но я вынуждена это сделать. — склоняет голову в поклоне Юки: — у меня нет иного выбора, но я навсегда запомню твою жертву.
— Что? Ой! — пищит Ая, когда Юки хватает ее за воротник рубашки и дергает в разные стороны, отлетают две пуговицы и Ая хватается за воротник.
— Бежим! — кричит Иошико и мы вихрем проносимся мимо остолбеневших сестричек Сато.
— Учащаяся! — гремит за нами голос главы Дисциплинарного Комитета школы: — непорядок в одежде! Немедленно устраните!
— Ну ты даешь, подруга! — кричит Иошико: — но тебе придется с ними объяснится. Рано или поздно.
— Знаю. — отвечает Юки и прибавляет ходу: — бежим, а то в столовую опоздаем. Уже половина перемены прошло.
Глава 37
Глава 37
— Тадаима! — говорю я, заходя домой и снимая обувь в прихожей. Говорю так, по привычке, дома никого нет, или по крайней мере — не должно быть. Читосе укатила в командировку вместе с Майко, они изучают жизнь и привычки Масадзи Китано, профессора Медицинской Академии и бывшего заместителя главы отряда 731. Титулов у столь уважаемого человека на самом деле много, там и лауреат Имперской премии за выдающиеся достижения в области медицины, и член Попечительского Совета Тодай, и глава жюри по выдаче государственных грантов молодым ученым и так далее. Респектабельный член общества и ученый с безупречной репутацией. Изучением привычек и образа жизни этого уважаемого члена социума и займутся наши девушки. Уж равных Майко в скрытном сопровождении и негласном сопровождении (так называемой наружки) — и быть не может. Круче ее только менталист может быть, ну тому и следить не надо, такой как Мара просто прикажет и все. Так что Читосе дома нет.
Не должно быть дома и Юки, потому что она все-таки поимела совесть и решила поговорить с сестричками Сато начистоту, все-таки подруги же. И в школе они всегда ее поддерживали. Так что Юки взяла Аю и Мико и повела их в кафешку — объяснится и все такое. Не удивлюсь, если по факту объяснения в нашей школе добавится еще две бунтарки, все-таки сестрички Сато на удивление лояльны своей госпоже. Мысль о сестричках Сато в подвернутых юбках, крашенных в блонд и в черных очках — немало веселит меня. Отсутствие дома Читосе и Юки означает что дома никого не должно быть, не так ли? Вот только подсознание зацепилось за что-то, не соответствующее ситуации. Что? Все нормально, все хорошо, все под контролем, Читосе и Майко уже в Токио, Акира занимается административной работой с основанием института, Иошико убежала в Лесной Лагерь вместе с Джин, я сходил в школу, умудрился не привлечь внимания ни одноклассников ни учителей, дома вкусно пахнет едой, что еще?
— Тадаима! — говорю я, снимая обувь: — я дома!
— Мой руки и садись кушать! — раздается голос из гостиной и я послушно иду в ванную, но на полпути останавливаюсь. Нанасэ?! Я возвращаюсь назад и просовываю голову в гостиную. На столе уже стоят приборы, небольшая кастрюлька с карри и чайник, сестричка Нанасэ в свое фартуке с желтым мультяшным цыпленком Момо уже накладывает еду в чашки.
— Ээ… — говорю я, видя такую обыденную картину. Картина как картина, если допускать что мы все тут разом впали в амнезию и совершенно забыли как эта хрупкая домохозяйка умеет вбивать трахею в позвоночник, что ее «спящая личность» проснулась на словах о величии Императора, что Линда-сан с ее вечной паранойей и долей фантазии — искренне предполагает ее «девочкой из Ига-рю». Почитал я тут про клан ниндзя, скрывающийся под этой формулировкой и могу сказать только что принимать еду из рук представителя этого древнего рода можно только тем, чей уровень регенерации выше «Сигма» и вы в состоянии вырастить себе новый желудок за пару минут.
— Чего уставился? — говорит Нанасэ-нээсан, уперев руки в боки: — мой руки сейчас же, остынет сейчас!
— Конечно. — киваю я и ухожу мыть руки. В ванной наталкиваюсь на сестричку Нанасэ, которая что-то стирает. Она кивает мне головой, мол мойся, не обращай внимания. Машинально начинаю мыть руки, думая про себя, что если сестренка Нанасэ и здесь и в гостиной, значит ее способность — как у Линды? Вряд ли, тогда бы она не среагировала так в первый раз, после пробуждения ее настоящей личности. Клоны? Или все-таки теория Линды верна и сама Нанасэ — всего лишь проекция многомерного тела за пределами нашего измерения, что-то вроде щупальца, на конце которого — моя сестренка, а сама она — чудище обло, озорно, огромно, стозевно, что бы это не значило. Мою руки, вытираю их полотенцем, еще раз киваю сестренке и выхожу в гостиную. Нанасэ, которая в гостиной — уже сидит за столом и о чем-то тихо переговаривается с собой же, но немного в другой одежде, без этого фартука с цыпой Момо и в деловом костюме.
— Син! — говорит та Нанасэ, что в фартуке: — садись кушать, остынет же. Кстати, познакомься, это Тая.
— Очень приятно. — кланяюсь я, думая, что у них все-таки есть имена, а не порядковые номера, значит не клоны. Или все-таки?
— Мне очень приятно, Синдзи-кун. — говорит Нанасэ, которая на самом деле Тая: — я понимаю, что это все немного сбивает с толку, но нам нужно поговорить.
— Вы так думаете? — приподнимаю бровь, пытаясь упражняться в сарказме. Получается не очень. У кого хорошо получается изображать сарказм, так это у Акиры, но ее тут нет.
— Думаю. — кивает Нанасэ-Тая: — но тут я уступлю тебе самой. — она наклоняет голову к Нанасэ в фартуке. Та вздыхает.
— С чего бы начать? — говорит она, прикладывая палец к подбородку: — наверное с того, что я действительно сотрудник подразделения «А».
— Это я уже понял. — говорю я: — вот только …
— Не перебивай! — говорит Нанасэ: — тебе лишь бы перебивать. Кушай лучше, пока я говорю, тебе нужно расти. Значит так… никакого Ига-рю нету в принципе, это все легенды и слухи. Какие могут быть ниндзя в двадцатом веке? Это бред.
— Угу. — я действительно проголодался, а потом следую совету Нанасэ и начинаю есть, тем более что готовит сестренка отменно. Действительно, думаю я, какие ниндзя могут быть, бред же. Вот наложение двойной личности и формирование «спящего агента» — это да. То, что вся «Антимагия» оказывается моя сестричка — это понятно, а ниндзя — нет, что за сказочки. Наверное у меня на лице все-таки отражается доля того сарказма, который в настоящий момент я испытываю и Нанасэ вздыхает еще раз.
— Что до остального, то
