Где-то вдалеке послышался гудок автомобиля. В темной комнате девушка спокойно встала и подошла к окну. Там по-прежнему неторопливо ездили автомобили, но никто не включал поворотный сигнал, чтобы завернуть во двор. Его не было. Она взглянула на часы. 23.23. Последнее время она все чаще видела эти цифры, когда смотрела на часы. Она взяла телефон и перечитала его последнее сообщение: «Дорогая, буду поздно, не жди меня». Он слишком часто это писал в последнее время. И она понимала, что это не просто так.
По крыше забарабанил дождь. Она все так же стояла у окна и смотрела на улицу. Она не любила этот город. Он был слишком резкий, слишком простоват для нее. Несмотря на то что она очень любила дождь, здесь и он был простоват. Он просто лил. Просто каплями падал на асфальт, как будто сверху открыли кран. В ее городе дождь был другим. Каждая капля падала в своем собственном ритме, дождь превращался в красочные картины, которыми она могла наслаждаться. И рисовать. Дождь в этом городе рисовать было нельзя. Здесь вообще ничего не вызывало желания обратить в рисунок. С того времени, как она переехала сюда, она не рисует.
23.55. Она выключила свет в комнате и села на подоконник. Дождь лил. Его не было. Она покрутила кольцо на безымянном пальце и рассеянно посмотрела в окно. Автомобиль припарковался на другой стороне. Она вдруг отчетливо поняла, что там он. И новая «она». Она не торопясь сползла с подоконника, зашторила окно и легла в кровать. Минут через 15 послышался лязг замка, но она уже провалилась в забытье…
* * *
– Что ты рисуешь? – спросила маленькая девочка с огромными бантами.
– Дождь, – ответила она.
– Зачем дождь? Нарисуй солнце! – вскрикнула девчонка, и банты заколыхались над ее головой.
– Кто заплел тебе такие банты? – поинтересовалась она.
– Ты хочешь такие же? – спросила девочка.
– Было бы неплохо, – ответила она, все так же пристально рассматривая банты.
– Тебе нельзя, ты большая, – нахмурилась девочка.
– А почему мне нельзя? – удивилась она.
– Потому что большим не положено! – гордо ответила девочка, а затем, опомнившись, снова спросила: – Ну так что, нарисуешь солнце?
– Не хочу, – ответила она рассеянно.
– Почему? – девочка не унималась.
– Не знаю… – она правда задумалась, почему, а затем подняла голову и сказала: – Мне не положено.
* * *
– Дорогая, доброе утро! – пропел он под ухом. – Мне пора на работу, а ты соня!
Она заерзала в кровати, пытаясь вырваться из поглотившего ее царства Морфея.
– Уже?.. – прошептала она.
– Я ушел! Не скучай! – дверь хлопнула.
Она приподнялась на локтях и посмотрела на часы.
08.10. Она подумала, чем бы ей заняться сегодня, но не нашла ничего лучше, чем поспать еще часок.
10.45. Она открыла глаза и нехотя посмотрела на часы. Теперь точно пора вставать. Она встала, расшторила окно, и комнату озарило ярким солнцем.
«Сегодня точно пойду гулять», – подумала она, упрекая себя в затворничестве. Вообще, ей стоило бы поискать работу, ведь она с таким энтузиазмом представляла себе, как переедет в этот город и будет преподавать рисование, одновременно создавая свой шедевр.
Вообще, она мечтала организовать свою выставку. Это была ее розовая мечта, к которой она шла так упорно и длительно. У нее было много неплохих картин, но для полноценной выставки она хотела нарисовать что-то «исключительное». Что-то такое, что показывало бы сущность ее творчества, сущность ее самой.
Она взглянула на мольберт. Он был пуст с того времени, как она переехала сюда. Ей даже казалось, что она разучилась рисовать. И сколько раз она к нему ни подходила, она не могла нарисовать ни линии. Внутри было пусто, и ее шедевр оставался пустым, словно отражая ее состояние души.
Она оделась как можно проще, чтобы с легкостью затеряться в толпе. Она не была яркой и эффектной женщиной, но иногда ей хотелось совсем превратиться в безликую мышь, которую никто не заметит. Просто как привидение ходить между людьми и не бояться, что ее могут потревожить.
На улице было тепло и солнечно. Она направилась по аллее вдоль домов. На другой улице был рынок, ей захотелось непременно туда зайти и что-нибудь купить, несмотря на то что она уже давно ничего не готовила. Ей просто было не для кого. Он постоянно задерживался, в выходные они часто куда-нибудь уезжали или он уезжал в командировки, поэтому ее кулинарные навыки оказались никому не нужны. А вообще, она неплохо готовила. Да что говорить, отлично! Ее фирменным блюдом был суп из лука-порея. Несмотря на то что звучит это не лучшим образом, но у нее он получался невероятно вкусным. Никто не знал ее рецепта, а когда спрашивали, как у нее это получается, она рассеянно пожимала плечами и говорила: «В кулинарии как в художестве. Никто не любит тараканов, но его можно нарисовать так, что никто не сможет оторвать от него глаз». В принципе, она была права. Но секрета ее супа никто не знал. Не было уверенности и в том, что она сама его знала.
Она шла по рынку и сжимала в руках бумажный пакет с луком-пореем. Она не надеялась, что это именно то, что спасет ее брак, она вряд ли вообще думала, что есть что-то, что может его спасти, но все же купила его. Просто так. Даже если он пролежит в бумажном пакете, потом покроется плесенью и угодит в мусорный пакет. Сейчас лук-порей ей был нужен.
– Эй, дамочка! – кто-то резко ее одернул. Она оглянулась и увидела не очень любезную продавщицу с кривыми зубами и выражением лица, как будто она только что съела свежий лук-порей. – Заберите уже своего кота! – она держала в руках худющего рыжего кота с ужасно серьезными глазами.
– Это не мой кот, – спокойно ответила она.
– Ну как не ваш! Он всю дорогу идет за вами, вот залез ко мне в овощи! Забирайте, или я выброшу его на проезжую часть! – взвизгнула бабка, привлекая зрителей на свой личный спектакль.
«Этого только не хватало, – подумала она. – Придурочная какая» – и протянула руку за котом.
Кот был очень легкий и приятный на ощупь. Она взяла его и понесла прочь с рынка, ускоряя шаг, чтоб, не дай бог, кто-нибудь, обративший внимание на этот спектакль, не захотел ее окликнуть.
– Ну. Что теперь? – она посадила кота на землю в безопасном отдалении от рынка и села рядом. Меня зовут Ви. А тебя?
Кот посмотрел на нее удивленным взглядом.
– Удивлен, что у меня такое странное имя? – спросила она. – Это потому что мне не нравится мое настоящее имя.
Кот пристально смотрела на нее.
– Не спрашивай, все равно не скажу, какое! – ответила Ви.
Кот отвел глаза.
– Ну ладно, меня зовут Стелла, – ответила она. Кот укоризненно посмотрел на нее, лег на спину и начал лизаться.
– Так неприлично! – вскрикнула Ви. –
