скажите: не нравится, а то так тонко, аж жуть — «не импонирует».
— Ну и что хорошего в этом канале? Разве нельзя упростить? Уж если хотите, чтобы были препятствия для преодоления, так введите что-нибудь реальное… — крупный мужчина наморщил лоб и произнес: — Ну, например, горную тропу. Да мало ли какие нормальные препятствия бывают, а тут канал с холодной и горячей водой. Ерунда какая-то!
Большая дама замотала головой и активно вступила в диалог:
— Но вы не будете возражать, что в сказках описываются не менее фантастичные препятствия.
Крупный мужчина поморщился и ответил:
— В сказках всё как-то логично: стремишься, то есть герой стремится к чему-нибудь хорошему — так ему требуется препятствия преодолевать, а поэтому это хорошее особую ценность приобретает. У Откина я что-то особо ценных перспектив не вижу.
— А свобода? — встрепенулся дедуля. — Свобода — это разве не ценность?
— Свобода — ценность, — согласился крупный мужчина. — Но если мы начнем развивать эту тему, то может оказаться, что для некоторых свобода — совсем не то, что мы понимаем под этим термином. Окажется, что свобода потихоньку запутается в ограничениях.
Большая дама, как бы раздумывая, тихо прочла:
Свобода — сладкая игрушка,
Не всем дается, не всегда.
Сначала пьешь большую кружку,
Пока не выпьешь всю до дна.
— Это чье? — спросил крупный мужчина.
— Я не помню, но, кажется, к месту, — последовал ответ.
— Пожалуй, к месту, — согласился крупный мужчина.
— Да, тема непростая, — добавил дедуля. — Самая лучшая свобода — это фрукты поглощать, пока не закончились.
Оглядев вазы, крупный мужчина изрек:
— Убавляется наша фруктовая свобода, заметно убавляется.
Мужчина средних лет, оторвавшись от поедания очередного фрукта, произнес:
— Если кому не хватает свободы, то можно добавить.
— Вполне хватает, — ответила гламурная дама.
Мужчина улыбнулся и весело произнес:
— Вот видите, иногда так бывает: всего хватает, и свободы тоже.
— Говорите громче! — вновь попросила бодрая старушка. — Вы игнорируете меня. Нельзя так делать!
— Мама, если хотите, я вам буду разъяснять суть. Хотите? — громко спросила гламурная дама.
— Хочу, — вызывающе ответила бодрая старушка. — Хочу быть в курсе…
— Хорошо, хорошо, — перебила ее гламурная дама. — В курсе так в курсе. Они сейчас говорили о свободе — о том, какая это сложная штука.
— Сложная? — с сомнением произнесла бодрая старушка. — Я так не думаю. Свобода — это очень просто. Не делай другому плохо, а в остальном свободен.
— Не делай другому плохо, — повторил дедуля. — Хорошо сказано, но как это сделать?
— Интересно: а Откин свободен? — произнесла большая дама.
Никто не ответил. Компания безмолвствовала.
* * *
— Компания безмолвствовала, — произнес Откин и замолчал. Она взглянула на него и удивленно спросила:
— Это из вашего рассказа или…
— Нет-нет. Это просто так, мысли вслух, — ответил он.
Они около минуты молчали, а затем он сказал:
— Я прочту стихи. Вы не возражаете?
— Конечно нет, — ответила она.
Он сосредоточился и тихо начал рифмовать:
Не будем спорить. Аргументы
Не будем спешно подбирать —
Тогда согласия моменты
Вернутся к нам. И к нам опять
Придет спокойствие свободы,
И счастье, воля и любовь.
И все житейские невзгоды
Не будут возвращаться вновь.
Надежда — радости подруга —
Проснется рано поутру.
И будет растворяться скука,
Я зеркало скорей протру,
Лицо свободное увижу
И улыбнусь, «привет» скажу.
К себе я подойду поближе
И от себя уж не уйду.
— Здорово! — воскликнула она. — Так сразу сочинять — это очень… Очень виртуозно! Импровизировать — это редкий дар! Он улыбнулся и ответил:
— Импровизация не всегда получается. Сейчас вот получилась. Вам содержание понравилось?
— Да, очень, — ответила она.
— Я рад, что вам понравилось. Впрочем, нам, может быть, пора и заканчивать. Время уже позднее.
— Да, наверное, пора заканчивать, — согласилась она и грустно добавила: — А как же ваш рассказ, чем он закончится?
— Это не проблема, — ответил он. — Всё должно быть хорошо.
— Хорошо? Это правда? — произнесла она, и было заметно, что она сомневается в благополучном финале.
— Всё будет хорошо, — повторил он.
* * *
«Всё будет хорошо», — сказала она себе и вышла из дома.
Город спал. Послеполуночная тишина окружила всё его пространство. Вечерние манифестации давно закончились. Горожане разбрелись по своим квартирам и затаились до утра. Она миновала три перекрестка. Пустые улицы встретили ее приглушенным на ночь светом фонарей. Редкие освещенные окна вызывали некоторое любопытство: кто же там не спит в такую поздноту? Но времени на остановки не было — она старалась как можно быстрее выйти к каналу.
Перед выходом она облачилась в легкое спортивное одеяние; за плечами комфортно прилепился небольшой рюкзачок, в котором про запас находились немного еды, бутылка воды и, на всякий случай, комплект одежды. Собирая рюкзачок, ей пришлось отказаться почти от всего, что ей было дорого. Единственное, что она всё-таки захватила с собой, так это старенькую фотографию, на которой на черно-белом фоне бревенчатой избы позировали три человека — маленькая девочка лет шести, крупная деревенская женщина с натруженными руками и пожилой мужчина с морщинистым лицом. Фотографию она завернула в непромокаемую пленку и наскоро обмотала тряпкой, чтобы защитить ее от влаги и случайных повреждений.
За правым поворотом — она точно это знала — после неосвещенного переулка находился один из выходов к каналу. Она выбрала этот маршрут, потому что там был ближайший к воротам спуск и до смотрящего всего-то рукой подать — каких-нибудь метров пятьсот. Окунувшись в темноту, она вдруг вспомнила, что приготовленный к походу фонарик остался на тумбочке у двери.
«Вот забывалка!» — подумала она и остановилась.
Кромешная темнота вызвала у нее сомнение в положительном исходе ее мероприятия. Так часто бывает, когда в самом начале рискованного дела, когда до самого ответственного шага еще далеко, уверенность захлестывает всего человека. А стоит приблизиться к главному — уверенность куда-то исчезает, и на смену ей приходят такие мысли: «А не вернуться ли назад, отложить это дело на будущее? Там, в этом будущем, уж обязательно можно добиться своего».
Неожиданно она вспомнила один из лозунгов:
Вперед заре навстречу,
Развеем черный мрак.
В шеренге друга встречу,
А кто не с нами — враг!
«Жаль фонарика», — подумала она и почти на ощупь осторожно пошла вдоль стены.
Вода в канале была очень холодна. Она аккуратно, стараясь не плескаться, опустилась на дно. В этом месте глубина была не столь велика. Вода дошла ей всего
