расхохоталась.
Уставившись на Бальтазара, она приложила все силы, чтобы не предаваться воспоминаниям, которые угрожали ее поглотить.
В итоге Бальтазар заговорил тихим и угрожающим тоном:
– Расскажи‑ка мне, почему богатая наследница из Коннектикута работает официанткой на другом конце света.
– Как оказалось, у меня врожденный талант к обслуживанию клиентов, – ответила она бодро и радостно, словно Бальтазар в самом деле интересовался ее ответом. – Я узнала об этом, когда приехала во Францию.
– Неужели ты этому удивляешься? – Его голос стал еще смертоноснее. Более того, в душе Кендры бушевали страсти, поэтому она не только вспомнила все, что произошло тем вечером на Манхэттене, но и почувствовала это. Ее тело заново переживало одно ощущение за другим. – Вспомни, что ты была готова сделать ради своего брата. Как ты могла сомневаться, что у тебя талант в обслуживании клиентов, как ты говоришь?
– Я рада, что ты ничуть не изменился. – Она заставила себя весело улыбнуться. – Ты пришел на дегустацию? Я разношу еду. Если ты присядешь за столик, наш сомелье расскажет тебе о винах и поможет сделать выбор. Сегодня мы представляем…
– Если бы я хотел попробовать вино, Кендра, я бы не пошел сюда. У меня собственные виноградники.
Она закатила глаза:
– Кто бы сомневался.
Он напрягся.
– Я все еще не понимаю. Ты прячешься? – Его глаза потемнели. – У тебя есть причина скрываться?
– Мы на юге Франции. – Кендра нахмурилась. – Здесь люди не прячутся. Они всю жизнь придумывают причины, чтобы сюда приехать. Потом остаются здесь навсегда, купив живописный коттедж, окруженный подсолнухами и лавандой, и живут там до самой смерти. Это рай, Бальтазар. Кто не захочет жить в раю?
– Ты удивляешь меня. Я думал, ты останешься со своей семейкой, выполняя поручения отца и брата. Ведь это твоя роль в семье, не так ли?
Она тяжело вздохнула, удивившись, насколько ей обидно. По правде говоря, Кендра ожидала услышать от Бальтазара нечто подобное, когда увидела его.
– Не ходи вокруг да около, – тихо произнесла она. – Если хочешь обзываться, обзывайся.
Он поднял темную бровь:
– Разве я уже не обозвал тебя?
– Боюсь, что я отказалась от своей прежней профессии. – Ей удалось говорить непринужденно и бодро и не показывать Бальтазару своего унижения. – Если ты приехал именно по этому поводу, то ты будешь глубоко разочарован.
Бальтазар оттолкнулся от стены, обошел небольшой магазинчик с сувенирами вдоль стены, холодильный шкаф, наполненный продуктами навынос, и стенд с меню для сервировки стола.
Почему‑то Кендра раньше не осознавала, насколько маленьким было это помещение.
А потом ей показалось, что из комнаты выкачали весь воздух.
– Если у тебя дела с моей семьей, ты знаешь, как их найти, – сказала она через мгновение, от громкого сердцебиения у нее пульсировало в ушах. – Я никак с ними не связана.
– Возможно.
Он повернулся к ней спиной и посмотрел на пологий склон виноградника перед собой. Кендра задалась вопросом, сумеет ли она снова взглянуть на виноградники и не вспомнить о Бальтазаре.
– Как ты жила? – спросил он тихо и властно. – Прошло немало времени после нашей встречи в Нью‑Йорке.
– Наша встреча в Нью‑Йорке? – переспросила она и рассмеялась. – Как здорово ты подобрал слова!
Бальтазар повернулся к ней лицом. Он внимательно посмотрел на нее, его взгляд был резким и задумчивым.
– Прошло три месяца. – Кендра попыталась улыбнуться, но у нее не получилось. Она сдержала желание потереть рукой затылок, на котором приподнялись волоски. – Но я уверена, что ты это знаешь.
– Конечно, знаю.
Она задрожала под его взглядом и обмякла. Ей вдруг захотелось перепрыгнуть через комнату и зажать ему рот руками, чтобы он не сказал того, ради чего он сюда приехал.
– Три месяца, – повторил он. – У тебя были месячные?
Она побледнела, ей стало не по себе.
– Что‑что?
– Я задал простой, хотя и нескромный вопрос. Мы не предохранялись, Кендра. И если у тебя не было месячных…
У нее пульсировало все тело.
– Почему мы об этом говорим? Какое тебе до этого дело? Так или иначе, я переехала в другую страну. Нет ничего необычного в том, если месячные не придут один или два раза…
Ужаснувшись, она замолчала.
Реальность врезалась в нее, расплющивая. А потом ее словно поглотил его сверкающий, свирепый взгляд.
Бальтазар не двинулся с места. Он не подошел к ней.
И все же Кендре казалось, что он набросился на нее. Или она просто хотела, чтобы он так поступил?
Неужели она так сильно ждет его прикосновения? Она знала ответ на свой вопрос. Она переживала это каждую ночь.
– Это последняя попытка твоей семьи переубедить меня? – лениво спросил Бальтазар, глядя на нее с мрачным и суровым осуждением. С горькой ненавистью, от которой у нее перехватило дыхание. – Все это закончится для тебя не так, как ты предполагала, Кендра. Это я тебе обещаю.
Глава 6
Худшие подозрения Бальтазара оправдались.
Но он по‑прежнему не мог в это поверить. Он ехал по дороге к коттеджу Кендры, который она называла своим. Это означает, что она либо снимает его, либо он принадлежит ее отцу. Он не поверил ни единому ее слову.
Он определенно не поверил в ее волнение из‑за их недавней встречи. Она ждала его приезда. Это был последний ход в ее игре.
Бальтазара ловко обдурили. Он все еще не смирился с этим, но с фактами не поспоришь.
Он ничуть не верил, что Кендра Коннолли не знала, что в тот вечер они не предохранялись. Ему казалось, что она отсчитывала дни, как и он. А тот факт, что она уехала в другую страну, – веское доказательство ее вины.
Все это время он ждал, что она свяжется с ним.
Вместо этого она вела жизнь переселенки средних лет. Гончарное дело и живопись и куча других бессмысленных занятий в скучной провинции. Потом она стала официанткой, что совсем не имело смысла для наследницы Коннолли.
Должно быть, это еще одна часть игры, которую он пока не понимает.
Увидев коттедж, Бальтазар стиснул зубы. Перед ним была уютная пасторальная сценка из жизни Прованса. Желтые, синие и фиолетовые цвета. Полевые цветы по обе стороны скромного жилища на возвышении на фоне темнеющего летнего неба.
Бальтазар не знал, как ему реагировать на этот скромный дом. Тем более женщина, которая стояла в открытых дверях на фоне яркого освещения, сияла.
Он приказал себе не злиться и выскочил из низкой машины с кожаными сиденьями. Ему потребовалось больше времени, чем нужно, чтобы пригладить рубашку, хотя ее не нужно было приглаживать. Одежда не беспокоила его. Его волновало существо, стоявшее
