Александр Образцов
Последние советы. Прощай, ХХ век!
Последние Советы
пьеса
Действующие лица
Толоконников
Мария Романовна
Женя
Мстислав Романович
Гончаров
Тереза
Рюмкин
Горюхин
Сантехник
Первое действие
Комната, кухня и прихожая. Послеобеденное время, около пяти часов вечера, пятница.
Женя гладит. Мстислав Романович читает в кресле на колесах. Звонок. Женя открывает. Входит сантехник.
Сантехник. Чего у вас тут?
Женя молча смотрит на него. Сантехник отводит глаза.
Здравствуйте.
Женя. Здравствуйте. У нас течет кран в ванной. Сюда, пожалуйста.
Уходят. Затем Женя возвращается в комнату.
Мстислав Романович. Кто это?
Женя. Водопроводчик.
Мстислав Романович читает. Женя гладит. Входит сантехник.
Сантехник. Это… тряпку там постелите.
Женя. Сейчас. Мне немного осталось. Присаживайтесь.
Сантехник. Ничего, я постою.
Мстислав Романович читает. Женя гладит. Сантехник стоит, переминаясь.
Мстислав Романович. Женя!
Женя. Ну и что? Три минуты. (Сантехнику.) Вы очень спешите?
Сантехник. Куда может спешить рабочий от слова раб.
Женя. Никуда.
Сантехник. Это только вы можете спешить.
Женя. А мы куда?
Сантехник. Мало ли…
Женя. Действительно. Куда может спешить незнакомый человек? Это мне надо спешить, а куда спешат все остальные?
Мстислав Романович. Женька!
Женя. Для интереса (сантехнику, указывая на него пальцем) сколько вы сегодня посетили квартир?
Сантехник. Ни одной.
Женя. Как это?
Сантехник. Я в вечер работаю.
Женя. Правда?
Сантехник. Ну ладно, этот базар…
Женя. Сейчас.
Бежит на кухню, возвращается с двумя рюмками и бутербродами с красной рыбой на тарелке.
Женя. «Камю». Резковат, правда. Наш армянский помягче. Не замечали?
Сантехник. Я в коньяках не разбираюсь.
Женя. А что вы предпочитаете?
Сантехник. «Агдам».
Женя. «Я пью „Агдам“ назло истраченным годам…» Чьи стихи, дядя?
Мстислав Романович. Твои.
Женя. Мои. (сантехнику.) По маленькой?
Сантехник. С чего это? С какой радости?
Женя. Да ни с какой особой радости. Сегодня мне двадцать лет. Вперед!
Чокаются. Женя выпивает.
Сантехник. Поздравляю… Будь здорова.
Выпивает.
Женя. Сегодня мне напиваться нельзя, поэтому по второй не предлагаю.
Сантехник. А мне тоже нельзя. У меня такая работа, что мне вообще надо воздерживаться.
Женя. Ну, какую там тряпку? Пошли.
Уходят. Затем Женя возвращается.
Мстислав Романович. Не понял?
Женя (смеется). Маленькая ловкость рук. А ты, дяденька, покупаешься моментом.
Мстислав Романович. Лимонад?
Женя. Лимонад.
Женя гладит. Мстислав Романович читает.
Женя. Дядя?
Мстислав Романович. Что?
Женя. Как ты считаешь – двадцать лет – это очень весело?
Мстислав Романович. Я, Женя, не знаю. У вас ведь все свое. У меня жизнь началась после тридцати.
Женя. Когда писать начал?
Мстислав Романович. Чуть раньше. Когда я понял… вернее, не понял, а окончательно убедился в том, что жить можно в самом узком пространстве. Обрезать все ненужные продолжения и оставить одно. И протащить себя, как верблюда в игольное ушко.
Женя (помолчав). Это не весело.
Мстислав Романович. Здесь уже нет таких координат – весело или грустно. Есть только надо.
Женя. Это ты только что придумал?
Мстислав Романович (смеется). Только что. Когда я был в твоем возрасте… Нет, в твоем возрасте я уже не был, не успел… Скучно?
Женя. Давай дальше.
Мстислав Романович. В восемнадцать лет, перед тем, как идти на фронт, я работал возчиком в Омской области. Возил зерно, запчасти, дрова. И вот в райцентре подсел ко мне на телегу пожилой человек, колхозник. Бородатый, лысый, обычный. Но у рабочих людей руки такая же часть тела, как плечи, как спина, их не замечают. Есть между пальцами и глазами какая-то связь. Если человек умеет мыслить абстрактно, то этот мостик – глаза-пальцы – служит ему опорой. Как будто взгляд шлифует кость… Продолжать?
Женя. Когда я тебя отучу, наконец!
Мстислав Романович. Так – никогда… У него были такие руки. Километров десять он молчал, потом вдруг оглянулся, как будто его застукали за недозволенным и заметил меня. И он меня спросил, даже интонацию помню: «У тебя, парень, лицо человечье. Жить-то тебе не страшно?» Почему? – спрашиваю. «Ты бы его схоронил подальше. Схорони пока… Ничего. Не пропадет».
Женя (помолчав). Я не поняла.
Мстислав Романович. Я тогда тоже не понял.
Женя (помолчав). Ну, и какая мораль?
Мстислав Романович. Неужели тебе так нужна мораль? Я понимаю, иногда хочется абсолютной ясности, чтобы передохнуть. Но ты-то, такая молодая и красивая, можешь позволить себе ни с чем не соглашаться, ни к какому общему знаменателю не приходить хотя бы потому уже, что тебе двадцать лет?
Женя. Ну ты и заворачиваешь!
Мстислав Романович. Свести к общему знаменателю легко. Но это надо делать достаточно редко. Если ты будешь этим заниматься каждый день, то небольшие погрешности в конце концов могут поменять плюс на минус. Или наоборот.
Женя. Скучновато. Все! Я побежала. Передай маме, что все закуплено, помыто, остается сготовить. Я буду через полчаса.
Уходит. Входит сантехник.
Сантехник. Готово. Принимать будете?
Мстислав Романович. Ну что вы! Большое спасибо.
Сантехник не уходит.
Мстислав Романович. Сейчас. (Подъезжает в кресле к шкафу, достает три рубля.)
Сантехник. Да я не это… (но берет). А-а… Женя ушла?
Мстислав Романович. Ушла.
Сантехник. Племянница?
Мстислав Романович. Племянница.
Сантехник. Интересная… Студентка?
Мстислав Романович. Студентка.
Сантехник. А профиль какой?
Мстислав Романович. По оптике.
Сантехник. Очки будет делать? Хорошие очки это… хорошие бабки.
Мстислав Романович. Возможно.
Сантехник. И к телескопам стекла?
Мстислав Романович. Да.
Сантехник. Интересно все-таки, одни мы такие, или на других планетах порядка больше, а? Как вы думаете?
Мстислав Романович. Трудно сказать.
Сантехник. Везде, наверно, такое. Везде, наверно, живут, сами не знают зачем.
Мстислав Романович. Это сложный вопрос.
Сантехник. Вы меня извините… Извините?
Мстислав Романович. Да?
Сантехник. Вам ведь тяжко приходится, а? Только вы меня извините.
Мстислав Романович. Что ж извинять… По-всякому.
Сантехник. Здесь надо иметь волю. Я уважаю… Только я бы не смог. (Пауза. Вздыхает.)
Мстислав Романович (медленно). Имею я право на то, чтобы меня не жалели?
Сантехник. А я и не жалею. Если всех жалеть, то жалости не хватит.
Мстислав Романович читает.
Сантехник. Да-а… А вот еще вопросик. Вам никогда не хочется, ну, бабу?
Мстислав Романович. Мне хочется, чтобы вы ушли.
Сантехник. Вы обиделись, что ли? Я же сказал – извините. Вас не поймешь. Пошел я.
Уходит. Замок защелкивается.
Через какое-то время входит Мария Романовна.
Мария Романовна. Жарко сегодня… Что случилось?
Мстислав Романович. Ничего.
Мария Романовна. Мне-то ты мог бы не говорить…
Мстислав Романович. Я же сказал – ни-че-го. Ничего не случилось. Женя придет через полчаса.
Мария Романовна. Она всё купила?
Мстислав Романович. Всё.
Мария Романовна уходит на кухню. Мстислав Романович читает. Входит Толоконников. Идет на кухню.
