Васькин Александр Анатольевич
Волхонка. Знаменка. Ленивка. Прогулки по Чертолью
К читателю
Слава прабабушек томных,Домики старой Москвы,Из переулочков скромныхВсе исчезаете вы.
Марина Цветаева. Домики старой Москвы, 1911
Район Москвы, о котором повествуется в книге, необычный. История его складывалась так своеобразно, что и по сей день остается много вопросов, ответы на которые трудно вместить и в сотню-другую книг. Привлекательность Волхонки, Знаменки и прилегающих переулков объяснялась во все времена близостью к Кремлю, сердцу Москвы. Все происходящее за Кремлевской стеной всегда отражалось на близлежащей местности.
Здесь не так много жилых домов, зато сосредоточено созвездие музеев. Музей изобразительных искусств имени Пушкина, Музей личных коллекций, Музей Н. Рериха, новые музеи – Музей храма Христа Спасителя, Галерея искусства стран Европы и Америки, картинные галереи художников Шилова и Глазунова. Наверное, появятся и новые выставочные площадки, образующие Музейный городок, о создании которого мечтал основатель Музея изящных искусств Иван Владимирович Цветаев. Сегодня его детище стало музеем мирового уровня, известным как Пушкинский музей. И некоторым гостям столицы москвичи объясняют:
Пушкинский музей – это тот, который на Волхонке, а музей Пушкина – на Пречистенке. Но путаются с названиями музеев не только гости, но и сами жители столицы. И все-таки, наверное, неплохо, что у нас столько музеев, в чьем названии есть имя великого русского поэта. Хотя открывалась экспозиция на Волхонке как Императорский музей изящных искусств имени Александра III. Музейная атмосфера воцарилась здесь издавна. В усадьбе князей Голицыных был когда-то Голицынский музей, а в своем доме в Большом Знаменском переулке открывал картинную галерею для обозрения русский промышленник и меценат Сергей Иванович Щукин.
Волхонка не испытывает недостатка в людском внимании. В конце XIX в. здесь началось большое строительство – возводили Музей изящных искусств (Колымажный двор, бывший на его месте, дал название Колымажному переулку). Кипели строительные работы на Волхонке и в 1930-х гг., когда сносили храм Христа Спасителя, а затем строили на его месте Дворец Советов, превратившийся со временем в круглогодичный бассейн «Москва». В 1990-х гг. сюда вновь пригнали строительную технику, на сей раз для восстановления храма.
А сколько шуму наделало объявление планов по расширению площадей ГМИИ имени А.С. Пушкина в 2008 г.! Согласно задумке модного архитектора Н. Фостера лет через десять эти места должны были преобразиться неузнаваемо, конечно, по его мнению, в лучшую сторону, но сегодня необходимая реконструкция вновь под большим вопросом.
А вот и Ленивка, одна из самых маленьких улочек Москвы. И тем не менее по ней ходит троллейбус, шестнадцатый номер. Рогатая машина катится из Котельников по Кремлевской набережной, залезает под Большой Каменный мост, выныривает и почти сразу заворачивает на бывший Ленивый торжок. Лишь несколько десятков метров троллейбус ползет вверх по Ленивке, идущей в гору, и опять поворачивает – теперь уже на Волхонку. Но, несмотря на такое мимолетное движение, все равно успеваешь посмотреть направо из окна троллейбуса и увидеть Лебяжий переулок. Он начинается от моста и всеми своими немногочисленными домами упирается в Ленивку.
А старинные усадьбы, несмотря ни на какие перемены и перестройки, еще стоят, приглашая и нас зайти, посмотреть на то, что осталось. И лишь вывески чередой сменяются на фасадах когда-то дворянских и доходных домов. Так заглянем же внутрь и вдохнем атмосферу старой Москвы.
Старая Волхонка в древнем Чертолье
Стоял когда-то на Волхонке Колымажный двор, а при дворе – церковь Священномученика Антипия, что в Чертолье. До нашего времени церковь уцелела и является единственным напоминанием о древнем Чертольском урочище, на месте которого и возникла улица Волхонка.
Много споров существует по поводу происхождения названия урочища, известного еще с XVI в. Одни утверждают, что местность названа так по глубокому оврагу, по которому протекал в древности ручей Черторый, или Черторой. Ручей вытекал из Козьего болота, струился вдоль современного Гоголевского бульвара и нес свои бурные воды в Москву-реку. Московиты называли обычно такие овраги чертороями. «Словно черт рыл», – говорили они, крестясь и поминая недобрым словом нечистую силу. Эта точка зрения достаточно широко распространена сегодня.
Есть и другое мнение: название старинного урочища связано с находившимся здесь древним культовым сооружением, возникшим задолго до крещения Руси в 988 г. Сторонники этой точки зрения задались вопросом: не свидетельствует ли корень черт в слове Чертолье о явном влиянии древнего культа бога Перуна у славян-язычников? На месте святилища Перуна была впоследствии выстроена каменная церковь Ильи Обыденного, давшая название Обыденским переулкам. Это не случайно, поскольку культ святого Ильи-пророка заменил язычникам образ дохристианского Перуна.
Не исключен и третий вариант: название произошло от присутствия в овраге границы, то есть черты, разделявшей его, поскольку еще в первой четверти XVII в. здесь жили посадские люди и стояла податная Чертольская слобода.
Храм Святого Антипия, 1880-е гг.
В доисторические времена в урочище находилось древнее городище, затем, уже во времена Ивана Грозного, Чертолье входило в границы Белого города, отделенного от поселений Земляного города мощной кирпичной стеной толщиной в шесть метров. Городские поселения сложились здесь еще в XVII в., сюда же был переведен и Алексеевский монастырь.
Чертолье упоминается в известном указе Ивана Грозного об учреждении опричнины. Царь написал этот указ после того, как, отрекшись от власти, укрылся в Александровской слободе, бояре же отправились к нему депутацией, умоляя вернуться в Первопрестольную. Вот тогда Иван Грозный и подчинил «особное» владение себе, выделив его из «земщины». Москву он поделил между опричниной и земщиной; опричные бояре, дворяне и приказные люди отныне жили в опричнине, включавшей в себя местность от впадения Черторыя в Москву-реку до Никитской улицы, а именно: улицы Чертольская с Семчинским селом, Арбатская до Дорогомиловского «всполья», левая сторона Никитской, а людям, «которым в опришнине бытии не велел, и тех… велел перевести в иные улицы». Слобода опричников вместе с рынком и кладбищем занимала территорию от Пречистенской набережной до Большой Никитской улицы, там же находилось подворье Малюты Скуратова.
А во времена смуты и междуцарствия Чертолье считалось уже поповской вотчиной, за право жить в которой нередко разгоралась нешуточная борьба, поскольку местоположение древнего урочища имело стратегическое значение. Как пишет немецкий наемный ландскнехт (рыцарь) Конрад Буссов, служивший в Москве с 1601 по 1611 г., «попам, жившим близко от Кремля на Чертолье. пришлось уйти из своих домов и передать их немцам, чтобы те, в случае нужды, днем и ночью могли быстрее оказаться возле царя»[1].
Царь, о котором пишет ландскнехт при московском дворе, – это Лжедмитрий I. После смерти Бориса Годунова в апреле 1605 г. царский трон в Кремле пустовал недолго. Уже в июне 1605 г. в Москву въехал назвавший себя сыном Ивана Грозного и, следовательно, претендентом на московский престол беглый монах Гришка Отрепьев и немедля короновался.
Новоявленный государь процарствовал всего 11 месяцев: «17 мая русские привели в исполнение свой дьявольский план. В 6-м часу утра, когда царь и польские вельможи были еще в постелях и отсыпались с похмелья, их грубо разбудили. Разом во всех церквях ударили в набат, и тогда из всех углов побежали толпами сотни и тысячи человек с ружьями, с копьями или с тем, что попалось под руку. Все они бежали к Кремлю…» Лжедмитрия I поймали и убили, а затем долго таскали по Москве привязанным к телеге.
Интересные события разворачивались в Чертолье в 1611 г. В марте сего года много поляков было побито николаитами (так порою называли москвичей иноземцы). В ответ на это польские мушкетеры совершили несколько вылазок из Кремля с целью отомстить горожанам. Поляки уже давно окопались за кремлевскими стенами и боялись выходить оттуда без оружия.
Однажды очередной верховой отряд польских вояк – конных копейщиков, вышедший на подмогу изнемогающим от ожесточенных стычек с николаитами мушкетерам, не смог к ним пробиться, поскольку москвичи разрыли все улицы и перегородили их заграждениями – больверками[2]и шанцами.
Тогда поляки подожгли угловые дома на улицах, чтобы ветер быстро разнес огонь по всей Москве, что и случилось – за полчаса город был охвачен пламенем от Арбата до Кулишек. В результате пожара выгорела треть Москвы, полякам удалось одержать верх, так как русским было не под силу одновременно обороняться от врага, тушить огонь и спасать своих домашних.
