пойдёт.
Мразь, просто мразь! Йенс так и не отдал мне Софи, протопав вместе с ней до спальни. Мне едва удалось его убедить в том, что мытьё и переодевание маленькой девочки – это не то зрелище, которое стоит видеть взрослому мужчине. Скрипя зубами, этот здоровяк всё-таки согласился, а я быстро закрыла за ним дверь и обняла Софи.
– Не бойся, солнышко, мама рядом. Я не позволю, чтобы с тобой сделали что-нибудь плохое.
Мне потребовалось немало времени, чтобы успокоить испуганную дочь. Зато, пользуясь возможностью, успела одной рукой быстро набросать письмо для Вильгельма, в которой вкратце объяснила причину своего отъезда, а также упомянула про расписки, которыми может шантажировать его Ойген. Пока чернила сохли, положила бумагу на шкаф, а сама вышла из комнаты.
– Мне нужна горячая вода и лохань... Не нужно было вам «настолько» пугать ребёнка.
Мужчина брезгливо поморщился, но к Софи подходить не стал, проследовал за мной на кухню. Естественно, ничего такого не было, мне просто нужен был предлог, чтобы успеть написать ещё одно письмо, но уже для Марго. На кухне Йенс зорко следил за каждым моим действием, так что пришлось исхитриться, дабы незаметно замотать в полотенце несколько пузырьков, полученных от аптекарей. Объёмы там, конечно, были небольшие, но даже такие пригодиться могут. Пока дочь плескалась на дне лохани, пытаясь поймать ускользающий кусочек мыла, я аккуратно написала два прошения, а потом отрезала прядь своих волос и небольшой локон у Софи. Не факт, что удастся провернуть мою задумку, но попытаться стоит. Тщательно сложив оба письма так, чтобы они влезли в тайник, я ополоснула дочь и одела.
Стоило нам показаться на пороге, как дочь у меня снова забрали и напомнили, что время, данное на сборы, скоро истечёт.
– Нужно дверь на место поставить, иначе любой легко проникнет в дом и обчистит его. Не думаю, что барону Майеру это понравится.
Йенс был крайне недоволен, что из него пытаются сделать плотника, однако забрал инструменты. Софи при этом он усадил так, чтобы мне не удалось до неё добраться. А мне именно это и было нужно. Взяв пустую корзинку, я вышла на улицу и начала снимать сушившееся на верёвках бельё. Улучив момент, вытащила из-за корсета письма и сунула в тайник. Ни Йенс, ни Олаф ничего не видели, так как я находилась вне поля их зрения. Судя по ругани второго подручного Ойгена, доносящейся с озера, рыба ни в какую не хотела ловиться. Ну хоть в чём-то мой бывший муж потерпит фиаско. Хотя боюсь, прикажет рыбакам из Хофа заняться сипринами уже после нашего отъезда.
Вещей у нас Софи было не так много, я дольше убирала продукты, чтобы не испортились, а просто замёрзли, в погреб. Разводить огонь, чтобы сжечь лишнее, Йенс запретил. Сам отъезд напомнил тот, когда уезжала из поместья Майеров: Ойген переворошил все вещи, благо под юбку ко мне не полез, да и в аквариум к риукину – тоже.
– А где деньги, Кристина?!
Изобразив невинное выражение лица, я поинтресовалась: – Какие?
– Ты же продавала рыбу, даже Его Величество это подтвердил!
– Нет ничего. Отдавала долги тем, кто помог очистить озеро.
Осыпая меня проклятьями, Ойген скомандовал погрузиться в лодку, а сам вскочил на своего жеребца и отправился берегом. К сожалению, а может быть и, к счастью, карета не могла проехать вдоль озера из-за особенностей береговой линии, мелких кустарников и другой растительности. Это пешком или верхом на лошади легко добраться до охотничьего домика.
– Только ты не обольщайся, жё-нуш-ка, остановок не будет, чтобы ты никаких фортелей не выкинула, – предупредил Ойген, когда вещи перенесли в карету, а мы с Софи разместились на сиденье.
Глава 77. Как снежный ком
Если я до этого думала, что дорога от поместья Майеров до охотничьего домика была похожа на ад, то после обратной резко пересмотрела своё мнение. Ойген торопился так, словно за ним черти гнались, и причину этой спешки мне выяснить, к сожалению, не удалось. Вначале я думала, что всё дело в желании бывшего мужа изолировать меня от внешних контактов, но здесь явно было что-то другое. Даже во время коротких вынужденных остановок, он заметно нервничал и подгонял как меня, так и Софи. Хорошо его природная брезгливость победила, когда я в красках расписала, во что превратится карета изнутри, если кучер не сбавит скорость, и нам не дадут возможности «прогуляться до кустов». Но всё это было крайне странно.
За время пути я пыталась просчитать варианты, как действовать дальше, но всё упиралось в Софи. Увы, пришлось признать, что она – моя «ахиллесова пята», удобный инструмент для манипуляций, которым уже успешно воспользовался Ойген. Что бы я ни сделала, пострадать может моя дочь. Нужно хоть как-то вывести её из игры! Тонкость, которая меня не на шутку тревожила – это то, что король отменил наш развод, но о признании Софи юридически дочерью Ойгена не было. Таким образом, её положение было где-то на уровне бастарда, и вероятность отсылки в какой-нибудь монастырь или приют была весьма высока. Если бы Марго согласилась ввязаться в авантюру, которую я ей предложила, это серьёзно облегчило ситуацию и развязало руки. Увы, связаться с ней теперь нет никакой возможности, а когда обнаружат мои письма в тайнике, и то загадка, ведь Герт только накануне приезда Ойгена привозил продукты, следовательно, появится снова лишь дня через три-четыре. А у Вильгельма какая-то крупная сделка в городе, и отсутствовать он будет около недели, так как требуется длительное согласование со второй стороной всех нюансов.
Когда впереди показалась дорога, ведущая к поместью Майеров, мы с Софи были измотаны настолько, что едва могли сидеть. Про ровно вообще не говорю, ибо корсет впился в мои бока, словно хотел отслоить мясо от костей на каждой кочке или ухабе. Но мне пришлось сцепить зубы и собраться, так как впереди нас наверняка ждала «радушная встреча» с «вновь приобретёнными» родственниками. Будь моя воля – собственноручно насыпала бы яду в чашку каждому за все их предыдущие заслуги. Вот только болтаться на виселице не хотелось, ибо жизнь хоть и сложна, но многогранна и интересна. И мне есть ради кого жить.
– Ну, здравствуй, Кристина, – радостно прошипела Доротея, стоило нам только выйти из кареты. – Ойген, ты посмотри, в какую корову превратилась твоя жена за эти месяцы!
Позади свекрови глумливо захихикали Айталь, Эрсель и Лойза, подурневшие за время моего
