к нам, один на ходу вытащил из футляра шприц-машину. Я почувствовал, как напрягся Придумщик…
«Нет друзей…»
– Крэк, действуй сам! – крикнул я, хватая в охапку Придумщика.
В следующее мгновение я прыгнул вместе с ним в ту огромную проплешину, что булькала у нас за спиной. В самую середину.
* * *
…И что?
И ничего! Мы, как два клоуна, валялись в проплешине, погрузившись в органику сантиметров на пятнадцать. Крэк смотрел на нас квадратными глазами. Бинго хохотал, хватаясь за сердце. Его люди тоже посмеивались.
Только Сологуб смотрел на нас с искренним сочувствием и жалостью. Но мне от его жалости толку было совсем мало.
Я повернулся к Придумщику и яростно прошипел:
– Какого черта твой говнопровод не сработал?!
Он не ответил. Его глаза были полуприкрыты, и вообще он весь казался каким-то неприятно обмякшим. Из щеки торчала голубая трубочка шприц-патрона.
«Вот же суки, – подумал я. – А если б в глаз попали?»
М-да, смешно…
Бинго наконец успокоился.
– Ну, все, Грач, будем считать, что наш балаган закрыт, – сказал он, вытирая ладонью слезы. – Сейчас сядешь в машину, поедешь в лагерь, напьешься, да? А завтра запасешься пойлом и с чувством выполненного долга полетишь домой. К тебе больше ни вопросов, ни претензий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
