Элмор Леонард
Когда женщины выходят плясать
Лурдес стала служанкой миссис Махмуд, когда подруга Лурдес Вивиана уехала с мужем в Лос-Анджелес. Лурдес и Вивиана прибыли в южную Флориду из Кали в Колумбии как «почтовые невесты». Муж Лурдес, мистер Зиммер, умер через два года после женитьбы, а до этого работал у подрядчика на строительстве дорог.
Она вошла в дом на Оушен-Драйв, всего в нескольких кварталах от дома Дональда Трампа, не ожидая приятного знакомства с женщиной по имени миссис Махмуд, женой доктора Васима Махмуда, который поправлял лица и груди дам в Палм-Бич и отсасывал у них подкожный жир. Поэтому была удивлена, что хозяйка не выглядит как миссис Махмуд и сама открыла ей дверь. Высокая рыжеволосая женщина в темных очках и маленьком зеленом купальнике-двойке спросила:
— Лурдес — это как Лаура?
— Нет, мэм, по-испански произносится Лур-дес, — и, в свою очередь, спросила: — А у вас больше некому было открыть?
Рыжеволосая миссис Махмуд сказала:
— Они в прачечной комнате, наблюдают за пеной. Заходи.
И провела Лурдес в дом с мраморными полами, статуями и ничего не изображающими картинами, а оттуда — во внутренний дворик, к бассейну, где они сели за стол под желто-белым зонтом.
На столе — сигареты, серебряная зажигалка и высокий стакан, в стакане остался только лед. Миссис Махмуд закурила длинную «Вирджинию Cлим» и подвинула пачку Лурдес. Та вынула из соломенной сумки листок, распечатку с ее биографическими данными, положила перед рыжеволосой и сказала:
— У меня из бумаг только это.
Миссис Махмуд наклонилась над листком, показав груди:
— «Ваша будущая жена в почтовой рассылке»?
— Из рекомендательного списка невест «Пренса Латина», — сказала Лурдес. — Мужчины, которые интересуются, могут читать его на компьютере. Он трехлетней давности, но то, что там обо мне, — все правильно. Кроме возраста, конечно. Теперь надо было бы написать: тридцать пять лет.
Миссис Махмуд, с ее богатством, с ее косметикой, выглядела не старше чем на тридцать. Короткими рыжими волосами она напоминала актрису, которую показывали по телевизору на родине у Лурдес, — Джилл Сент-Джон, такую же светлокожую. Миссис Махмуд сказала, глядя на листок:
— Понятно, ты и Вивиана были невестами для почтового знакомства. Хорошо говоришь по-английски, это верно. Не куришь и не пьешь.
— Теперь иногда выпиваю, в компании.
— У тебя нет электронной почты?
— Нет, мы переписывались по почте до того, как он приехал ко мне в Кали. Там устраивают вечера для приезжающих мужчин, и, понимаете… словом, мы наряжаемся для них.
— Чтобы посмотреть друг на друга?
— Да, так мы и познакомились с мистером Зиммером.
— Ты его так звала?
— Я его никак не звала.
— Миссис Зиммер, — сказала рыжая. — Хотелось бы тебе зваться миссис Махмуд?
— Я бы не подумала, что это ваше имя.
Рыжеволосая снова посмотрела на распечатку:
— Целомудренная, чувствительная, работящая, оптимистичная. Ищет спутника — доброго, любящего, с хорошей работой. Мистер Зиммер был таким?
— Он был неплохой, пока не напивался. Приходилось разговаривать с ним осторожно, иначе побил бы. Он сильный был, для своего возраста. Пятьдесят восемь лет.
— Это когда вы поженились?
— Когда он умер.
— Вивиана, кажется, говорила, его убили? — хозяйка как будто пыталась припомнить, что ей говорила Вивиана. — Несчастный случай на работе?
Лурдес была уверена, что хозяйка знает, как было дело, но сказала:
— Он пропадал несколько дней, а потом его бетоновоз нашли у Иалеи, рядом с кучей бетона, но ему туда незачем было ехать, там ничего не строили. Тогда полиция разломала бетонную кучу и нашла мистера Зиммера.
— Убитого, — сказала рыжеволосая.
— Они так решили — у него руки были связаны.
— Полиция с тобой беседовала?
— Конечно. Я ведь жена.
— Они не подумали, что ты в этом замешана?
Она знает, — Лурдес не сомневалась.
— Было подозрение, что это могли сделать мои здешние друзья из Колумбии. Кто-то из их врагов подсказал это полиции.
— Это не было связано с наркотиками?
Думает, что все колумбийцы торгуют наркотиками.
— Мой муж был шофером на бетоновозе.
— Но кому понадобилось его убивать?
— Кто знает? — сказала Лурдес. — Который настучал, он сказал полицейским, будто это я попросила колумбийских друзей, потому что муж меня все время бил. Один раз так ударил, — она тронула лямку голубого сарафана, вылинявшего от стирок почти добела, — что сломал плечо — вот эти кости. Я не могла работать.
— Ты колумбийским друзьям говорила, что он тебя бьет?
— И так все знали. Мистер Зиммер и при людях грубо со мной обходился, когда пил.
— Так что, это и вправду могли сделать колумбийские друзья? — слова хозяйки прозвучали так, как будто ей хотелось в это верить.
— Не знаю, — сказала Лурдес и замолчала в ожидании, кончились ли расспросы. Взгляд ее скользнул на солнечный дворик, на застывшую воду бассейна и дальше, на красную бугенвиллию, обвившую белые стены. Садовники пололи и подстригали — трое, которых Лурдес приняла сначала за латиноамериканцев. Нет, не тот оттенок кожи. Она сказала:
— Эти люди…
— Пакистанцы, — сказала миссис Махмуд.
— Они, похоже, не очень надрываются, — сказала Лурдес. — У меня дома тоже был сад, сажала кое-что для еды. Здесь, когда вышла замуж, работала у мисс Олимпии. Она называла свою контору «Уборка с библейской честностью». Я не совсем понимала, что это значит, но она говорила нам разные слова из Священного писания. Мы убирали офисы в Майами. Вивиана сказала, что тут будет другая работа, лично у вас. Прибираться, ухаживать за вашей одеждой?
— Да, наводить порядок в ящиках, чистить украшения. — Миссис Махмуд сказала, что скидывает туфли в гардеробной, Лурдес должна собирать их в пары и вешать на обувную вешалку. Смотреть, что нуждается в чистке. Лурдес подождала, пока хозяйка припомнит другие обязанности. Наводить порядок в ящиках с ее косметикой в ванной. Жить Лурдес будет здесь, воскресенья — выходные и половина дня на неделе. Официально она будет служить у доктора Махмуда.
— Да? — Лурдес не совсем поняла, что это означает. Но прежде чем успела выяснить, миссис Махмуд осведомилась, натурализованная ли она гражданка. Лурдес сказала, что у нее постоянный вид на жительство, а теперь надо собрать документы, чтобы получить гражданство.
— У кого работаю — писать у доктора Васима Махмуда?
Рыжая жена сказала:
— Так будет проще. Понимаешь, со списыванием расходов. Но я позабочусь, чтобы ты получала не меньше трехсот пятидесяти в неделю.
Лурдес сказала, что это очень щедро.
— А для доктора Махмуда я тоже должна буду что-то делать?
Рыжая женщина, выпустив дым, сказала:
— Что тебе говорила о нем Вивиана?
— Сказала только, что он с ней мало разговаривал.
— У Вивианы двенадцатый размер. Воз любит молодых и тонких, как змеи. Сколько ты весишь?
— Пятьдесят шесть.
— Да, немного — но тебе ничто не угрожает. Готовить умеешь?
— Конечно.
— Нет, для себя. Мы едим в городе или заказываем из ресторанов. Я к проклятой плите близко не подойду, и Воз это знает.
Лурдес сказала:
— Воз?
— Васим. Он думает, я не умею готовить, — я и не умею как следует, но причина не в этом. Две домашние служанки — филиппинки и говорят по-английски. Между прочим, акцент у них меньше, чем у тебя. С ними у тебя неприятностей не будет, они в землю смотрят, с кем бы ни разговаривали. И в четыре уходят, слава Богу. Воз всегда плавает голый — не спрашивай, почему, может, это их мусульманский обычай, — и если увидят его в бассейне, убегают в прачечную. Или, если я поставлю какой-нибудь южный хип-хоп и под dirty south[1] делаю аэробику, убегают в прачечную. — И без всякого перехода спросила: — Что про меня говорила Вивиана?
— Ну, какая вы милая, какое удовольствие здесь работать.
— Брось. Я знаю, она тебе сказала, что я была стриптизершей.
— Она говорила, что раньше вы танцевали, да.
— Я начинала в дыре на федеральном шоссе, меня увидели и взяли в «Майами Голд» на Бискейне — парковать машины. Я одна из самых первых, не считая черных девочек, стала танцевать южный хип-хоп под dirty south, когда остальные танцевали под Limp Bizkit, а то и под старого Боба Сигера и Bad Company — тоже можно, кому что нравится. При этом делаю больше кабинетных сеансов, чем любая из девочек в «Голде», а мне двадцать семь, я старше их всех. Воз приходил со своими приятелями, все в костюмах, галстуках, стараются не выглядеть третьим миром. В первый раз помахал мне полусотенной, и я ему показала крупным планом племенной стрип-хоп. Говорю: «Доктор, вам будет лучше видно, если втянете глаза в череп». Он обожал такой разговор. Примерно в четвертый раз я показала ему, что такое классная работа вручную, и стала миссис Махмуд.
