— Как же они без своей ядовитой атмосферы? Преодолевают такие расстояния. Не удивлюсь, что и здесь есть выходы из их разломов.
— Они с собой аммиак таскают, — уверенно говорит Семён. — Помнишь у того странного человека безобразный горб. Больше, чем уверен, это ёмкость с газом. Они им дышат.
— Уязвимы, одной стрелы достаточно, чтоб спустит их баллон, — мне говорить всё тяжелее, боль туманит глаза, периодически опускается чёрная пелена, предвестники болевого шока. Стараюсь привязать себя к шершавому корню, который пахнет хреном, даже глаза слезятся.
— Поэтому они наделали мутантов, своих слуг. …Так, ты совсем плох, — Семён упирается ногами о поверхность изрытого осыпями склона, помогает мне привязаться. В глазах боль, больше за меня. Мягкий серебряный свет, исходящий от них, успокаивает и, даже облегчает страдания.
Однако, сидеть на месте нам смерти подобно. Яд начинает действовать, а водные твари знают это. Ходят по берегу, пускают слюни. Семён ёрзает в разные стороны, пытается разыскать лазейки наверх. Может они и есть где-нибудь, но, стоит покинуть висящие в воздухе корни деревьев, моментально сорвёмся.
Наконец громыхнуло, молния разодрала небо, осветив студенистые тела водных существ, первые капли дождя резво застучали по камням. Водяные довольно заурчали, из дребезжащих губ поплыли липкие пузыри.
Дождь стремительно набирает силу, и вот, около нас заструились потоки грязной воды. Они вымывают глину из корней, и он стронулся, с места, опасно наклоняясь. Водяные моментально собрались под нами, но свистит лезвие чудовищного топора и они отскакивают, обиженно охая.
— Чуть топор не выронил, — испугано заявляет Семён.
Едва слышу его голос, потихоньку убываю в небытие.
— Ты это брось, открой глаза, не вздумай засыпать! — трясёт меня друг.
— Да, да. Знаю, — соглашаюсь я, но глаза упорно закрываются.
— Подожди, Никита, сейчас их разгоню! — с отчаяньем вскрикивает Семён и готовится спрыгнуть вниз.
Словно просыпаюсь, хватаю его за шиворот. Ткань трещит, едва не рвётся. На удивление легко затягиваю на толстый корень. В голове мутно, но сила возвращается, словно заработала некая электростанция в организме. Наверное, включились скрытые резервы и вычищают яд из крови.
Семён с великим удивлением смотрит на меня, улыбка трогает губы. Он понимает, я выздоравливаю.
Яд нейтрализовался, но боль от раны всё ещё сводит с ума. Кровь тягучей струйкой течёт вниз, и от её запаха и вкуса сатанеют человекоподобные водные существа. Ещё чуть-чуть и они ринутся на нас, даже не взирая, на смертоносный топор моего друга.
Огоньки на противоположном берегу собираются в кучу. Они знают, где мы. От этого становится страшно. Хочется вырваться из ловушки, но, как это сделать, пока не можем представить.
Ливень хлещет не переставая. Периодически прокатываются раскаты грома, молнии, со щёлкающим треском, взрываются в пространстве, на миг ослепляя. В их мимолётных вспышках мелькает, вздыбленная сильнейшим ливнем, река. Стихия бушует, словно хочет кому-то отомстить. С радостью замечаем, огоньки мельтешат, словно пытаются укрыться от непогоды, затем резко исчезают в чаще леса. Очевидно, воду они плохо переносят.
Семён указывает пальцем, хохочет как пьяный подросток. Волчонок улавливает перемену в настроении человека, неожиданно тявкает как обычный щенок.
— Прорвёмся! — с воодушевлением заявляет он. Делает отмашку топором, брызги веером разлетаются в разные стороны. Но я не слишком оптимистически настроен как друг, водяных на берегу скопилось бесчисленное множество. Они, переваливаясь, ходят по скользким камням, спотыкаются, поминутно падают, зарываясь в них одутловатыми мордами, смешно дрыгая, перепончатыми лапами. Они явно жители подводного мира и, то, что вылезли на берег, исходит из того, много их очень, поэтому не боятся ничего. Наверное, в будущем, разбредутся по водоёмам мира и станут осторожными. Редко человек будет встречаться с ними, но часто фатально для себя. Сколько ещё подобных монстров создадут Другие, одному богу известно. В любом случае, извести аммиачную заразу необходимо как можно быстрее. С тоской смотрю вниз, лежат там наши ранцы, артефакты выпали, пинают их ногами по всему берегу, не ровен час, упадут в воду.
Ливень шпарит как оглашенный, с каждой минутой наращивает мощь. Корень размывается, он склоняется всё ниже и ниже, у водяных на рожах мелькают, что-то подобие улыбок. Они ждут, когда мы упадём прямо им в слюнявые пасти.
При свете вспышек молний, в реке виднеются лысые головы их соплеменников. Они покрывают воду как бородавки на коже жаб. Нет шансов справиться с таким количеством, как говорится: "шапками закидают".
Корень вновь стронулся с места, ближайшие от нас водяные поторопились обхватить толстыми пальцами наши ноги, но свистит меч и гудит лезвие топора, в стороны брызгает зелёная сукровица, отрубленные конечности сваливаются на землю. Нечисть отступает, разъярённо шлёпает губами, возникает недовольное урчание. Они еле сдерживаются, ещё немного и, невзирая на наше оружие, ринутся в атаку. Мы чувствуем приближение сего момента, пальцы обхватывают скользкие рукоятки.
Внезапно сверху сыплются камни, вперемешку с глиной, козырёк из корешков над нами прогибается, пахнуло серой, в лёгких запершило. Нечто тяжёлое соскакивает вниз. Водяные попытаются наброситься на неожиданно, возникшего на берегу чужака. Но не ту-то было, взлетают вверх членистые конечности, громоздкие тела водных чудовищ разлетаются как капли воды от встряхнувшейся собаки. Распространяя чуждое для человеческого обоняния зловоние, существо вертится в разные стороны с непостижимой скоростью, сея за собой смерть. Пространство заполняется взлетающими ошмётками от тел водяных. Словно заработал гигантский миксер.
С ужасом наблюдаем за происходящим. Непонятно кто пришёл нам на помощь, и пришёл ли. Может он отбирает свою добычу у них? А вдруг он нас просто пока не заметил? Сейчас увидит и на этом закончится наше земное существование.
И он смотрит. Знакомая россыпь изумрудных глаз на черепе тираннозавра. Мальчик из Пекельного мира!
Глава 42
Звучат мысли, словно металлические шарики покатываются по стеклу:- Я хочу задать вопрос. Если мне не понравится в вашей среде обитания, дорогу назад откроешь? — он присаживается на лапы, закрывая огромной головой раздутое брюхо.
— Чем же тебе не нравится у нас? — пытаюсь мысли облечь в насмешливую форму.
— Скучно, даже шраги нет. Пищи много, но она вялая и безвкусная. Неинтересно, настоящей охоты нет. Особь не могу себе найти. Вероятно, ваш мир зашёл в тупик в своём развитии.
— Это как сказать, — я скатываюсь вниз, оставаться на корне нет смысла. Захочет, из любой щели выцарапает. От жуткой боли в разорванной икре едва не теряю сознание, Семён вовремя поддерживает меня. Прислоняюсь к склону, Пот смешивается с дождём, попадает в оголённые раны, в конец их разъедает. Гашу на губах рвущийся из глотки стон, лишь кривлюсь. — Если хочешь домой, я открою тебе "дверь", хоть сейчас, — с трудом скрываю рвущееся из груди торжество и радость. Неужели так просто избавимся от страшного монстра.
— Нет. Я ещё похожу по вашим дорогам. Ещё встретимся, — обещает страшное существо, приподнимается на членистых лапах, обдаёт нас едким сернистым запахом, стремительно бежит к реке, прыгает. Вода приходит в движение, словно открываются сотни водоворотов. Из бурлящей воды выталкиваются куски плоти водных существ, но всё быстро сносится течением. Дождь, последний раз вздыбил поверхность реки, и тучи, клубясь, уходят в разные стороны, Луна засверкала на усыпанном звёздами небе.
Стоим на берегу, он словно покрыт зелёными слизнями. Воняет сырыми внутренностями, икрой, тиной. Тошнота подкатывается к горлу.
Первым делом добираемся до реки, крича от боли, отираем себя слизи и крови, затем открываем крышку на ведёрке с целебной смолой, с наслаждением опускаем пальцы в янтарную субстанцию.
По коже ползут светлые огоньки, боль гаснет. Мажем раны. Происходит очередной раз чудо. Раны словно вскипают, рваные края ползут друг к другу, выталкивая из себя всю грязь.
Не прошло и пяти минут, как всё рубцуется и даже швы рассасываются, не оставляя ни малейших следов. Состояние блаженства, ничего не болит, полный покой, лишь появляется здоровый голод, но всё забито зелёной слизью. Гостинцы, добрых людей, безнадёжно испорчены. Отстирываем вещи, вычищаем ранцы. Затем, ходим по берегу, в надежде найти свои стрелы. Но всё так перемешалось, что с трудом обнаружили лишь с десяток. Вздыхаем, бредём по берегу, опасливо косимся на гладь реки, которая посветлела в преддверии приближающего рассвета. Знаем, водяных по близости нет, наш необычный союзник изничтожил большую их часть, но пережитые воспоминания заставляют вздрагивать от любой появившейся волны.
