– Садись, Борис, разговор у нас будет основательный. Женька мой, ну ты сам знаешь, для нашего дела потерян. Ты думаешь, это я только вчера узнал? Нет, мне уже докладывали, что он и на нефтепромыслах всякими побочными предприятиями интересовался. В общем-то, это, наверное, правильно. Новые времена наступают. Через какое-то время нефть пойдет только для нужд химии и фармацевтики.
– Ну это когда еще будет!
– Не завтра, согласен, не завтра, но готовиться к этому нужно уже сегодня. И вообще все яйца в одну корзину… Получается, что по прямой линии остаешься только ты. Теперь, чем тебе заняться? В конторе штаны протирать рано, да и характер у тебя не тот. Давай так. Про Восьмой Заполярный слышал? Хреново там сейчас. Одним словом, американский Дикий Запад плюс наркота. Дельные люди оттуда бегут. Прямо хоть промыслы закрывай. Да и то сказать, последние два года одни убытки.
– А чего ж два года то терпели?
– Честно? Нам по началу даже это выгодно было: налоги списывались. А теперь вижу – заигрались. Что скажешь?
– Как говорится в одном старом романе «Пришло время положить животы свои за всё то сладкое, что в эти животы было положено.»
– А если всерьез?
– Кем и с какими полномочиями?
– Кем? Начальником узла. А полномочия и юридическая защита – сам определишь. Финансирование – открытый кредит. Так когда?
– Надо изучить информацию, подобрать кадры: на тамошние надежда слабая. Через месяц, полтора смогу приступить…
Борис читал и перечитывал отчеты производственные и службы безопасности, и всё больше мрачнел: За шесть лет учебы в Университете имени Губкина он много раз выезжал на нефтепромыслы, видел там всякое, но такого беспредела не встречал.
– На месте поддержку найти будет нелегко: многие запуганы или сами участвуют – наркотики штука богатая. Значит нужно появиться с готовой командой. Волков отпадает: недавно назначение на генеральскую должность получил, начальником училища внутренних войск, пару лет прослужит и большую звезду получит. Кто же еще?
– На берегу пустынных волн сидел он дум глубоких полн, – сходу, войдя в комнату, продекламировал Евгений.
– И вдаль глядел. Здорово, Жень. Задумаешься тут. Нужно службу безопасности для промыслов подобрать надежную и мощную.
– Понимаю. Это чтобы вся тамошняя публика страх божий возымела.
– Именно! Там, по моим данным даже милиция доброго слова не стоит, скорее наоборот.
Друзья задумались…
– А, знаешь что? Есть у меня один кадр, золотой парень. Козырева помнишь?
– Это которого аж три медсестры на вшивость проверяли?
– Он самый.
– Сумнительно. Нерасчетлив, как я понимаю. Вон даже бикфордов шнур так рассчитал, что вы оба в госпиталь залетели.
– Не-а, он шнур специально такой выбрал, чтобы его перебить не успели. Риск был большой, а сохранись мост – была бы кровавая баня: нас там всего ничего оставалось. Авторитетом большим пользовался в полку, так что и команду хорошую сможет подобрать.
– Сложно все это. Там ведь такие деньги могут предложить, какие он за всю жизнь не заработает.
– Что тебе сказать? Если по прошлому судить, то парень порядочный… Мужик храбрый, но в то же время серьезный, рассудительный. Ничего на ура и с кондачка не делал.
– Это в прошом. Помнишь «Как молоды мы были, как верили в себя». А сейчас как?
– Плехановку в прошлом году кончил, диплом менеджера получил.
– Хорошее сочетание для службы безопасности.
– Да ты можешь сам с ним погуторить. Где же это его координаты? Он на встрече ветеранов их мне дал, а вот, – Евгений включил скайп. На экране повилась взлохмаченная рыжая голова Козырева.
– Козырев, привет! Как жизнь?
– Привет, Фирсов. Нешто это жизнь? Вот, говорят, на Марсе жизнь нашли, а у нас…
– Понял. Надо встретиться. Как раз насчет жизни в местах отдаленных потолковать. Давай в Национале.
– Ну ты, Жень, даешь! Это ж один из самых дорогих ресторанов! Не те у меня финансы, чтобы там встречаться.
– Обижаешь, Козырь! Если я приглашаю, значит мне и платить.
– Это другой коленкор!
В Национале, одном из самых роскошных ресторанов, начали с воспоминаний о днях прошедших, о друзьях-товарищах. Помянули, тех, кого уже нет. Потом стали перебирать, кто кого встречал за последнее время. Потом Фирсов перешел к делу: «Что-то мне кажется, что у тебя что-то не то, или мне показалось?».
– Да нет, все правильно. Не так я себе работу менеджера представлял. Думал, работа будет живая, оперативная, а получилось – штаны протираю!
– Насчет твоей семейной жизни я наслышан. Нарвался? Бывает. А может это тебе за прежние грехи? Не обижайся, шучу. А с жильем у тебя как?
– Квартиру ей оставил. В общежитии министерства прозябаю.
– Значит, ты наш человек.
– Извини, не понял.
– Давай, Борис, телись, а то все я да я!
– Есть в Заполярьи у Фирсова-старшего «теплые» нефтепромыслы. Ситуация там такая,…
Козырев молча выслушал рассказ Бориса, вздохнул: «М-да, картинка, что и говорить. Только с какой стороны это меня может касаться?»
– Начальником службы безопасности предлагаю. Оклад и всё такое нормальные. Квартиру в столице потом без проблем купишь Выслуга – год за три.
– Как и в лагере зачет, – пропел неожиданно Козырев. – Лады. Люди потребуются.
– Конечно, о чем разговор! Завтра жду тебя в конторе Фирсова. Там договора составим. Все детали обсудим.
– А с министерством как? Хорошо, это я сам.
Еще через два дня с помощью Волкова, связь с которым никогда не порывал, Бойков вышел на Гаврилова. И в том же Национале, метрдотель которого шутил, что для Фирсовых и Бойкова ресторан стал второй конторой, назначил Гаврилову свидание.
– Семен Григорьевич, привет дорогой.
– Привет, Борис Петрович. Долгонько не виделись. Что так долго не возникал?
– А ты и сам был бы не хвор меня навестить. Ладно, нужен ты мне очень.
– Это как?
– А помнишь, нам в подарок кассету с песнями Высоцкого презентовали?
– Не только помню, я ее, когда в дембель уходил, с собой прихватил.
– Ну как тебе жизнь штатская?
– Да вроде бы ничего. Квартира казенная бесплатная: в ЖКХ работаю. Зарплата неплохая, но хлопот много.
– Семьей то обзавелся?
– Милки бывают, а так… А чего это ты про Высоцкого вспомнил?
– Песня у него про летчиков «Пусть вечно мой друг прикрывает мне спину, как было в последнем бою». На заполярные нефтепромыслы подаюсь. Личная охрана нужна.
– Такие там «веселые» дела?!
– И даже хуже. С материальной частью всё будет как положено. Квартиру собственную сможешь приобрести, и на обзаведение останется. И стаж год за три.
– Это если доживу. А, нехай будэ гречка!
На Восьмом Заполярном
Вот с этого и начнем
Борис смотрел на районного прокурора и читал на его лице непроходимую тоску: «Милый, ну что ты от меня хочешь? Я ничего не могу!»
– Господин прокурор, так дальше продолжаться не может. Люди боятся появляться на улице и в общественных местах не только по вечерам, но и в дневное время. У меня на столе лежат десятки заявлений об увольнении. И это понятно, кому охота рисковать своей жизнью ни за что ни про что. Скоро придется промыслы закрывать.
– Господин Бойков, я могу написать сколько угодно постановлений о возбуждении уголовных дел, а что толку – исполнять эти постановления некому. Всё в руках спиртонош и наркоторговцев. Судьи боятся за свою жизнь. Я тоже. Защитить нас некому. Начальник милиции марионетка в руках этой публики.
– Понятненько, – Борис вздохнул. – Так что, может и мне собирать чемоданы, а?
– Не знаю, ваше дело.
– Тогда так. Мы хотим организовать народные дружины. В создавшейся ситуации их придется вооружить, дать им право силового воздействия на нарушителей законности в тех случаях, когда преступники будут оказывать сопротивление.
– М-мм, не совсем понял.
– Вы выписываете постановление о возбуждении уголовного дела, а дружинники принимают меры к задержанию преступных элементов.
– Ничего не получится. Вы их задержите, кстати говоря вы применили правильную терминологию, именно задержите, а не арестуете. Ну а дальше что? Кто их будет держать в тюрьме, кто рискнет их судить?
– Вы только разрешите их задерживать, ну и, конечно, если они будут сопротивляться, применять силовые методы воздействия.
– Значит, вы берете всё это на себя?
– При условии, что вы наделяете меня нас соответствующими полномочими, чтобы ни мне, ни дружинникам самим не попасть под суд.
Уже через несколько дней спиртоноши и продавцы наркотиков стали прятаться по темным углам, а хулиганы поняли, что их разгульное время кончилось.
Начальник милиции Восьмого Заполярного, Степан Степанович Мамаев, сидел в своем кабинете опустив низко голову: во-первых она была такой тяжелой «после вчерашнего», что и не поднять, во-вторых, очень бепокоило, что новый начальник промузла привез с собой чуть не роту помощников, да всё такие, что только держись. Зачем они ему и в таком количестве? Ответ напрашивался сам собой. И этот ответ никак не устраивал Степана Степановича: Новый начальник железной рукой начал наводить порядок. Э-эх, связался я с этой наркобандой, и всё пошло ко всем чертям. Сыграть на опережение? Надо с Колычем обговорить. – Потянулся к монитору, спохватился – нельзя, только с глазу на глаз.
