– Я найду, – усмехнулся Серго. – Эти щёголи неясыть и совку от совы не отличат. – Клод с Эмилем выразительно скривились, но промолчали. – Сегодня к вечеру будет.
– Значит, завтра с утра приступим к поискам. Или сегодня к ночи, как получится. Не хочу вас расстраивать, конечно, но шансы небольшие, – нехотя добавила я. Лучше уж сразу сказать, чем потом разочаровывать. – Все же два месяца прошло… Нити могли уже измениться. Если не получится, можно будет обратиться к магам или к равейнам, – разумеется, я подразумевала Рэма и Элен.
– Нет, – неожиданно жёстко отрезал Эмиль. – Никто не должен знать о существовании нашей общины. Я решил довериться вам только потому, что эстиль Феникс – авайен.
– И вы готовы детьми пожертвовать, лишь бы сохранить тайну в неприкосновенности? – искренне возмутилась я. Тоже мне, секретность развели, шпионы белобрысые.
– Мы с вами договор заключили, так что ребятишек в любом случае найдём, без привязки к дополнительным условиям, – нахмурилась Феникс. – Но способ не обговаривался, так что уж извините. Если понадобится, и к равейнам пойдём, и к магам…
– …и в шакарские кланы заглянем, – закончила за неё я. – Точнее, в один из них. Пепел Времени.
Эмиль зашипел, по-звериному ощерив зубы. Серго глянул на него, молча поднялся и вышел из комнаты – полагаю, за необходимыми для ритуала ингредиентами. Остальные старательно делали вид, что все в порядке, никто ни с кем не спорит и вообще ничего необычного не происходит.
– Что смогут сделать смертные маги там, где отступятся эстаминиэль? – язвительно поинтересовался мужчина. В его голосе прорезался свистящий акцент, как у шакаи-ар. Интересно, вдруг подумалось мне, а он-то в какое животное превращается? Тоже в лошадку? Ой, не похож… А ведь должен быть единорогом, раз у Серго это вторая ипостась – гены не проигнорируешь в угоду личным склонностям.
– Многое. Главное в таких делах – опыт, а не сила. А памятью матерей его не заменить, – серьёзно ответила я, глядя Эмилю в глаза. – Рэмерт Мэйсон, Элен, Тантаэ – все они обладают огромным запасом знаний и умением их применять. Такая помощь не будет лишней, поверьте.
Он передёрнул плечами и глубоко вздохнул, как будто делая попытку успокоиться.
– Что за «память матерей» такая? – непосредственно спросила Эльза, разряжая обстановку.
– Такая память, – непонятно пояснила Феникс. – Чисто равейновская. Помнишь и за маму, и за бабушку, и за прабабушку, и за пра-пра-пра… Понимаешь?
– Нет.
– И я не понимаю, – развела руками подруга. – Но работает.
– Эмиль, обещаю не вмешивать никого лишнего без острой на то необходимости, – быстро добавила я, закрепляя успех огненной мастерицы. – Но если другого выхода не будет…
– Договорились, – неохотно согласился Эмиль. – Поймите меня правильно, если кто-то посторонний узнает о нас, то детям точно будет грозить опасность.
«Да что такого в вашей семейке?!» – хотела возмутиться я, но Феникс влезла первая:
– Какие у вас звери? То есть вторые ипостаси… то есть первые… Ну, в общем, вы поняли.
Эмиль быстро оглянулся на сородичей и, только убедившись, что они не возражают, честно признался:
– Я – морской змей. Эмилия, Рой и Клод – драконы. Серж и Эльза – единороги.
Что-то в его словах меня смутило… Когда я сообразила, что именно, стало немного не по себе.
– Так вот оно что… Родственники не могут быть разными зверями. А это значит… Вы – не просто ведарси, а те самые изначальные духи? – произнести вслух догадку было непросто. – Отсюда и почти абсолютное внешнее сходство, и огромная сила, и долгая жизнь. Обычные лосты, даже чистокровные, бессмертием не обладают. – Я продолжала развивать мысль. Ведарси напряжённо замерли. – Боги, как я сразу не догадалась! Авайен – это никакая не полукровка. Avvey ien, «принимающая кровь» буквально…
– Ты знаешь аллийский? – удивился Эмиль. – Не ожидал.
Вроде бы и комплимент, но у меня он вызвал только раздражение.
– Разумеется. Я воспитывалась в Кентал Савал. Могли бы и обратить на это внимание, когда искали, на какой крючок меня подцепить, – припомнила я змею сцену на мосту. – Значит, духи. Угадала?
Можно было и не спрашивать. В воздухе разве что искры не летали от напряжения, а нервы натянулись до звона в ушах.
– Да, – ответил за всех Клод. – Угадала.
– Позвольте предположить. – Интуиция вопила об опасности, но меня уже занесло. – Количество человек в вашей семье неизменно. Скорее всего больше восьми, но еньше дюжины. Вы рождаетесь обычными людьми, только несущими в себе гены ведарси, а потом сливаетесь с этими самыми духами – и изменяетесь. Становитесь драконами, змеями, кицунэ и дальше по списку. Авайен – это те, кто может принять в себя духа, так?
– Так.
О, наш доктор почти спокоен. Искренне завидую самоконтролю.
– Когда тело всё-таки умирает, дух, полагаю, освобождается… и ищет новую оболочку, сохраняя при этом память о прошлых рождениях. Скажите, те дети уже заполучили себе… компаньонов?
– Близнецы уже родились такими же, как мы, – тихо ответила Эмилия. – Это счастливая судьба.
– И сколько же свободных духов на данный момент?
– Двое, – быстро сказал Клод. – Я не хочу оправдываться, но Дафну я забрал шесть лет назад из сиротского приюта, где её постоянно избивали за то, что она отличалась от других детей. Красивая, слишком умная, слишком живучая… Сейчас ей почти четырнадцать, и она с нетерпением ждёт возможности получить своего духа-хранителя. Мы никогда никого не принуждаем. И до шестнадцати Дафна в любом случае останется человеком. Раньше ей просто не позволят сделать такой важный выбор.
К концу этого монолога Клод уже растерял всё своё самообладание и затараторил, как школьник, вытянувший на экзамене единственный выученный билет – быстро, неразборчиво и с отчаянной надеждой, что дополнительных вопросов не будет.
– Всё, всё, поняла, вы хорошие. – Я не смогла не улыбнуться. – Простите. если показалась грубой, ничего такого я не имела в виду. Просто слияние духа и… гм, человека – это слишком необычно даже для нашего безумного мира.
Эмиль оставался смертельно серьёзным.
– Теперь вы понимаете, почему мы хотим сохранить наше существование в секрете?
Я медленно кивнула. Сейчас, когда самые важные кусочки мозаики заняли свои места, узор воспринимался совершенно по-другому.
– Слишком многие захотят получить «компаньона». Любой ценой. А если все вы потеряете тела, то просто не сможете сохранить память и разум, став лишь одними из духов тонкого плана. Так?
Змей вздохнул, подтверждая мою теорию.
– Вы сохраните тайну?
– Обещаю. С Феникс, полагаю, такого слова брать не потребуется?
– Нет, – улыбнулся Клод. – Она – одна из нас. Авайен.
Мне не понравился собственнический взгляд, которым он одарил мою подругу, но я сделала над собой усилие и постаралась быть дружелюбной.
– Хорошо. Теперь, когда мы прояснили детали, давайте закончим завтрак и посетим сад. Не помешало бы заранее осмотреть место для будущего ритуала… Потом мне хотелось бы обсудить кое-что с Феникс конфиденциально. Подойдёт и наша комната.
– Я всё устрою, – пообещал Эмиль.
Феникс огорчилась:
– Ну вот, договорились опять, а меня не спросили. И почему так всегда выходит?
Я рассмеялась.
– Можешь считать это местью за то, что ты втянула меня в эту авантюру.
«Потом», – почти беззвучно шепнула я, поймав взгляд подруги, и получила согласный кивок.
В истории этой белобрысой семейки есть много недоговорённостей, но их мы с Феникс, пожалуй, обсудим наедине. Доверие – штука коварная. Если ошибёшься в человеке, то можешь потерять все.
Откат. Около двух лет назад, где-то в Срединном лесу.
Он странный. Определённо, очень странный. Но потихоньку я к нему привыкаю – к его невероятной красоте, к развязным манерам, к пугающей силе…
Единственное, что до сих пор вгоняет меня в краску, стоит задуматься об этом, – эмпатия. Не способность читать мысли даже, а именно то, что мои чувства перед ним, как на ладони.
Насмешливо щурится. Цепкие горячие пальцы ложатся на моё плечо, мягко давят, заставляя откинуться назад, в смущающие и ужасно уютные объятия.
Скашиваю глаза.
На его лице танцуют отсветы пламени, окрашивая бледную кожу в красноватый оттенок. Мои щёки тоже пылают, но совсем по другой причине.
– Брось, Найта. Тебе идёт румянец. – Идеальные губы растягиваются в улыбке.
Дёргаюсь, делая попытку вырваться, но тщетно. Ласковые руки держат крепче стальных оков.
Не скажу, чтобы мне не нравилось, но…
…но он же об этом знает!
Смущаюсь ещё больше.
Эмпатия, чтоб она в бездну провалилась.
– Максимилиан… – В спешном порядке ищу тему для разговора, лишь бы не сидеть так, сходя с ума от неловкости и счастья одновременно. – Скажи, а как это – быть эмпатом?
