Директор, мягкий, интеллигентный человек, долго мялся: уж очень ему не хотелось говорить Борису то, на что его вынудил Савостьянов старший. Он знал о материальном положении Бориса, и о том, что репетиторство было серьезным подспорьем для весьма скромного бюджета семьи Бойковых. Но деваться некуда: до пенсии еще целых два года, и их нужно прожить.
– Борис, вы знаете, в нашей стране среднее образование бесплатное. Мне сделали замечание в Городской Управе насчет вашего репетиторства.
Борис сразу понял, чья это работа, но так просто отступать не хотел: «Марат Сократович, но ведь репетиторством занимаюсь не я один. И все за эту работу получают деньги. Почему же исключение для меня сделали? Ребята, с которыми я занимаюсь, стали успевать по учебе…
– Бойков, кто автор бойкота Савостьянову?
– Понятно!
– Ничего вам не понятно! Я просто хочу вам сказать, что бойкот непедагогичен, и я, как директор нашей школы, никак не могу такую меру одобрить. И не смейте мне говорить, что Вениамин Савостьянов мерзавец, пристает к девочкам, отбирает деньги у малышей, курит в уборной и так далее! Я это и сам знаю, – добавил директор усталым голосом. – Я надеюсь, что вы все поняли и сделаете правильный вывод из нашей беседы. – И перейдя на обычное при обращении с учениками ТЫ, – Иди, Борис, а то на занятие опоздаешь. Да, совсем было забыл, в 17-ой вечерней школе требуется лаборант по химии. Анне Сильвестровне, она там завуч и преподаватель химии, привет от меня передай.
Женька
Женька, ты чего такая озабоченная ходишь? Прямо на себя не похожа. С Борькой поссорились? – «Галочья Стая» окружила Женькин стол в лаборатории программирования.
– Хуже, девочки, всё гораздо хуже. Вы на Борьку посмотрите, совсем извелся. В 17-ой, в лаборатории, почитай каждый вечер вкалывает, да и дома матери уход требуется.
– Задача, – вздохнула Галка Черная.
– А что, если мы по очереди… – предложила Галка Белая.
– А ты уверена, что тебе Женька глаза за эту самую очередь не выцарапает? – Спросила Галка Рыжая.
– Ну я же по дружески.
– А то мы тебя не знаем! Нет, серьезно, Женька, надо тебе к Борьке домой внедриться. У тебя с автоматизацией программирования кажется не очень.
– Девки, вы что, совсем рехнулись! У него и так хлопот не впроворот.
– Ой, Женька, какая ты тупая! Это же предлог. Ты там поможешь по дому, и вообще.
– А дома я что говорить буду?
– А мы тебя прикроем. Говори, что у меня занимаешься, или у Чернавки… – Ой, Женечка, какая ты стала большая и красивая! Я тебя даже не сразу узнала! Ты к нам последний раз когда приходила?
– Кажется, в шестом, Мария Эммануиловна.
– А чего мы стоим, проходи.
Когда Борис, усталый и несколько расстроенный возвращался домой (Лабораторные эксперименты выполняли на редкость непонятливые ученики, и Анна Сильвестровна сделала Борису втык за плохую организацию работы), то первое, что он услышал, это необычно веселый голос мамы – С кем это она там раговаривает, – а потом уже унюхал очень симпатичный запах из кухни.
– Женька, ты что здесь делаешь?!
– Тебя жду.
– Я серьезно.
– И я серьезно. У меня нелады с программированием.
– Ладно, давай посмотрим.
– Сначала поужинай. Мы с Марией Эммануиловной такой сегодня ужин приготовили… Вот, а ты даже поцеловать меня не хочешь! – притворно надулась девушка.
– Ой, Борька дозанимались мы с тобой! Что я дома скажу?
– Ты лучше спроси, как ты домой попадешь, – пробурчал Борис взглянув на часы. – Время-то полпервого.
– Что же делать, Боринька? Ты у нас самый умный.
– Позвони в Галочью Стаю. Если твои родители какой-нибудь из Галок звонили…
– То надо знать, что они набрехали, так что ли?
Галка Черная долго хихикала, а потом, продолжая задыхаться от смеха, выговорила: «Я так и знала, что когда-нибудь так получится!»
– Это как же «так получится»? – рассердилась Женя.
– Ну так, что ты у Борьки застрянешь. Ладно, не злись. Я сказала твоей маме, что ты пошла Галку Рыжую провожать, а потом останешься ночевать у меня. Так что спи спокойно, дорогой товарищ!
– Спасибо, Галочка. За мной не заржавеет. – Слушай, Борис, а на чем спать?
– Я могу на полу, а ты на моей кровати.
– Хорошие гости, нечего сказать – хозяина с его собственной кровати выживают. Так нельзя. Давай валетиком.
– Нет, это опасно. Вдруг ты большим пальцем ноги ко мне в ноздрю залезещь?
– Ой, Борька, осторожнее шути, а то со мной что-нибудь случится! Ладно, ляжем вместе. Только я надеюсь на твою порядочность, – неожиданно жалобно прошептала Женя.
В постели они долго лежали обнявшись, боясь даже поцеловаться. После первого же поцелуя Борис отвернулся к стене: «Женька, теперь я боюсь!..»
С этого дня для Бориса и Жени стало правилом расставаться, как только чувствовали, что подходят к опасной черте.
Охота
Венька решил лично расквитаться с автором бойкота. Он приказал своим Табаки точно установить по каким маршрутам и в какое время Борис ходит вечером. Шакалы с энтузиазмом взялись за это дело: во-первых, это было очень похоже на игру в шпионов, во-вторых, они чувствовали себя в классе париями, ну и, конечно, хотели угодить Веньке. Но однажды Борис наткнулся на одного из них в двух шагах от своего дома, когда возвращался после работы в 17-й школе.
– Серенький, а что ты делаешь здесь так поздно вечером? – спросил Борис почти что ласково.
– Я, я ничего! Я просто прогуливаюсь.
– Ну ничего, так ничего. Я ведь что хочу сказать… Да, кстати, дай-ка сюда твой мобильник. Ну так я и знал: ты только что докладывал обо мне Веньке. Мобильник твой пока полежит у меня. А теперь слушай меня внимательно и своему дружку передай. Если вы, шакалы, мне еще раз попадетесь, то просят не обижаться. А теперь мотай отсюда, пока я твои шакальи ноги из твоего вонючего зада не выдернул! – И придав Сергею пинком поступательное движение, отправился домой.
Шакалы больше Бойкова не беспокоили, но Венька, даже потеряв «агентуру», продолжал за Борисом охотиться. Бориса выручали длинные ноги. Однако, он прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может: когда-нибудь Савостьянов загонит его в угол, и тогда продемострирует на шкуре Бориса всю науку восточных единоборств.
Драться с Венькой Борис не мог: во-первых явно неравные силы, во-вторых, даже если бы произошло чудо, и он Савостьянова одолел, то последствия, учитывая положение Венькиного отца, были вполне предсказуемы. Ситуация разрешилась самым неожиданным образом.
В 10-м классе появился новый предмет – экология. Преподаватель, которому не было еще и пятидесяти, был совсем седым. На вопросы своих коллег, в основном, женщин-преподавателей, о причинах столь ранней седины, он отшучивался. Не рассказывать же им, что побывал в лагерях за неумеренно активную деятельность в знаменитом Грин-Писе.
После третьего или четвертого занятия по экологии Владимир Федорович Федосеев, так звали преподавателя, заявил: «Ну вот что, начатки теории вы прослушали. Хочу посмотреть, как вы сможете ориентироваться в поле. Мы с вами выедем в лесной заповедник. А потом вы напишете отчет о том, что видели, и о том, как деятельность человека отражается на природе.»
Поездку на природу, да еще в начале осени, класс воспринял с энтузиазмом. В автобусе пели песни, шутили…
Приехав на место договорились о времени встречи и разбрелись группами и поодиночке.
Борис отошел довольно далеко, когда услышал легкий шум за спиной. Обернулся – его догонял Венька.
– Ну теперь я с тобой за всё посчитаюсь!
– Все-таки выследил. Ладно, попробуем уйти, – и припустился бежать.
Бегал он от Веньки не первый раз и был уверен, что уйдет от него и теперь.
Лес впереди стал редеть. Показалась покрытая кустарником полянка.
– Ага, кусты невысокие. Перепрыгну и был таков. – Но что это? Почему за кустами не видно земли? Когда подбежал к кустам и собрался уже прыгнуть, увидел, что сразу за узенькой цепочкой кустов начинался песчаный карьер. Мелькнула ненужная мысль: «Кусты посажены, чтобы край карьера не рушился. Сказать на Экологии», а тело уже само автоматически сгруппировалось, Борис бросился на землю, уцепился за кустик. Он потом объяснил себе, что в подсознании произошло что-то вроде расчета, и организм понял, что отвернуть в сторону не позволит энергия накопившейся при беге инерции, а потому единственным спасением было именно падение плашмя в кустах у края карьера.
Бежавший почти вплотную за ним Вениамин, чтобы не споткнуться о Бориса, подпрыгнул, и… инерция вынесла его метра на два за край карьера.
Борис увидел пролетевшего над ним Веньку, а потом услышал глухой шум падающего тела.
Карьер был не очень глубоким, но с довольно крутыми краями.
Борис наклонился над краем карьера – Венька лежал неподвижно, одна нога неестественно вывернута. Сзади послышался топот – это шакалы спешили посмотреть как Венька будет расправляться с Бойковым.
