поведение (безразлично, внешнее или внутреннее, деяние, недеяние или претерпевание), если и поскольку действующий или действующие связывают с ним некоторый субъективный смысл»[143]. Он прекрасно ложится на память, мне и сейчас его легче вспомнить, чем то, что я написал и процитировал вам раньше. Напомню, у меня это выглядит по-другому: «внешнее или внутреннее делание, воздержание или терпение». Можете пользоваться тем, что вам больше понравится. Теперь пояснение. Что Вебер имеет в виду? Он работает как юрист – максимально точно определяет (причем в таких терминах, которые сильно смахивают на термины криминалиста), что такое действие. Действие есть некое поведение. Поведение – более широкое понятие. Но если с поведением не связан смысл, оно не является действием. Вспомните, кстати, краткое пояснение относительно того, что понимал под смыслом Риккерт. Если человек сам действительность своего поведения не связывает с ценностью, то оно бессмысленно. Вебер не повторяет Риккерта, но помнит, конечно, его рассуждения. Итак, бывают у человека автоматические реакции. Понятно, что эти реакции тоже человеческие, но социология их не изучает. Например, врач на приеме ударяет пациента по коленке, и нога поднимается на тот или иной угол. Ничего особенного здесь нет. Коленный рефлекс – не действие и, возможно, даже поведением его трудно назвать. А когда Вебер говорит о социальном действии, он указывает, что подражательное поведение без внятного осмысления – не есть социальное действие. Это он говорит очень неудачно. Есть пример, который ему понравился, про людей, которые открывают зонты во время дождя. Пример плохой. В одном случае (в более ранней статье) он как-то мутно говорит о «массово однотипных действиях», в другом (в более поздней) – о том, что здесь нет согласования, а просто все по отдельности хотят укрыться от дождя. Что здесь плохо? Ему требуется отделить однотипное поведение от осмысленных согласований. Это правильно. Но ему знакомы исследования по психологии толпы, он понимает, что бывает много ситуаций, когда массовое поведение есть, а осмысленного согласования не происходит. Однако мы же знаем, что люди часто открывают зонтики на улице, заметив, что другие прохожие уже открыли свои. Они не спасаются от дождя и не согласуют действия с другими, но действуют не просто единообразно, а именно под влиянием друг друга. У Вебера не получается толком разобрать такие случаи, хотя отнесение их к области социальной психологии, с его стороны, видимо, разумно. Но вот когда смысл внятен самому действующему, тогда мы действительно говорим о действовании и изучаем его как социологи. Мы забежали уже к социальному действию, но тут без этого не обойтись. Вернемся, однако, к базовому определению.
Какого рода действование рассматривает социология – внешнее или внутреннее? Учитель, который рисует на доске доказательство теоремы Пифагора, совершает внешнее действование. Ученик решает пример в уме, и мы не видим этого процесса, но видим результат, – значит, его внутреннее действование является собственно действованием, осмысленным человеческим поведением. Делание, воздержание или терпение – чисто юридическая формулировка, возможно, как раз перевод Гайденко лучше всего это показывает. Если А ударит В, это внешний процесс. Или недеяние, воздержание: мог бы совершить действие, но не совершил, не оказал помощь, не донес. Это недеяние в определенном контексте осмыслено и может рассматриваться как действие, хотя никакой активности мы не наблюдаем.
Какой отличительный признак у всех типов этого поведения? Субъективный смысл. Это значит – осмысленность происходящего для самого действующего. Часто в обыденном словоупотреблении мы можем сказать: это действие или поведение бессмысленно. Спрашивают кого-то, кто не совершил ожидаемого поступка (не побежал за автобусом, не подал документы на конкурс, не сказал ни слова в свое оправдание): почему ты ничего не делал? И слышат в ответ: это было совершенно бессмысленно. Что это означает? Что не было бы результата у делания, а потому было недеяние, но ведь смысл у этого недеяния-действия был! Обиходные рассуждения, которые легко перекочевывают в социальную науку, Вебер отвергает, потому что для него важно, чтобы был субъективный смысл, связанный с самим действующим.
Обратите внимание, мы привыкли к тому, что постоянно используем слова, обладающие большой философской нагрузкой. Иногда это ничем не грозит, а иногда нужна осторожность. Понятия «субъект» или «личность» нельзя использовать бездумно и безоглядно – за этими словами стоит очень много. Мы сами не замечаем, как некие традиционные смыслы проникают потом в наши рассуждения, и мы не можем от них освободиться. Вебер здесь использует очень неудобное для произнесения слово, неудобное на русском и немецком, но очень точное – «контекстуально связанное». Мы изучаем действование действующего, не личность и не субъект. Это значит, что нас на самом глубинном уровне не интересует, какой расы и национальности тот, кто действует; мы интересуемся только тем, что он действует. Социологию интересует действующий, и действующий – только с этой стороны.
От чего мы тем самым избавляемся? Например, от того, чтобы называть кого-то акцентированно, с ударением, «личностью» с большой буквы. Или наоборот, уничижительно: «Разве про такого-то можно сказать, что он личность?» Конечно, человек эпохи массового общества, «одномерный человек», – тот, кто еще не сформировался как личность, безответственная фигура, тот, кого язык не поворачивается назвать личностью, не действует: мы видим, что активна не личность, а набор социальных ролей. Но не надо становиться на эту дорожку слишком быстро. Всякий раз наши оценки и уточнения будут уводить от главного – от того, что действие имело место, у него был некий автор – действующий. Об этом говорит Вебер. И хотя технический характер слов «действие» и «действующий» все равно можно поставить под сомнение, мы должны понять его замысел.
Социальное действование – вот что, пожалуй, мы заучили лучше всего. Это такое действование, которое по своему смыслу ориентировано на другого. Что значит быть ориентированным на другого, Вебер раскрывает очень плохо, над этим еще предстоит поломать голову последующим социологам. Что считает нужным оговорить сам Вебер? Подробно мы это разбирать не будем, но упомянем. Прежде всего, еще раз о смысле:
«„Смысл“ здесь [рассматривается] как субъективно предполагаемый либо а) фактически самими действующими а. в некотором исторически данном случае или b. в среднем и приблизительно в некоторой данной массе случаев, либо b) действующим или действующими, который или которые мыслятся как тип в некотором сконструированном в понятиях чистом типе. [Этот смысл] не является каким-то объективно „правильным“ или метафизически постигаемым „истинным“ смыслом».
Совсем нехорошо. Только что нам казалось все ясным – и опять тьма. На самом деле Вебер имеет в виду следующее: нас, как ученых,
