— Правда, — подтвердила Шелда. — Девушка не должна видеть посторонних мужчин, иначе боги сурово накажут её.
— Но если она не видит мужчин, мужчины не видят её... как же она вообще может выйти замуж?
— Выйдет, когда какой-нибудь мужчина посватается к ней – если, конечно, её отец даст согласие на брак.
— Это что же, ваши мужчины сватаются вслепую? — их обычаи поражали Ситала всё больше.
— Когда как. Если девушка достаточно высокородна, к ней могут посвататься и вслепую, желая породниться с её семьёй. Но говорят, нередко мужчины сперва подглядывают за девушками, когда те гуляют в саду – сквозь зелёную изгородь.
— То есть они вас видят, а вы их нет?
— Именно так.
— Но неужели тебе никогда не хотелось самой посмотреть на окружающий мир хотя бы сквозь эту самую изгородь?
— Что ты! — испугалась Шелда. — Я бы обесчестила себя!
— Минуточку, — Ситал осознал, что кое-что явно не сходится. — Если ты не замужем и тебе нельзя покидать отчий дом – как же ты оказалась в том караване?
— Я ехала к жениху, — пояснила девушка. — Он посватался ко мне ещё полгода назад. Но тогда отец отказал ему, надеясь найти для меня более достойную партию. Мой отец очень влиятельный вельможа, а у этого претендента всего восемь жён.
— И это типа мало?! — поразился орк.
— Во всяком случае, не много.
— Сколько же жён у твоего отца?
— Двадцать шесть.
— И он хотел осчастливить тебя участью тоже какой-нибудь двадцать шестой жены?!
Иронии, прозвучавшей в вопросе орка, она не поняла, ответила явно на полном серьёзе:
— Мужчина имеет столько жен, сколько может себе позволить. Чем больше у него жен, тем, значит, он богаче и влиятельнее.
Ситала разобрало любопытство:
— А сколько у твоего отца детей?
— Трое сыновей и семь дочерей.
— Как-то негусто для двадцати шести жен.
— Трёх сыновей достаточно. Наследует старший, но остальным тоже нужно обеспечить достойное будущее. Больше пяти сыновей ещё никто себе не позволял, даже сертерий**.
— Ладно, вернёмся к твоему жениху, — Ситал понял, что от этих их расчётов у него сейчас ум за разум заедет. — Твой отец отказал ему. Что же заставило его изменить решение?
— Месяц назад единственный сын жениха заболел и умер. У меня был бы шанс родить ему наследника, поэтому отец согласился на наш брак. Правда, отцу не хотелось выдавать меня замуж в другую провинцию, я всегда была его любимицей. Но стать матерью наследника — лучшая доля для женщины, это действительно лучше, чем быть рядовой женой даже более влиятельного мужчины. Поэтому отец поехал к жениху – посмотреть мой будущий дом, других жён... В итоге ему всё понравилось, они с женихом обо всём сговорились, и тогда отец послал за мной.
— А почему же ты путешествовала с торговым караваном? Если уж твой отец так богат...
— Я не путешествовала с караваном! — перебив его, возразила девушка. — Мы просто нагнали тот караван. И как раз тогда произошло нападение. Как полагается, у меня были завязаны глаза, поэтому я не сразу поняла, что происходит. Это было ужасно! Все вокруг кричали... лязг оружия, стоны раненых... А потом меня схватил этот варвар! Может, он и не такой сильный, как ты, но я справиться с ним, конечно, не могла. Он сорвал повязку с моих глаз. На мгновение я увидела его. Сразу же закрыла глаза, но было поздно – я всё равно уже видела его!
От страшных воспоминаний бедняжка вновь разволновалась, даже задышала тяжелей. В глазах заблестели слёзы.
Но вот ведь что интересно: на мужчин ей смотреть нельзя, и о том, что лишь взглянула на похитителя, она вспоминает с ужасом, а, между тем, на него смотрит во все глаза, нисколько не смущаясь. Ещё не отошла от шока? Или за время плена дурь из башки подвыветрилась?
— Всю дорогу я молила богов о прощении, — продолжала девушка. — Однако они остались глухи к моим мольбам, грех должен быть наказан! И боги покарали меня самым страшным образом.
— За что покарали-то? — не понял орк.
— За то, что я посмотрела на мужчину! Пусть даже это был варвар.
— По-моему, в этом нет ничего страшного. Более того, встретить врага с открытыми глазами — это естественно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты не понимаешь. И ты мужчина...
— Кстати. Если это такой великий грех — почему же ты смотришь на меня? — всё-таки спросил он.
— Теперь это уже неважно. Я опозорена навеки!
— Только потому, что бросила один-единственный взгляд на какого-то йон-гранца?
— Не только. Этот варвар... он... он... — из глаз девушки хлынули слёзы, и она отвернулась, закрыв лицо руками.
— ...Он тебя изнасиловал, — догадался Ситал.
Она кивнула, продолжая плакать. А потом вдруг выдала:
— Пожалуйста, не бей меня.
— И в мыслях не было! Ты чего? — обалдел он.
— Мужчина не должен видеть женских слёз...
— Хорошо, я могу закрыть глаза, если тебя так уж смущает, что я вижу твои слёзы.
Шелда удивлённо посмотрела на него... и разрыдалась, уткнувшись ему в грудь.
— Не плачь. Всё будет хорошо, — Ситалу захотелось как-то успокоить девушку, и он прикоснулся рукой к её волосам.
Она буквально вся сжалась в ужасе и повторила снова:
— Не бей меня, очень тебя прошу!
_______________
*1 лига равна примерно 5 километрам.
**Сертерий – титул правителя Шелсу.
* * *
— Да что ж за дурь-то лезет тебе в голову?! — оскорбился он.
— У нас мужчина может побить женщину, если она плачет в его присутствии. А эльфы, значит, не бьют женщин, когда те портят им настроение своими слезами?
— Наверняка не бьют. Только я не эльф! — не выдержал Ситал. — Эльфы все худосочные. И кожа у них белая.
— А ты кто?
— Орк.
Шелда опять устремила на него удивлённый взгляд:
— Зачем ты меня обманываешь?
— В смысле — обманываю? — опешил Ситал.
— Я видела орков. Ты на них совсем не похож.
— Где видела? На картинках в своих книжках?!
— Да.
— Ну, значит, художник был неточен.
— Перестань! У тебя общего с орками — разве что заострённые уши! Да и то у орков они длиннее. У них клыки изо рта торчат — где у тебя клыки?! И тело покрыто шерстью! А у тебя кожа гладкая.
— И всё-таки, девочка, я орк, — твёрдо заявил он — А что там малюют в ваших книжках – не мои трудности.
Шелда смотрела на него в полном изумлении:
— А другие орки...
— ...Выглядят так же как я. Вот встретимся с моим отрядом — сама убедишься.
Мда, видать, во времена, когда издавались эти книги, люди рассчитывали, что больше ни один орк никогда не появится на их территориях. Вот и изображали его соплеменников так, как было удобно для их трактовки истории – почти животными, которых нельзя было не согнать с земель, захваченных разумными.
Шелда приумолкла, и Ситал вернулся к старой теме:
— Не понимаю, как можно выходить замуж за фактически незнакомого мужчину.
— А как иначе? — удивилась она.
— Ну, у нас сперва какое-то время встречаются, общаются, узнают друг друга ближе. А ты? Сколько раз ты общалась со своим женихом?
— Нисколько. До свадьбы нельзя видеться.
— То есть ты даже не видела его? — поразился орк. — Не знаешь, как он выглядит?
— Нет. Я же сказала – девушка может увидеть своего жениха только на свадьбе.
— А если он тебе не понравится? Может, ты вообще возненавидишь его уже через неделю. Или для тебя главное – выйти замуж, а за кого – неважно? Ты правда желаешь замужества с тем, кого абсолютно не знаешь? Действительно хочешь рожать детей неизвестно кому?! Тебе всё равно, с кем делить ложе, заниматься любовью?
— Странные вопросы ты задаёшь... — Шелда определённо была сбита с толку. — Жена должна любить своего мужа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Только долг и любовь вещи абсолютно разные. Да, у супругов есть долг по отношению друг к другу. Но невозможно полюбить, потому что должен это сделать! — столь бредового подхода к браку Ситал решительно не понимал.
