– Я знаю.
Карета остановилась, напротив дома Сомова.
– Жаль, что все так повернулось, – сокрушенно покачал бритой головой Орк, – Очень жаль. Ну, что же прощай тогда, Виктор Сангин.
– Прощай, Гурон Бирс. Ах да, чуть не забыл, – спохватился Сомов, – Послушай, что я сейчас скажу и запомни. Это очень важно. Заставь всех братьев «работать» в перчатках. У стражи появился новый способ находить людей по невидимым следам, что оставляют руки на предметах, а перчатки позволят скрыть эти следы. Информацией этой ни с кем не делись и никому ничего не объясняй. Увидишь, скоро конкурентов станет гораздо меньше, а ты своих людей сможешь уберечь.
– Спасибо, брат, – от души поблагодарил Орк, – Я это запомню. Прощай и удачи тебе.
Виктор вышел из кареты, и она покатилась прочь, а за ней проследовала и вторая, в окне которой мелькнули Кот и Хлыст, подняв руки в прощальном жесте.
В Маркатане Сомов задержался ненадолго. По приказу Крона Гросса он уже на следующей неделе переехал жить в замок магистра Тессара Сиана и стал его учеником. Начинался новый совершенно неожиданный этап в его жизни и пока все складывалось не то чтобы плохо, а скорее даже слишком хорошо. Герцог его не напрягал, а желание научиться магии не только соответствовало планам Виктора, но и вызывало у него острейший интерес. Поселили его в гостевой комнате, которая потрясла Сомова не столько изысканной меблировкой, сколько своими технологическими удобствами. В помещении имелось паровое отопление, горячая и холодная вода в кранах и даже медный унитаз с подогревом. Вместо туалетной бумаги здесь использовались кроличьи шкурки и слава богу, что всего лишь шкурки, а не живые создания и тем более не несчастные маленькие пушистые гусята, как это было описано у известного классика. Впрочем, для этих же целей в туалете было полно старых газет и журналов, которые даже выпускались со специальной дырочкой чтобы их можно было повесить на гвоздь или крючок. На стенах гостевой комнаты красовались термометр, барометр и хронометр в круглых корпусах из полированной меди, а под потолком висел огромный вентилятор с лопастями похожими на мельничные крылья. Виктор сразу выяснил, где находится узел управления, отрегулировал давление горячей воды и установил температуру в двадцать два градуса внутри своего нового жилища. Поиграл с вентилем, контролирующим работу вентилятора, разобрался, что маленький двигатель на трубе крутится за счет напора воды и понаблюдал, как приходит в действие целый каскад ременных передач, тянущихся к вентилятору. Система вентиляции выглядела примитивно, изрядно шумела, но работала исправно.
Остальные удобства уже не так впечатляли. Мягкие ковры под ногами, цветастые гобелены на стенах и высокие деревянные потолки покрытые морилкой до модного здесь шоколадного цвета Сомов видел уже не раз. Слегка разочаровали и окна, которые были слишком узкими и пропускали мало света, но зато из них открывался великолепный вид сверху на владения магистра. Просматривались казармы с ежедневно марширующими на плацу солдатами, мастерские, рядом с которыми дымились и крутили свои огромные колеса паровые машины, а за крепостной стеной виднелись заснеженные поля, покрытый изморозью лес и большое озеро, скованное льдом.
Кроме роскошных апартаментов в замке имелась великолепная трапезная, которую, несмотря на отсутствие монахов, язык не поворачивался назвать столовой. Трапезная имела низкий сводчатый потолок и была разделена аркой на два неравных зала. В большом зале за длинными столами, составленными в два ряда, принимали пищу солдаты и прислуга, а в малом офицеры, тучный пожилой лекарь, молодой неразговорчивый маг, работающий на магистра и сам Виктор. Кормили всех одинаково хорошо, разве что в малом зале предоставляли выбор еды и напитков, а в большом ели то, что давали. А когда Сомов с магистром занимались математическими расчетами, то магистр не чурался приглашать своего ученика отобедать вместе с собой и не прекращал научных разговоров даже за столом. На таких обедах присутствовали все члены семьи Сиана, оказавшиеся тремя молчаливыми женщинами в возрасте и конечно смешливая Ленора, не упускавшая случая уколоть Виктора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сомов и представить себе не мог таких кардинальных перемен в своей жизни, прозябая еще неделю назад в сырой холодной темнице и гадая, сколько дней ему осталось до смерти. А сейчас он находился в чудесном замке, проживал в комфортабельной комнате, имел честь сидеть (правда, изредка) за одним столом с самим магистром и был учеником одного из лучших магов Останда. В происходящее верилось с трудом и порою казалось сном. Но все это внешнее благополучие, по сути своей, являлось лишь золотой клеткой, в которую его насильно поместил коварный начальник тайной стражи, и омрачалось татуировкой все контролирующего ока на левом плече. Раньше Сомову казалось странным, что все жители Маркатана скрывают свою клятву верности, а сейчас он и сам осознал насколько это стыдно признаваться окружающим, что над тобой есть господин. И не просто хозяин, а как гласила клятва – полновластный властелин судьбы.
Обучение Виктора началось с того, что магистр Сиан загрузил его историей и теорией магии. Никаких амулетов, только старые потрепанные книги. Сомов надеялся, что ему наконец‑то откроется тайна темного мира, и она открылась, но понятнее от этого не стало. Что такое темный мир магистр объяснял так же маловразумительно, как и лекарь Лакис в свое время. Темный мир был всегда, стал виден благодаря Первому Зрячему, который и начал использовать магические возможности на благо людей. Когда это произошло, установить не представлялось возможным. Но если исходить из древнего предания, в котором огонь понадобился для того, чтобы разжечь костер в пещере и спасти соплеменников от гибели в холодное время, то это событие имело место десятки тысяч лет назад и вероятнее всего в ледниковый период. Эксперименты продолжили шаманы, используя вместо гогглов магические слюдяные пластины, созданные опять же Первым Зрячим. Шаманы экспериментировали над тем, что было под рукой, то есть, прежде всего, над собой и своими сородичами. Очень скоро выделилась отдельная каста людей с врожденной способностью видеть темный мир без внешних приспособлений – вампиры. Жестокие эксперименты развивали магическую медицину и попутно влияли на генетику, породив невероятное количество всевозможных монстров, о которых сохранилось мало достоверных сведений. Еще в далекой древности истребительные войны охватывали весь континент, раз за разом пока в результате чудовищного геноцида не остались всего три человеческие расы – люди, эльфы, вампиры и две нечеловеческие расы – неандертальцы и их увеличенная жестокая версия – орки. Войны определили и территорию, которую каждая из рас теперь считала исконно своей. Вампиры закрепились на безопасном острове, гномы ушли на север и с трудом обживали безжизненные просторы Сибири, более плодовитые орки расселились в жарких районах от Африки до Индии и Китая, где предпочитали жить дикими кочевыми племенами, в южной Европе осели эльфы, а центральную Европу прочно заняли люди.
Основным двигателем магической цивилизации долгое время являлись исключительно вампиры благодаря уникальной способности видеть темный мир. Семьсот лет назад с появлением относительно качественного стекла и гогглов им составили конкуренцию люди, эльфы и в незначительной степени гномы. Но и поныне вампиры оставались наиболее развитым, как в магическом, так и во многих других областях государством.
– Проклятые альты. Они считают себя богоизбранным народом и называют темный мир ипостасью Авра, – рассказывал Тессар, – Первого Зрячего они величают сыном бога и причисляют себя к его потомкам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Богоизбранный народ? – не особо удивился Сомов, – Как это знакомо. Ну а что представляет собой темный мир, по мнению наших ученых?
– Есть множество гипотез. Одна, например, почти дословно повторяет теорию вампиров, что темный мир это подсознание богини Уры, которое откликается на мольбы верующих. Далеко не бесспорное утверждение, но кто‑то же дает зрячим то, что они просят.
