В это врямя Юрик решал сложные проблемы с одеждой. Он избавился от тренировочных штанов с лампасами. Чужие трусы, которые выдала ему Маруся, больше похожие на юбочку теннисистки, чем на важную часть мужского гардероба, он тоже снял.
«Лучше вообще без трусов, чем это уродство!»
Его брюки сохли на трубе, и даже в измятом виде свой бренд защищали. Он натянул их на голый зад, пару раз попрыгав на носках, чтобы лучше сели. Настроение вроде стало получше. Стилист толкнул дверь и уверенно вышел навстречу Марусе, застывшей соляным столбом, — стройный, решительный и опасный.
— Аличек, что-то случилось? — испуганно промямлила она, пока не нащупав план своих действий.
И он вдруг ясно и громко ей ответил:
— Да!
Маруся бросилась к телефону звонить на работу, чтобы ей срочно выписали отгул по непредвиденным обстоятельствам.
11. Протокол
Геля и Лена пришли в «Карамели», расстроенные испорченным дефиле в ЦУМе, и принесли свои впечатления о странном лохе в кепке, который плакал, заламывал руки, глядя на выступление двух мажорных девиц, но толстая тётка, похожая на сотрудницу из психбольницы, увела его, попутно вызвав милицию.
Молоденький страж порядка пригласил Гелю и Лену в подсобное помещение и стал дознаваться: как же им в голову пришла такая идея — издеваться над отечественными производителями.
Протокол допроса составлялся с большим трудом. Наконец на измятом листе появилась корявая фраза: «мной прочитано и с моих слов записано верно», где Геле следовало поставить свою подпись.
Она решила прочитать написанное и споткнулась на первой же строчке.
— Вот что вы здесь написали? — возмущенно накинулась она на уполномоченного. — «Я, Галина Ивановна Рядункова, проникла со своей подругой Еленой Федоровной Гвоздёвой в торговый зал ЦУМа и вместе с ней стала беспорядочно мерить одежду, мешая покупателям совершать покупки, ходила, вызывающе вихляясь и вызывая неуместное веселье у несознательных граждан»?
Во-первых, имя у меня пишется по-другому. Не Галя я, а Геля! Гелена! Во-вторых, что значит «проникла»? Я пришла в магазин, как и все, открыто, через распахнутую дверь с лозунгом «добро пожаловать!».
Геля ткнула пальцем в лист протокола:
— «Стала беспорядочно мерить одежду». Что, есть какие-то инструкции в каком порядке можно мерить одежду? — Геля пристально посмотрела на смущённого милиционера. — А что вы имеете в виду под фразой: «Вызывающе вихляясь…»?
Милиционер потел и переживал за свои ошибки. Геля вдруг растеряла всю свою строгость и расхохоталась:
— «У одного из покупателей действия гр. Рядунковой вызвали психологический стресс». Ну, вы даёте! «Психологический стресс»! У вас, наверное, первое медицинское образование, а потом уж милицейское!
— «На справедливое замечание прекратить безобразие гр. Рядункова с гр. Гвоздевой начали убегать, на ходу раздеваясь и своим полуголым видом оскорбляя стариков и детей». Да, это выглядит очень неприлично. Может, здесь надо уточнение — в трусах, но без лифчика? Кстати, надо обязательно назвать цвет трусов, а то подумают, что вы это всё придумали.
Геля смотрела на смущённого милиционера и не могла остановиться:
— Почему вы меня не сразу задержали, а когда я стала раздеваться в примерочной? Бегать я от вас не собиралась!
— Да и зачем бегать, если мы ничего не нарушили, пришли платья померить! — поддержала подругу Лена.
— Так вы же ничего не купили! — растерянно возразил милиционер.
— Это разве преступление? Ну, не подошло значит ничего!
В подсобку заглянула заведующая отделом готового платья. Девчонки, которые будоражили торговый зал второго этажа, ей нравились.
— Это я попросила девочек помочь нам распродать залежалую одежду. У нас с ними такой договор. Они профессионалы в своём деле. Фирма «Карамели», может, слышали?
Дело волшебным образом моментально уладилась.
Геля и Лена выпорхнули из подсобки, сожалея о потерянном времени.
— Ну это ж надо — «психологический стресс»… А ведь тот расстроенный придурок поразительно похож на Юрика, — поделилась своими догадками Лена.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Этот, который смотрел наше супер-дефиле? — рассмеялась Геля, — вот у тебя настоящий психологический стресс! Может, ты хочешь сказать, что у Юрика новый имидж? Да он бы повесился, если бы на него натянули хоть что-нибудь из гардероба этого в кепке!
— У Юрика всегда левая бровь дёргалась в расстроенном состоянии. И у этого тоже дёргалась!
— Ну, ты прям миссис Марпл!
«Карамели» собирались выезжать в заграничную командировку всем составом, Стилист уже третью неделю не являлся на работу, телефон его был отключён. Коллекция осталась без зоркого глаза Латуна. Всё это время с дизайнерами работал по своему почину настойчивый и пронырливый стажёр Костя. Дирекция «Карамели» решила окончательно оформить его на постоянную работу, а, следовательно, и на поездку за границу. Константин Парамонов — стал готовить документы на выезд.
Стилист не мог вспомнить эти чудовищные обои, рожковую люстру, туалет в голубой плитке и дверью с картинкой, на которой изображен писающий мальчик. Всё, чего он особенно не любил, — сгрудилось в этом доме и нервировало своей некрасивостью, пошлостью и безвкусицей.
— Где я? — спрашивал он у своей воспитательницы.
— Дома, — испуганно отвечала Маша.
— Я тут живу? Давно?
История, которую так старательно выстраивала Маруся, грозила обернуться против неё. Он что-то вспомнил, но что?
— На тебя напали бандиты, пробили голову. В больнице сделали операцию. У тебя частичные провалы в памяти, — дрожащим от волнения голосом объясняла воспитательница, чувствуя свою абсолютную беспомощность перед его вопросами.
Да, он помнит её заботливые руки, судно, первые шаги, белую рубашку, тапочки. Мерзкие. Рубашка тоже.
«Он уйдёт и вся мечта о семье, ребёнке разобьётся, как блестящий ёлочный шарик», — теряла надежду Маруся.
Она шмыгала носом, слёзы катились по красным щекам и останавливались крупными каплями у неё на носу и подбородке.
Стилист пытался улучшить ситуацию:
— Ну что вы, что вы. Я так благодарен вам, вы спасли меня. Я этого никогда не забуду. Меня зовут Алик? А вас как зовут?
Такая невыносимая тоска и безысходность сквозила в его словах, что Маруся совсем съехала с катушек. Она гладила его по стриженой колючей голове и роняла свои девичьи слёзы на измазанную зелёнкой макушку, всхлипывая по своей абсолютно неперспективной жизни;
— Ма-ру-ся! Меня зовут Ма-ру-ся.
— Да полноте, Маруся. Не надо так убиваться. Ничего же страшного не произошло. Ко мне вернулась речь. Я потом что-нибудь ещё вспомню, — успокаивал он её.
Маруся — на ватных ногах подобралась к дивану с вязаными подушками и бессильно упала на него. Спинка внезапно завалилась, не выдержав соединения с Марусиным весом. Неожиданная поломка любимой мебели привела бухгалтершу в чувства. Испуганная последствиями своей истерики, она вспомнила, что совсем скоро приедет мать и закатит скандал за испорченное имущество. Маруся неуклюже поднялась и пошла к соседу просить молоток.
12. Санаторный роман
Администрация санатория, закупившая финскую линейку для обслуживания в стиле «шведский стол», не учла менталитета своих подопечных. Они накладывали на тарелку все кулинарные изыски столовой, чтобы попробовать. Гора еды поднималась до самого носа, как вавилонская башня, нашпигованная запечённой рыбой в фольге, колбасками по-могилёвски, колдунами по-деревенски, картофельной бабкой и фаршированными кабачками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Некоторые бабушки брали с собой мешочки, чтобы стырить со стола лишнюю булочку или печенье, положить в секретную торбочку куриную котлетку или кусочек горбуши, которые не поместились в желудке.
После обеда часть пресытившихся постояльцев собиралась возле старого заброшенного корпуса, где проходили специфические спортивные игры с метанием котлет. На чердаке водились дикие коты — больше двадцати бандитского вида мордатых особей, не считая кошек с котятами, которых учесть было невозможно. Кошачье племя выходило на козырёк крыши, ожидая условный сигнал: «Кц-кц-кц». На этот зов надеялись и вороны, которые обязательно оставляли на большом тополе своих часовых. Как только возле кошачьего схрона появлялись люди — начиналась борьба за подброшенные котлеты и прочую снедь, принесённую в дар братьям нашим меньшим. Коты могли есть только то, что попадало на крышу. Вороны — то, что летело в воздухе к котам и на крыше, если удавалось успеть, прежде чем когтистая лапа хватала добычу.
