которая тоже к тебе хорошо относится и на самом деле будет не против, если ты сейчас предложишь ей поехать в отель.
— Что?! Изуми-чан, я никогда… — Айка неловким движением проливает содержимое стопки на себя и Изуми бросается ей на выручку с салфеткой, их руки встречаются и они отводят глаза.
— Мы… нам, наверное, пора. — говорит Изуми: — спасибо за все, детективы.
— Д-да, мы пойдем, пожалуй. Завтра вставать рано. — вторит ей Айка: — извините нас.
— Вставать рано… а ехать далеко. — бормочет Изуми, пряча глаза: — мы могли бы переночевать в отеле…
— Да… это было бы удобно… — и две девушки встают как по команде и уходят, не сводя друг с друга глаз. Такаги видит, как они соприкасаются руками и их мизинцы на секунду сплетаются. Он провожает девушек взглядом.
— И откуда ты все это узнал? — спрашивает Такаги: — у тебя есть … способность?
— Хуже. — морщится Горо: — у меня есть одна знакомая…
— Горо-сан! Вот вы где! А это кто с вами — такой же угрюмый? — раздается голос и Горо потирает виски усталым жестом.
— Такаги-сан, позвольте представить вам Кайю-чан. — говорит он: — Кайя, это Такаги-сан, мой коллега.
— Как интересно! — говорит девушка и облокачивается на стойку, бросив на Такаги внимательный взгляд: — а я его раньше не встречала. Вы же из Инквизиции, верно? Это вы к горничной в «Хилтоне» приставали? Мне Момо-чан рассказывала.
— Не приставал я к горничной! — отвечает Такаги: — она просто вошла, когда я переодевался!
— Момо-чан говорит, вы так на нее посмотрели, что она едва не забеременела. — не слушает его Кайя, доставая из сумочки пачку тонких женских сигарет с ментолом: — она бы и не против может быть, но вы хотя бы сперва на свидание пригласили, ну или попросили по-человечески. Хотя с Момо-чан можно и так — она любит, когда пожестче. Она же вам сигнал подавала — а вы ей сердце разбили!
— Что? — Такаги хоть убей не помнил, когда это он успел разбить кому-то сердце в этом городе. Ему голову — это да, разбили. Дважды, черт побери этих дуболомов из подразделения «А», сперва бьют, а потом разбираются.
— Ну она же кричала «не трогайте меня, извращенец!» — пояснила Кайя: — это как раз и значит «возьмите меня прямо тут». Эх вы, Такаги-сан, а еще детектив…
— Что?! — у Такаги начал дергаться левый глаз: — на какой планете это значит «возьмите меня прямо тут»?!
— Этот город. — понимающе кивает ему Горо Такэмура: — здесь и не такое бывает…
Глава 36
Глава 36
— Урок окончен. — сенсей закрыла журнал.
— Класс встать! Поклон! — сказала староста и пока мы вставали и кланялись — я намечал себе путь отступления. Хорошо, что я сижу в задних рядах и ни сенсей, ни староста не видят за спинами учеников, как я согнувшись в три погибели бочком двигаюсь к двери — к той, которая задняя. Требования пожарной безопасности в японских школах тут гласят что в классной комнате обязательно должно быть две двери — через одну у нас всегда заходит учитель, а вторая — сзади, возле шкафчиков с личными вещами и принадлежностями. Сенсей вышла в дверь и я в свою очередь — юркнул в заднюю дверь, практически одновременно с ней, услышав за спиной возмущенное «Эй!».
Теперь — бегом! Мои преследователи умны, коварны и знают школу как свои пять пальцев, но у меня есть фора и я тоже знаю местность и ее особенности. Бегом, но не стремглав, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны дежурных и учителей, которые сейчас движутся по коридорам в учительскую. Даже не бегом, а скорее — быстрым шагом. Свернуть за угол, два шага в сторону, дернуть заранее срезанный замок, закрывающий проход на крышу. С крыши школы открывался какой-никакой вид и можно было спокойно перекусить бенто, которое приготовила Читосе перед тем, как уехать вместе с Майко на утреннем экспрессе в Токио. Конечно, как и положено школе, крыша была обнесена по периметру высоким забором с сеткой-рабицей, но виду это не мешало. Опять-таки, не было никаких скамеек, но можно было пристроится на вентиляционный короб — удобно, и даже слегка эстетично. Я искренне думал, что все это продержится хотя бы до четвертой перемены, но нет, судьба распорядилась иначе и сейчас мне меньше всего хотелось объясняться перед своими преследователями. В конце концов, перефразируя первого убийцу согласно библейской версии развития событий, разве я сторож однокласснице своей? Вот что у Юки на уме — это только Алан, наверное, мог знать и хоть как-то влиять, но так как ему были нанесены многочисленные травмы, большинство из которых — несовместимо с счастливой школьной жизнью… и вообще с жизнью — то лично я умываю руки. Я женскую логику, женскую тактику, женскую стратегию и прочие важные предметы — не проходил и искренне считаю, что такого понятия нет. Логика — она унисекс, так сказать. Что бы там Майко на этот счет не придумывала. А вопросы вроде — почему Гермиона так изменилась за лето и уж не вселился ли в нее сорокалетний извращенец из другого мира — это не ко мне. Я то видел, как Юки перекорячило, все при мне было, а человек, который не видел ее все лето, мог реально предположить что ее заменили, или там мозги промыли.
Рано или поздно мне придется объясниться, рано или поздно меня поймают, но пока у меня не хватает душевных сил, а также логической и продуманной версии, не хватает обоснований, не хватает аргументов и лучше я подумаю об этом завтра, как говаривала Скарлет О’Хара, еще одна представительница школы «женской» логики. Как там — чтобы понять противника, надо думать, как противник. Чтобы я сделал, если бы был старшеклассницей, у которой так сильно изменилась подруга за лето? Хм, дайте подумать… сперва я бы нашел зеркало и стал бы пялится на собственные сиськи, глупо хихикая. И жамкая их. И не только. Думаю, я бы завис перед зеркалом надолго. Интересно, а вот переродился бы я в Иошико, скажем… или в Майко. Лучше в Майко, да. Она то себе любое тело может сделать, какой простор для воображения, вообще непонятно как она при таких вот раскладах от зеркала в душевой отрывается. Наверное — как проголодается, уж больно Майко покушать любит.
— Вот где он! — раздается сзади голос и я попрыгиваю от неожиданности. Оборачиваюсь. Явка засвечена, пароли слиты, засада на месте встречи. Сзади у
