Когда Сомов немного освоился с магией, магистр провел его по длинному коридору со множеством дверей глубоко под замок и показал тихую комнату. Это было довольно странное помещение стены, пол и потолок которого со всех сторон ощетинились деревянными панелями, установленными под самыми разными углами с таким расчетом, чтобы гасить любой звук. Раньше здесь работал сам магистр Тессар над новыми заклинаниями, а теперь предлагал проверить свои возможности Виктору.
– Это лучшее место для того чтобы заниматься магией. Слуховая депривация обостряет чувства и облегчает контакт с темным миром, – объяснял Сиан, – К сожалению, мне уже почти не даются новые заклинания, но ты еще полон энергии и темный мир обязательно откликнется на твои желания. Я жду от тебя, Виктор, удивительных магических решений. Но только не растрачивай свои силы напрасно и не забывай, что однажды темный мир перестанет тебя слышать, – с легкой грустью закончил он.
После этого Сомов стал часто заглядывать в тихую комнату, но провести в ней больше получаса ему еще никогда не удавалось. Погасив свет, он прислушивался к темному миру, но в ответ слышал только звуки работы своих собственных внутренних органов, и от этого ему становилось жутко. Никакого отклика от темного мира Виктор пока не получил, но не сдавался, и каждый день возвращался в тихую комнату. Он буквально жаждал получить новое заклинание для браслета смерти.
Спустя месяц в замке появился герцог Крон Гросс и состоялся первый непростой разговор на тему производства искусственных алмазов между будущими участниками этого предприятия. Гросс форсировал события, Сиан упирался и критиковал затею, а Виктор сейчас больше был заинтересован овладением магией, чем производственными вопросами, но не идти на поводу у начальника тайной стражи Сомов не мог и всячески его поддерживал.
Тессар очень скептически отнесся к озвученному проекту и разносил его в пух и прах:
– Думаете, что вы первые кто до этого додумался? Идея о создании алмазов из графита уже сотни лет будоражит умы, после того как впервые сожгли алмаз превратив его в графит. Но совершить обратный процесс еще никому не удалось, – поучал магистр дилетантов, – В Асттроне вампиры из академии пять лет пытались получить алмазы с помощью многотонного магического пресса и высочайших температур. Они бились пять лет, но не создали ни одного алмаза! А вы сейчас предлагаете делать абсолютно то же самое, что и они. Герцог, это самая большая глупость, которую я от вас слышал.
– Мы будем делать не то, что делали вампиры, господин магистр, – попытался возразить Сомов, – а именно то, что нужно делать, чтобы получить алмазы. Мне известны основные параметры температуры и давления, а главное состав шихты, в котором точно образуются кристаллы алмазов. Нам не придется гадать.
Сиан недовольно покосился на Виктора.
– Ну ладно, я понимаю, что этот недоучка Вик, после месяца обучения возомнил себя гением, способным осуществить переворот в науке. Но ты‑то, Крон! Ты же самый прагматичный человек, какого я знаю! Я и представить себе не мог, что ты способен согласиться на подобное безрассудство. Ты хоть представляешь, сколько средств потребуется вложить в предприятие, которое на выходе даст круглый ноль. Ты знаешь, во сколько обойдется только одно устройство для нагнетания невероятных температур и давления? Я сейчас точно не скажу, но где‑то у меня в архивах есть альтийский журнал с подробным описанием и характеристиками их устройства. Там колоссальные температуры и давление.
– Температура от тысячи трехсот до двух с половиной тысяч градусов, давление от пятидесяти тысяч до девяносто пяти тысяч атмосфер, – подсказал Сомов, – Где‑то так. Мне бы надо это еще вспомнить.
– Ах, вот значит, кто первый добрался до моего альтийского журнала. Это ты оттуда почерпнул свою «уникальную» идею, Вик? А то, что она в итоге закончилась провалом, ты прочитать не удосужился?
– Не оттуда, – сердито ответил Сомов, – В другом издании читал, где в итоге все закончилось триумфом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Поверь, Тесс, – встрял в разговор Гросс, – данные у Виктора достоверные.
– Но откуда у него эти данные?
– Просто поверь, Тесс. Без лишних вопросов.
– Я ученый с многолетним опытом должен поверить своему ученику?
– Ну, хорошо, уважаемый Тессар. Ему ты можешь не верить, но мне‑то ты надеюсь, веришь?
– Нет, – отрезал магистр.
– Разве я тебя когда‑нибудь обманывал? – возмутился герцог.
– Да.
– Так, – голос у начальника тайной стражи стал ледяным, – Виктор, иди, пока погуляй. Мне нужно поговорить с господином Сианом наедине.
– Чего они там раскричались? – лениво поинтересовалась Ленора, читающая книгу у пылающего камина в малом зале.
– Контроверза, – одним словом ответил Сомов.
– Умный, да? Тебя давно пороли?
– Я свободный гражданин, госпожа Ленора. Меня никто не имеет права пороть. Но удовлетворяя ваше неуместное любопытство, отвечу – очень давно.
– А то я не знаю, – все так же лениво сказала девушка, – Ты почему не обратишься к лекарю? Сходи к нему, пусть исправит твою спину. Мне она не нравится.
– Непременно последую вашему совету.
– Последуй, последуй. Я хочу познакомить тебя со своими друзьями, но не желаю при этом стыдиться из‑за твоего внешнего вида.
– Извините, баронесса, но почему вы решили, что я хочу знакомиться с вашими друзьями?
– Ты откажешь в моей просьбе? – ангельским голоском спросила Ленора, – А если я скажу – пожалуйста?
Виктор не торопился отвечать. Кто его знает, что там у этой чертовки на уме. Не исключено что опять готовит какую‑нибудь каверзу, раз заговорила таким тоном.
– Ты очень дурно воспитан и ведешь себя как мужлан, Виктор Сангин. А еще хочешь стать бароном. Смешно. Разве настоящий барон посмел бы отказать даме или молчать, когда его спрашивают?
– Я обдумаю ваше предложение, госпожа, – неохотно ответил Сомов.
– Нет, ты неисправим, – укоризненно вдохнула девушка и положила книгу на красную бархатную столешницу каминного столика, – Надоело читать эту глупость. Спой лучше что‑нибудь про любовь, – сказала она и, заметив, что Виктор не торопится выполнять ее просьбу, добавила: – Ну, пожалуйста, Вик, ну я тебя очень‑очень прошу.
Иногда она бывает довольно таки милой, подумал Сомов, берясь за гитару и глядя на баронессу. И внешность у нее очень даже ничего. Особенно эти пухленькие губки. Такие розовые, нежные, чувственные, сладкие. Нет, все! Виктор решительно встряхнул головой, избавляясь от неуместных мыслей. Надо при следующем выезде в город обязательно заглянуть в бордель. А то это уже никуда не годится.
Каждую неделю на выходные дни Виктор покидал замок магистра и два дня фактически не вылезал из своей музыкальной студии. Оба вечера он выступал в «Трюме» вместе с остальными музыкантами, а одну ночь на сцене проводил единолично в кругу своих поклонников. В эту ночь он полностью расслаблялся, отдыхал душой и позволял себе исполнять самые смелые песни. Сомова еще по привычке называли Элвис, но на новой афише уже было написано имя Виктор, и даже красовался его портрет. Лучшему художнику Маркатана знаменитому Винсу Милану не пришлось долго объяснять, что такое постер и как он должен выглядеть. Созданное им творение производило сильное впечатление. Особенно удачно получился выразительный взгляд Виктора, который буквально цеплял зрителя, поэтому художник получили за отменную работу щедрый и заслуженный гонорар. Новый огромный плакат разместили непосредственно над входом в таверну, и он занял целых два этажа. С плаката, выполненного в черно‑синих тонах сквозь белые пряди волос, спадающие на глаза, пристально и с еле уловимой грустью смотрел на чужой мир музыкант.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 3. Вспомнить все
Магическая ретроспективная машина, извлеченная из хранилища, очень походила на стиральный автомат. Конечно, она была сделана не из белого пластика, а из потемневшей местами до зеленой патины меди, скрепленной заклепками, но сходства со стиральной машиной от этого не теряла, особенно если учесть круглое отверстие с вращающимся барабаном, куда должна была помещаться голова пациента. Для работы машины потребовалось огромное количество кристаллов и в ход пошли менее прочные минералы – топазы и камни бериллиевой группы. Под руководством магистра Виктор впервые лично своими руками попробовал переносить заклинания с матрицы в кристаллы. Получалось у него плохо. Трудно было с одного взгляда правильно оценить форму кристалла и расположить его так, чтобы заклинание вошло в него без правки. Если заклинание по горизонтали выходило за пределы кристалла приходилось выступающую часть переносить на новую строку, от чего заклинание увеличивалось и грозило не поместиться уже по вертикали. Чем‑то работа напоминала редактирование текста только не в плоскости, а в трехмерном пространстве. Магические символы начинающему магу подчинялись неохотно, то никак не захватывались, то переносились куда‑то не туда. Оставалось только завидовать как эту же операцию быстро и ловко проделывают магистр и помогающий ему молодой маг. Потребовалось две недели, чтобы полностью подготовить машину и столько же времени оставалось, чтобы успеть ее использовать. Применяемые в этот раз нестандартные для магии кристаллы не могли удержать заклинания больше месяца.
