Кроме того, у меня есть способ заставить её ненавидеть его ещё больше.
– Конечно, если тебе нравятся пустышки.
Я улыбаюсь.
– Мы с тобой оба знаем, что она не пустышка.
– Ага.
– Ты думаешь, что я не смогу этого сделать. – Его ухмылка становится шире. – Мне нравится, когда ты недооцениваешь меня, Нэш. Я действительно, действительно сделаю это.
– Валяй. – Я сосредотачиваюсь на двух других. – Эй, Ронан. Почему бы тебе не сказать Сильвер, что мы празднуем?
– О, точно. – Ронан приостанавливает свой бой с Ксандером и прочищает горло. – Эйден вчера потерял девственность с секретаршей своего отца. Наконец-то он мужчина.
– Мне не нужно было этого знать.
Она делает недовольное лицо, открывая контейнер на стойке.
Бинго. Я просто заставил Эйдена проиграть до того, как он начал играть. Вот так это делается.
– Ты облажался, Нэш, – шепчет мне Эйден. – Теперь я перехожу на следующий уровень.
Я не могу устоять перед самодовольным взглядом, который кривит мои губы.
– Желаю удачи.
– Эй, Ронан. – Говорит Эйден нейтральным тоном. – Почему бы тебе не рассказать ей по порядку, как мы мне потеряли девственность?
– Mais bien sûr – О, конечно. – Ронан указывает на себя. – Я, естественно, был первым – не нужно аплодисментов – затем Ксан, а после Коул с потрясающей мисс Голдман, а проигравший Эйден – последний.
Сильвер делает паузу, открывая контейнер, её пальцы застывают на ручке.
Блядь.
Перемена в её поведении мимолётна, но она есть. Её глаза опущены вниз, так, что я не могу видеть их выражение. Тем не менее, она поджимает губы на самую короткую секунду, прежде чем вернуться к нормальному состоянию, и под нормальным я подразумеваю маску, которую она надевает каждый раз, когда просыпается.
Сильвер Куинс – самая популярная девчонка в школе.
Гений фортепиано.
Школьная королева сук.
И фальшивка.
Она настолько фальшивая, что я чувствую горечь этого на своём языке.
– Вы, ребята, свиньи.
Она говорит это со своим высокомерием, но в конце её голос слегка дрожит.
– Ты оскорбляешь меня. – Ронан хватает её за плечо, говоря драматическим голосом. – У свиней нет моего свёртка, любовь моя.
– Слава Богу за это. – Она выскальзывает из-под его хватки. – Я иду домой. Папочка ждёт.
– И мы можем съесть все чипсы? – Спрашивает Ксандер.
Она презрительно машет ему рукой, когда подходит в нашу часть, чтобы забрать свой рюкзак.
Эйден встаёт, искоса ухмыляясь мне.
– Ваш водитель сможет подбросить меня?
Нет уж, спасибо. Она скажет: «Нет уж, спасибо». Вот что она говорит Эйдену каждый грёбаный раз.
– Конечно.
Она хватает свой рюкзак негнущимися пальцами.
– Подбрось и меня тоже.
Я встаю.
По какой-то причине я чувствую, что, если она выйдет с ним через эту чёртову дверь, всё будет испорчено, и это не будет хаос, который я так люблю.
Это будет хаос, который я не смогу контролировать, как когда я был ребёнком, стоя на краю бассейна.
Она вскидывает голову, наконец-то глядя на меня. Лучше бы она этого не делала. Я никогда не видел такого выражения в её глазах – злоба, смешанная с болью, разочарованием и чем-то ещё, что я не могу понять.
Что-то такое глубокое и неочищенное, почти как в тот раз, когда она прижала меня к скамейке и пропитала мои щёки своими блестящими слезами, потому что не могла их сдержать.
Но сейчас она не плачет, и это, чёрт возьми, ещё хуже.
– Ты можешь идти к чёрту. – Говорит она мне, когда Эйден подходит к ней.
Она наклоняется и шепчет.
– Ты не знаешь, что я сейчас чувствую, но я заставлю тебя пожалеть об этом.
Я протягиваю к ней руку, но всё, что она находит – это воздух.
В тот момент, когда дверь за ней и Эйденом закрывается, что-то внутри меня тоже захлопывается.
Глава 6
Сильвер
Мы с Эйденом сидим на заднем сиденье папиной машины, бок о бок.
В тот момент, когда Дерек отъезжает от Meet Up, моё дыхание становится быстрее и резче, как будто я бежала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Как будто я взбираюсь на гору и у меня нет возможности спуститься. А затем я падаю, и приземления не видно. Это фатальное падение, из тех, которые проламывают тебе череп и разрушают твоё тело.
Я смотрю в окно и сосредотачиваюсь на пустой дороге, чтобы не думать о том, что я только что узнала.
Отвлечение внимания не помогает. Вдох и выдох тоже не помогают.
На моей груди лежит тяжесть, которая, чёрт возьми, никуда не денется. Это душит меня тем больше, чем больше я набираю воздуха в лёгкие.
Всё, что я хочу, это кричать, пока мой голос не станет хриплым, и я больше не смогу кричать.
Я беру свой телефон и притворяюсь, что просматриваю свой бессмысленный чат с Вероникой и Саммер. Всё в сплетнях, последних тенденциях макияжа и моды. Эта глупость должна как-то остудить мою голову.
Этого не происходит.
Единственный образ, возникающий у меня в голове по кругу, - это Коул, занимающийся сексом с нашей старшей медсестрой. Он занимался с ней сексом.
Как будто они были обнажены, и он поцеловал её.
Слёзы борются, чтобы пролиться, но я отворачиваюсь от Эйдена и распахиваю глаза, чтобы они остались там. Я не буду плакать. Я не собираюсь плакать из-за этого придурка.
Ну и что, если он займётся сексом? Мне всё равно. Почему меня это должно волновать?
Коул может катиться к чёрту, мне плевать.
Я ненавижу его. Единственное, что в нём есть хорошего, так это то, что он сын Хелен. Вот и всё.
Это всё.
С того дня, как он поцеловал меня, я поняла, что Коул не для меня. Я просто знала это. В тот момент, когда он сравнил меня с другими, откровенно заявив, что я была лишь одним из его завоеваний, я решила, что буду завоеванием, которое он никогда не выиграет.
Он может заставит меня проигрывать в учёбе, игре на фортепиано и спорте, но он никогда не заставит меня проиграть в этой игре.
И я имела в виду то, что сказала. Я заставлю его пожалеть об этом.
Мой первый?
Хрен ему. Он потерял право на это в тот момент, когда не сохранил своё первое для меня.
Коул может вести себя так, как будто я муха в его окружении, но он становится излишне агрессивным, когда знает, что мы с Эйденом проводили время вместе за его спиной. Мы делаем это только потому что папочка и дядя Джонатан – близкие друзья, и нас часто приглашают на съёмочную площадку.
И под излишней агрессивностью я подразумеваю, что он примет вызовы Эйдена, даже если обычно он этого не делает. Он тоже каждый раз старается выиграть.
Коул не просто побеждает. Он сокрушает. Затем он проходит по тебе, как будто тебя никогда и не существовало.
Я кладу телефон себе на колени.
– Выкладывай.
Эйден бросает на меня взгляд. У него постоянный «отвали» взгляд, запечатлённый на его чертах. И хотя он, относительно красив со своими уложенными чёрными волосами и резкими чертами лица, я не знаю, почему девушки находят его привлекательным и почти сливаются со стенами, когда он проходит мимо них.
Он раздражающий, властный и имеет социопатические наклонности. Если бы они попытались заглянуть за его внешность на секунду, то, возможно, они бы это поняли, но такие девушки, как Саммер и Вероника, говорят что-то вроде: «Но он такой горячий», как будто это спасёт их, когда он в конечном итоге задушит их.
– Выкладывать что? – Спрашивает он.
– Дерек и я знаем, что тебе не нравится наша компания, так почему ты хотел прокатиться?
– За твои прекрасные глаза, Куинс.
– Фу. Никогда больше не пытайся провернуть это мной. Меня буквально тошнит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он ухмыляется.
– Ты бы не хотела, чтобы тебя вырвало, если бы это был Нэш, а?
– К чёрту его и тебя.
– Кто-то спровоцирован.
– Чего ты хочешь, Эйден? – Я стискиваю зубы. – Если это какая-то игра между вами двумя, я не играю. Я не пешка ни на одной из ваших шахматных досок. Я королева на своей.
