ШКОЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА
Юлия Жемайте
РАССКАЗЫ
Перевод с литовского Ф. Шуравина
Рисунки В. Минаева
ЮЛИЯ ЖЕМАЙТЕ
Биография
Посмотрите на портрет Юлии Жемайте. Вот такое же скромное крестьянское платье носила Юлия Жемайте всю свою жизнь, и так же по-крестьянски повязывалась она платком.
В таком же наряде пересекла она океан, отправляясь в Америку в каюте первого класса огромного океанского парохода.
Ее соседи по столу были очень удивлены и обеспокоены тем, что «эта женщина» появилась в их кают-компании. Совсем не к чему было, по мнению пассажиров, пускать в кают-компанию женщину, так похожую с виду на служанку или даже на простую мужичку. Таким место в третьем классе, среди палубных пассажиров.
Однако капитан успокоил расходившуюся публику:
— Дама заплатила за свой проезд такие же деньги, как и все остальные. Это известная литовская писательница Юлия Жемайте.
Пассажиры успокоились. Теперь многие из них только ежеминутно щелкали своими «кодаками», фотографируя известную литовскую писательницу, нарядившуюся в деревенское платье.
Однако и капитан и пассажиры глубоко заблуждались. Юлия Жемайте надела свой красивый, просторный и удобный национальный костюм совсем не из желания пооригинальничать: просто за всю свою жизнь она и не знала другой одежды.
Юлия Жемайте родилась в 1845 году, в семье обедневших литовских дворян. Отец ее служил приказчиком в имении, мать — экономкой. Мать ее была совсем неграмотной, темной женщиной.
О первых годах жизни писательницы вы можете узнать из ее автобиографии. Повнимательнее прочтите ее рассказ о том, как она училась грамоте дома, а потом — у тетки. Ради того, чтобы продолжать ученье, Юлия готова была выполнять обязанности горничной, прачки, судомойки.
Я доскажу вам, что случилось с Юлией после. Закончить свое образование Юлии не пришлось — тетка устроила ее горничной к богатой помещице.
Потом Юлия вышла замуж за бывшего крепостного и прожила трудную жизнь литовской крестьянки.
Тяжела была непосильная работа, постоянная бедность, недостатки и недоедание. Но тяжелее всего было жить, не имея возможности читать и писать на родном языке. Украдкой доставала Жемайте литовские книги, издававшиеся за границей. Если бы деревенские власти узнали об этом — и тот, кто читал книги, и тот, кто их доставал, попали бы в тюрьму.
Жадно прислушивалась Жемайте к чудесным литовским песням — дайнам, которые, наперекор указам, распевались в народе вполголоса; запоминала меткие народные словечки, пословицы и прибаутки. Ведь дома всего этого ей слышать не довелось: подражая своим хозяевам-помещикам, родители Юлии разговаривали между собой по-польски. Детей они учили тоже только польской грамоте.
Жемайте слыла на селе за «острословку». Она умела меткой кличкой охарактеризовать человека, в двух словах рассказать занимательную историю, богато и ярко описать восход солнца, зелень лугов или утренние птичьи голоса. На это обратил внимание гимназист Вишинскас, приезжавший на каникулы в соседнее имение. Он же стал снабжать Юлию русскими, польскими, а порою и литовскими книгами.
Впоследствии, уже будучи студентом, он сказал ей, что она должна записывать свои рассказы и сказки. Так пятидесятилетняя литовская крестьянка сделалась писательницей Юлией Жемайте.
Писать ей было о чем. Она сама говорила, что сердце ее переполнено тем, что она должна рассказать.
Вот поэтому и писала она о жизни темной литовской деревни, о бедных детях, о пастушке Ионялисе, мечтающем научиться грамоте, о тяжелой, беспросветной женской доле. Всю свою любовь и все свое сочувствие бедному, угнетенному литовскому народу вложила Жемайте в свои повести и рассказы.
За свои убеждения Жемайте пришлось отсидеть в царской тюрьме.
В 1916 году она уехала в Америку собирать пожертвования в пользу литовских беженцев, пострадавших от войны. Вот тогда‑то и поразила она попутчиков-пассажиров своим внешним видом.
В 1921 году Жемайте снова вернулась на родину. В Литве к тому времени царская власть была свергнута. Однако народная власть продержалась здесь недолго — литовский народ попал под ярмо буржуазии.
Трудно стало вольнолюбивой писательнице в этой обстановке.
— Приехала в Литву, а Литвы не нашла! — жаловалась Жемайте.
Умерла Юлия Жемайте в 1921 году в городе Мариамполе и там же была похоронена.
Так ей и не довелось дожить до установления в Литве власти рабочих и крестьян, долю которых она описывала с таким знанием и с такой любовью!
Сейчас имя Юлии Жемайте чтит вся Литва, ее рассказами и сказками зачитываются все — от мала до велика.
Да и как не быть благодарным писательнице, донесшей до наших дней все богатство, свежесть и остроту народного литовского языка!
ЗИНАИДА ШИШОВА
ОТРЫВКИ ИЗ АВТОБИОГРАФИИ
Моя мать служила экономкой в имении Шатейкяй, у графа Плятера. Жалованья она получала десять рублей в год и содержание — натурой. Писать моя мать не умела, только читала.
Отец там же был управляющим. Он получал двадцать рублей в год.
Крепостные обрабатывали поля, а в имении жили только мои родители, наемная прислуга и пастух.
В семье нас было четверо девочек, братьев не было. Я родилась третьей — в 1845 году.
Все мы с малых лет помогали матери по хозяйству — пасли и кормили птицу, а как подросли, стали доить коров, сбивали масло, заготовляли сыры.
Зимой отец учил нас, но и читать, и писать, и говорить нам разрешалось только по-польски. Нам строго запрещалось дружить с детьми крепостных; с ними нам нельзя было не только дружить, но даже и разговаривать!
Молитвы и заповеди мы должны были учить по утрам и вечерам, стоя на коленях. А когда я уже хорошо знала молитвы, мне, наконец, разрешили читать их про себя. А до этого, помню, зимою в углу комнаты отец постоянно оставлял на вешалке свою шубу, и вот я, забравшись под нее, простою бывало на коленях, пока Юзефа читает, потом вылезу, притворившись, что я тоже читала, хотя на самом деле все это время промолчала. А летом, когда бывало погонят всех нас на молитву, я перекрещусь да постою на коленях в траве под кленом — делаю вид, что молюсь.
Когда меня учили читать, помню: взяв букварь, нужно было сначала перекреститься и, раскрыв книгу на последней странице, вслух прочитать следующие строки:
Дух святой детей розгами сечь велит,
Розга здоровью совсем не вредит,
Розга в голову разума подбавляет.
Учит молитвам, от худых речей отбивает...
