И, кроме того, нужно учитывать судьбу Сай-вен. Только магия Рагнар’ка способна на время одолеть скользкую тварь в ее голове. Убив дракона, не погубит ли он всякую надежду на ее исцеление?
Каст стоял под хлопающими парусами — «Воронье крыло» завалился на один борт, стараясь следовать за наиболее быстрым ветром. Кровавый наездник мчался навстречу своей судьбе, предсказать которую не могло никакое пророчество. Но стоя здесь, он знал, что в душе все уже решил. Ведь в глазах Шишон сияла неподдельная уверенность, от которой нельзя было отмахнуться. Каст почувствовал истинность ее слов, едва они слетели с детских губ. Он повернулся лицом к ветру, позволяя высушить его щеки от слез.
Рагнар’к обречен на гибель.
Дрожь ужаса и отчаяния пробежала по телу Каста. Вначале ему показалось, что это — всего лишь чувства, навеянные невеселыми мыслями, но ожидание угрозы возросло, будто он попал в загребущие лапы демона. Снизу, проникая сквозь палубные доски, донесся крик.
— Сай-вен!
Со снастей и надстроек послышались другие голоса, в которых звенел испуг. Судно вильнуло из стороны в сторону, поскольку что-то отвлекло капитана от управления.
Каст резко обернулся и увидел Шишон. Она держала костяную пластинку с неоконченной резьбой. Не зная зачем, он взял из рук девочки поделку и уставился на корявую лодку с парусами и выпирающим килем. Что-то зловещее угадывалось в ней. Вдоль бортов девочка грубо вырезала лица, искаженные то ли злобой, то ли ужасом.
— Костяной корабль, — сказала Шишон.
Крики Сай-вен стихли, прошел и ужас, вызывающий дрожь. Судно элв’инов выровнялось. Каст взял себя в руки.
— Игрушка, резьба, — кивнул он. — Лодочка из кости. — Он протянул поделку ребенку.
Но Шишон, казалось, утратила всякий интерес к своей работе.
— Как бы не так! — воскликнула девочка и указала на море, бушующее под килем «Вороньего крыла». — Там!
Каст проследил взглядом за ее пальцем. Ползущий по темно-синему морю корабль казался белым, будто нарочно чем-то посыпанным, чтобы выделяться во мраке. Он мчался со скоростью, превосходившей все мыслимые возможности. Выглядело это так, будто океан отвергает отмеченное порчей судно и гонит его на север, чтобы поскорее избавиться от него.
Нахмурившись, Каст вытащил зрительную трубу. В считаные мгновения он отыскал корабль, и тут же мельчайшие волоски на его руках и ногах вздыбились. Он понял, что обнаружил причину своего недавнего волнения. Не ветры наполняли эти паруса, но страх и ужас. Странное судно, по всей видимости, прошло достаточно близко от них, чтобы они почувствовали его.
Он уставился на чудовищное сооружение. Форштевень корабля представлял собой скелет, вытянувший к небесам костлявые руки в немой мольбе. Борта были сделаны не из досок, а из костей и черепов. И даже паруса казались сшитыми не из холста, а из кожи. Вдобавок кровь стекала по вантам и прочему такелажу, будто по жилам свежего трупа.
— Костяной корабль, — прошептал Каст.
— Хант там! — указала пальцем Шишон. — Давай посмотрим, что он делает!
Стоя в пыльном подвале, Тайрус разглядывал Каменного Знахаря.
— Раал?
Истукан развернулся, чтобы встать к нему лицом. Каменные глаза прищурились, а губы сложились в злобную усмешку.
— Добро пожаловать в сердце моего королевства, — он отвесил издевательский полупоклон. — Один каменный лорд к другому…
— Что-то я не понял…
Изваяние выпрямилось, провело ладонью по туловищу, будто разглаживая смятую одежду.
— Мы делим эту каменную темницу. Знахарь и я. Человек и фэй-нии.
— Так вы едины! — Тайрус наконец понял, в чем дело.
— Две души, но одно тело.
Принц вспомнил о Могвиде и Фардейле. Близнецы соединялись похожим образом.
— Магия…
— Она не просто исказилась. Она сплелась. Заклинание, вернувшее душу Знахаря в его окаменевшее тело, втянуло туда же и меня, перемешав, словно дрожжи в тесте.
— Тогда почему ты ждал так долго, прежде чем проявить себя?
— Это не зависит от меня, — знакомая горечь проскользнула в словах статуи. — Знахарь освобождает меня, когда погружается слишком глубоко в темную бездну отчаяния. Тогда мне удается проскользнуть мимо него на поверхность.
— А сейчас я могу говорить со Знахарем? Он меня услышит?
— Только если я позволю. Сейчас я управляю телом, — раздался смех. — Но я не позволю, — изваяние прикрыло уши каменными ладонями. — Пускай спящий не просыпается!
Тайрус наблюдал за собеседником, подняв бровь. Здесь взаимоотношения, внешне напоминая связь Могвида и Фардейла, явно были другими. Что-то казалось ему неправильным. Новый голос очень даже напоминал Знахаря. Что это — особенности каменного горла или нечто более зловещее? И мгновение назад Раал обратился к нему по имени, назвал принцем и пиратом. Вряд ли бы он знал это, если бы не разделял слух или разум Знахаря.
И еще. Разговаривая, истукан все время косился влево, а кроме того, сжимал и разжимал кулак. Эти приметы Каменного Знахаря сохранились и в Раале. Так чем же они различались? Две души разделяли одно тело или один разум раскололся напополам?
— Пойдем. Прошло много лет с того дня, когда я последний раз видел своих детей. Давай поглядим, как они жили без меня, — гранитная статуя зашагала к выходу, задержавшись ненадолго, чтобы захватить факел.
Тайрусу ничего не оставалось, как направиться следом за ним. Раал остановился у подножия лестницы, выставил факел вперед и воззвал:
— Дети мои, фэй-нии, придите к своему королю! Поприветствуйте гостя нашего скромного замка!
Донесшийся из темноты смех свидетельствовал, что призыв короля услышан. Один камушек свалился со ступеней, за ним — второй.
— Они идут, — улыбнулся истукан. — Мои дети…
Принц слышал отголосок боли Знахаря в этих словах, но продолжал неотрывно следить за лестницей. И вот, наконец, первый из фэй-нии застенчиво выбрался в освещенный круг. Тайрус выпучил глаза.
Существо не более двух ладоней в высоту, голое и серокожее, шагало на двух ногах, как человек, но суставы его ног выпирали назад, будто у птицы. На лице выделялись черные, влажно поблескивающие глаза, а рот казался безгубым разрезом.
За ним появились и другие. Некоторые веретенообразные со слишком крупными для них головами, некоторые — коренастые с подобострастными лицами. Кто-то шел на двух ногах, кто-то — на четвереньках. У одной парочки была одна на двоих рука. Но, независимо от внешнего облика, все они имели общую черту — большие глаза, наполненные мрачным озорством.
Приветствуя потомство, Раал опустился на колени. Они карабкались на него, будто крысы на труп, взбирались по каменным рукам и рассаживались на плечах. Король фэй-нии посмеивался, и его голос, словно эхо, отражался в сотнях крошечных глоток.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
