А после Гербологии они вернулись в башню своего факультета, обмениваясь друг с дружкой впечатлениями. Привычно игнорируя шумные эмоциональные высказывания Рона, мальчик решил набросать письмо для Ала. Закончив его через полчаса, он спросил у какой–то девушки старшекурсницы о местоположении совятни. Получив ответ он отправился туда и, конечно же, заплутал, однако через час всё же нашёл нужную башню, не забывая сканировать замок.
Ощущения тепла, гревшего душу, излучались замком, но как он это делал, каким образом–было не понятно. Найдя в совятне Хедвиг, он ласково погладил свою сову и насыпал принесённого с собой совиного печенья. Дождавшись пока сова наестся, он попросил доставить его письмо Алексу привязав искомое письмо к его лапке. Согласно ухнув сова улетела, а сам мальчик отправился в гостиную факультета. И вовремя — через 15 минут уже отбой. Довольный собой, позёвывая на ходу, Гарри отправился в спальню спать. Через несколько минут он уже безмятежно спал, ожидая новый день.
Глава 12. Первая неделя.
Гаррина неделя в Хогвартсе началась со странного сна: ему снился профессор Защиты Квирелл. Во сне он стоял напротив мальчика и, закатив глаза, монотонно бубнил «Переведись на Слизерин, переведись на Слизерин», но от этого монотонного голоса Гарри лишь провалился в сон без сновидений.
Последующая неделя была по–прежнему увлекающей. На Чарах они по–прежнему отрабатывали движения палочкой, заучивая их до автоматизма и это всё будет продолжаться еще, как минимум месяц, так как профессор Флитвик сообщил, что изучать начальные чары они будут только после месячного курса отработки пассов и никак ранее.
На Трансфигурации они осваивались с превращениями спичек в иголки на более глубоком уровне: если раньше подходила любая абстрактная иголка, то сейчас профессор МаккГонагал давала баллы за конкретные типы игл. На Гербологии они изучали пока обычные легкодоступные травы, растущие и в мире магглов, но которые охотно применяют зельевары и целители. Урок Истории Магии Гарри разочаровал — преподавателем был призрак Кетберн Бинс. Говорил он без остановок, скучным, нудным тоном о гоблинских восстаниях. По началу он, как и его однокурсники пытались это записывать, но быстро убедились в несостоятельности этой идеи. Хорошо, что Ал предусмотрительно приобрёл набор самопишущих перьев, которые писали сами под диктовку учителя и нуждались лишь в чернильнице рядом, из которой магически вычерпывали в нужные моменты чернила. Позже он узнал, что профессор Бинс однажды уснул в учительской, а на следующее утро прибыл на урок уже в качестве призрака.
Мальчика удивляло, что, не смотря на явную некомпетентность призрака, его не уволили, а оставили преподавать. Возможно, так Директор решил сэкономить? Кто ж его знает…
Урок Астрономии у профессора Синистры Вектор был весьма интересным и впечатляющим. Мальчик уже давно, ещё со времени проведённого с Дурслями под одной крышей, бредил ими. На их первом уроке профессор кратко рассказала о мифах связанных с парочкой созвездий. При этом потолок стал весьма реалистичным макетом ночного неба и в моменты, когда преподаватель называла название созвездия группа звёзд его составляющая выделялась мерцающей картинкой. За прошедшее время он успел кратко узнать своих однокурсников гриффиндорцев.
Смуглокожего и черноволосого мулата звали Дин Томас. Он был магглорожденным, являлся фанатом футбола и рисования, и надо сказать, у него уже сейчас очень хорошо получалось. Гарри мельком подумал, что в будущем у магического мира Британии появится прекрасный художник, особенно если узнает о способах магической живописи.
Другой мальчик был его противоположностью — белокожий, пусть и брюнет, Симус Финниган, полукровка. Как не странно Симус был фанатом классической музыки и сильно жалел, что в Хогвартсе не работают маггловские изобретения. Третьим соседом по спальне оказался, запомнившийся по Хогвартс—Экспрессу, Невилл. Полноватый, немного рассеянный, темноволосый мальчик с задатками Мастера Герболога и с жабой Тревором, всё время стремящимся от него удрать. Последним соседом являлся Рон Уизли. Наглый, бесцеремонный, рыжий веснушчатый мальчишка, крутящийся рядом с Гарри и подлизывающийся, а также постоянно ноющий по всякому поводу, что уже многих раздражало. Гарри было проще — он просто пропускал его высказывания не особо вслушиваясь. Гарри находил общение с братьями Рона, близнецами Уизли более интересным, чем с самим Роном, который мог только ныть и завидовать, чего–то добиваться сам он не желал. Странная крыса Рона тоже не вызывала доверия — слишком уж странная была у неё аура. Гермиону Грейнджер заслуженно стали считать всезнайкой и ходячей энциклопедией — она целыми днями просиживала в библиотеке, а на уроках буквально подпрыгивала с места, тянув свою руку вверх. Преподаватели же этого не замечали.
Гарри не считал любовь к книгам или знаниям признаком всезнайства, но другие поступки этой девочки, которая являлась обладательницей густой гривы кудрявых каштановых волос, вызывали раздражение и у него. Что касалось оставшихся девочек — блондинки Лаванды Браун и брюнетки индианки Парвати Патил, то эти девочки уже прочно заняли место самых известных Хогвартских сплетниц.
Наконец в расписании появился один из самых долгожданных предметов — Полёты на мётлах. Гарри любил летать, ощущения полёта его завораживали и приносили море восторга. Квиддич его особо не привлекал, не смотря на гены Джеймса Поттера, известного гриффиндорского ловца, но это не значило, что Гарри отказался бы от него, если бы попал в команду. Всё время до урока Гарри скрывался от охваченных предвкушением однокурсников, а точнее особенно невыносимых Рона Уизли и Драко Малфоя которые по двадцать раз успели всем надоесть со своим квиддичным бахвальством. Хуже них была только Гермиона которая, увы, не могла по учебникам подготовится к предмету, но нашедшая какой–то сборник советов и повторяющая их на каждом углу. Сам урок проходил во дворе школы. На площадке уже были разложены старые мётлы и поджидала преподаватель Полётов — Мадам Хуч. Она быстро построила первокурсников Гриффиндора и Слизерина в шеренги друг напротив друга и у каждого в ногах была метла. Затем Мадам быстро провела краткий инструктаж. Затем, следуя её наставлениям все протянули руки над мётлами и дружно сказали «Вверх!». Не у всех получилось как надо, но Гарри в их число не входил, его метла мгновенно оказалась зажата в ладони. А вот метла Невилла никак не отреагировала на его команду, а метла Грейнджер вообще от неё укатилась, явно раздражая девочку–стремящуюся–знать–всё.
Это вызвало смех слизеринцев и сместило внимание на них. Гарри решил этим воспользоваться, и пока никто не видел, указал своей палочкой на готового уже расплакаться Невилла и шепнул
— Aequanimitas!
Это были весьма качественные успокаивающие чары. Гарри быстро спрятал палочку в карман мантии и вовремя — Мадам Хуч уже начала показывать, как правильно садиться на метлу. Малфой вновь выделился сев иначе, а когда Мадам сказала ему что надо иначе, блондин, растягивая гласные заявил что летает так уже пять лет. На что Мадам Хуч невозмутимо ответила, что выходит он, уже пять лет летает неправильно. Это вызвало смех Рона заставляя Драко покраснеть. Гарри же не находил в таких ситуациях ничего смешного и осуждающе посмотрел на Рона, заодно краем глаза замечая что успокоенный Невилл таки смог призвать метлу и правильно на ней усесться. Мадам Хуч сообщила, что в конце курса уроков Полётов предстоит сдать зачёт. Тот, кто его сдавал, получал право в свободное время брать мётлы и летать в своё удовольствие. К тому же на таких зачётах часто присутствовали капитаны факультетских команд по квиддичу выискивая возможных игроков для своих сборных. Затем, под присмотром Хуч, они осторожно взмыли в небо на небольшую высоту. Но всё же произошли неприятности — обвязки прутьев метлы Невилла лопнули и старенькая метла, утратив баланс, понеслась к земле. Мадам велела всем снижаться и поспешила к упавшему Невиллу. Констатировав перелом запястья, Мадам повела его в больничное крыло, предупредив оставшихся учеников, что если кто–то посмеет подняться в воздух в её отсутствие, то будет выгнан с урока и не допущен к зачёту. Едва они отошли, Малфой разразился презрительным хохотом.
— Видели лицо этого мешка с картошкой?
Остальные слизеринцы тоже рассмеялись.
— Заткнись, Малфой! — рявкнула Парвати Патил.
— Оооо, ты защищаешь Лонгботтома? — презрительно удивилась Панси Паркинсон, тёмноволосая слизеринка с каменным лицом. — Вот уж не думала, Парвати, что тебе нравятся толстые плаксы.
— Смотрите ка! — крикнул Малфой, бросаясь вперёд и поднимая что–то с земли. — Это же та самая дурацкая штука, которую прислала бабка Лонгботтома.
