Роберт Рэнкин
Танцы с саквояжем Вуду
Моим добрым друзьям за океаном Джемс, Джеймсу и Майклу и в честь открытия книжного магазина «Летучая свинья»
Гип— гип ура!
Турнепс на затравку
— Держи турнепсу на затравку.А что, отличная приправка, —Так фермер повару сказал.Но повар ничего не слушал —Он обхватил руками ушиИ, чтоб не донимали, поплотней закрыл глаза.
Так он молчал высокомерно,Что походил в тот миг, наверно,На короля из королей.Устав топтаться на порогеИ плюнув повару под ноги,Помчался фермер прочь с лицом зимы белей.
Такой уж он был чудак.
1
Паранойя — это состояние сверхосведомленности. Большинству людей в самых ужасных галлюцинациях не привидится, что их преследуют.
Клод Шпгайнер
Доктор сказал, что я параноидальный шизофреник. Ну, не сказал — дал понять.
— Расскажите мне про бабочку, — попросил он.
— Какую бабочку вы имеете в виду? — поинтересовался я.
Доктор заглянул в историю болезни.
— Расскажите про эффект бабочки.
— Ах, про это.
— Да, уж не откажите в любезности.
Я пожал плечами.
— Это всего лишь теория. Представьте себе: где-нибудь в Акапулько бабочка взмахнет крыльями и Англия проигрывает Кубок Европы.
Доктор задумчиво кивнул.
— И вы этому верите, не так ли?
Я снова пожал плечами.
— Еще не определился. В общем, мне все равно.
— И все же, — доктор вновь заглянул в историю болезни, — как я понял, вы утверждаете, что сами обладаете подобным даром.
— Я? Вы преувеличиваете.
— В самом деле? — Доктор повел бровью и взял в руки газетную вырезку. — Вот статья о вашей пьесе «Карлос — Таракан Хаоса».
— Это всего лишь комедия.
— В самом деле? Но в начале месяца вы мне заявили, что, щелкнув шариковой ручкой или повесив на ухо скрепку, способны инициировать масштабные события, — доктор снова заглянул в историю болезни, — вызывать колебания цен на фондовой бирже, смещать правительства, влиять на судьбы мира.
— Возможно, что и так.
— Возможно, что и так. — Доктор поправил очки. Дорогая модель. У меня самого когда-то были такие. Стильные стекляшки. — Но разве вы не воспользовались этим даром, чтобы недельку побыть Президентом Соединенных Штатов Америки?
— Я себя переоценил. Но ведь я перед всеми извинился и оставил пост, не так ли?
— Так все-таки у вас был этот дар.
— Ну хорошо, был. Но теперь нет.
— Таблетки помогли?
— Таблетки всегда помогают. На то они и таблетки.
Доктор кивнул.
— Так сказал Бог.
— Бог? — удивился доктор.
— Бог сказал Моисею: «Принимай таблетки».
— Это, наверное, была шутка?
— Весьма вероятно. Надо спросить Бога.
— Извините, я не ходил на вашу пьесу, — холодно произнес доктор. — Был занят.
— Гм, — промычал я.
Доктор в который раз заглянул в историю болезни. Она составляла толстенную папку с моим именем на обложке. Ну, с одним из моих имен. У меня их столько…
Доктор вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Расскажите мне о кочане, — сказал он.
— Кочане? Каком кочане?
— Гарри. Ведь так его звали?
— Гарри?
— Нет, Барри. Кочан, который жил у вас в голове.
— Он там не жил. Он не живой.
— Значит, он был мертвым кочаном.
— Он был богоявлением.
— А что это?
— Появление Бога перед человеком в видимой, хотя и не обязательно в материальной форме.
— Значит, вы его видели?
— Нет, я его слышал. Он был моим святым хранителем.
— Ангелом-хранителем?
— Вот именно. Видите ли, людей на земле больше, чем ангелов на небе, поэтому Богу приходится импровизировать. Он делится урожаем из своего сада. У вас, вероятно, редис или репа.
— У меня в голове? Я кивнул.
— Это как голос вашей совести. Только вы можете его слышать.
— Значит, Барри с вами разговаривал, и, кроме вас, его никто не мог слышать?
— Так и было. Чего только я из-за него не натерпелся.
— А сейчас Барри с вами разговаривает?
— Нет. Сейчас со мной разговариваете вы.
— Хорошо. Очень хорошо. Вы делаете успехи.
— И скоро смогу отправиться домой?
— Посмотрим.
— Может, снимете с меня смирительную рубашку?
— Всему свое время.
— Послушайте, — сказал я. — Я ответил на ваши вопросы, рассказал вам о Барри. Теперь я понимаю, он был галлюцинацией. Сейчас мне гораздо лучше. Я хочу убраться отсюда и вернуться на работу.
— Кстати, о вашей работе. — Доктор снова заглянул в историю болезни. — Вы ведь частный детектив, не так ли?
— Так.
— А чем занимаются частные детективы?
— Перестаньте. Всем известно, чем занимаются частные детективы.
— Но чем именно занимались вы?
— Ну…
Вопрос не из простых. Я должен был подумать.
— В основном околачивался в барах, проводил время в непринужденных беседах.
— Так вот чем занимаются частные детективы.
— Нет, я говорю о том, чем занимался я.
— И вы называли себя, — доктор скосил глаза в историю болезни, — Ласло Вудбайном Доверенным Оком.
— В честь знаменитого сыщика из романов Пенроуза. — Еще его звали Ласом.
— Что, если я тоже буду звать вас Ласом?
— Что, если вы вызовете мне такси и позволите вернуться к своей работе?
— В бар, к воспоминаниям о былых временах?
— Нет. Я вернусь к своему расследованию.
— Расследованию чего?
— Расследованию дела о саквояже вуду. И перестаньте все время подглядывать в историю болезни.
— Это вас раздражает?
— А что, на это и расчет?
— Конечно.
— Тогда вы добились своего,
— Ладно, расскажите об этом вашем деле еще раз.
— Я бы воздержался, если вы не против.
— Почему?
— Потому что я сто раз вам о нем рассказывал. Я уже сыт по горло, и вы, наверное, тоже.
— Мне никогда не надоедает, — сказал доктор. — Я врач. В конце концов, есть таблетки.
— Если я расскажу об этом деле еще раз, вы снимете с меня смирительную рубашку?
— Посмотрим.
— Кто посмотрит?
— Я посмотрю.
Я снова пожал плечами. Это все, что я мог.
— Дело о Законе очевидности. И прежде чем вы снова заглянете в историю болезни, сообщу, что сформулировал Закон Хьюго Рун, а гласит он следующее: «Все где-то должно находиться, и ничто не может находиться где-либо еще, кроме как там, где находится».
— Звучит логично.
— Возможно, но не обязательно является верным.
— Объясните?
— Хорошо. Вы наверняка знаете, в сыскном деле есть свой метод — «метод дедукции», как сформулировал его Шерлок Холмс. Частное расследование в основном сводится к поиску того, что или кто считается пропавшим. Скажем, вам необходимо найти пропажу. Где в первую очередь вы будете искать?
Доктор покачал головой.
— Вы будете искать в самом очевидном месте, не правда ли? Но если то, что вы ищете, пропало, как оно может находиться в этом месте?
— Действительно.
— Затем вы ищете в менее наиболее очевидном месте, затем еще в менее наиболее очевидном и так далее, пока не найдете пропажу. Потому что все где-то должно находиться, и ничто не может находиться где-либо еще, кроме как там, где находится.
— Продолжайте.
— Поэтому, чтобы не тратить попусту время, лучше всего начать поиски пропажи с наименее наиболее очевидного места ее нахождения.
— Здравая мысль.
— Это вы так думаете. Но если начать с наименее наиболее очевидного места нахождения пропажи, оно становится наиболее очевидным. Таким образом, оно больше не является наименее наиболее очевидным местом, поскольку теперь оно наиболее очевидное место, а искать пропажу в наиболее очевидном месте не имеет смысла.
— У вас были достижения на этом поприще? — поинтересовался доктор.
— Еще какие! Итак, исключив наименее наиболее очевидное место, являющееся наиболее очевидным местом начала поисков, вы должны себя спросить: какое место является наименее наиболее очевидным из наименее наиболее очевидных?
— Какое же?
— Первоначальное наиболее очевидное место, поскольку оно наименее наиболее очевидное место из всех возможных наименее наиболее очевидных мест.
— Но если пропажа находится в первоначальном наиболее очевидном месте, то, очевидно, она и пропажей-то не является.
— Если она не является пропажей, то зачем морочить мне голову?
Доктор крякнул.
— Итак, вы вели поиски пропавшего саквояжа, верно?
— Саквояжа вуду.
— Так вы нашли его?
— Я нашел саквояж, но не тот, который искал.
— Не повезло.
— Отнюдь. Этот саквояж фигурировал в моем предыдущем деле. А поскольку наименее наиболее очевидный из всех способ найти тот саквояж заключался в поиске другого саквояжа, я нисколько не удивился, когда нашел его. Все было очень даже очевидно. Поверьте.
