– Эта тварь, этот головоногий, – объясняла она взволнованно, – пролежал под Виллиреном тысячелетия. Архипелаг полон таких электрических призраков, которые только и ждут реактивации, так что, покопавшись как следует в электрической теутологии, мне оставалось только поставить нужную реликвию на нужное место.
Эти заряженные трупы ждали мига, когда кто-нибудь придет и выпустит их на свободу.
Огромные яркие щупальца осьминога молотили по воздуху, извиваясь в свете зари. Вот он двинулся вперед, раздвигая перед собой дома, сминая в лепешку все, что попадалось ему на пути, ширина которого составляла сто футов. Вдали поднялся дружный вопль, и, когда облако пыли рассеялось, стало ясно, что осьминог двинулся точно в ту часть города, где засели враги.
Давя их бесчисленные тела.
Когда он обрушился в море, по пути расплющив, вероятно, последние остатки того, что было когда-то портом Ностальжи, Беллис понадеялась, что вместе с ними исчезли с поверхности воды и те серые суда, на которых прибыли окуны и краснокожие румели. Вода в гавани встала дыбом, превратившись в огромную волну, которая, постояв над берегом какое-то время, хлынула на сушу с такой силой, что разбросала по сторонам даже самые крупные корабли, точно игрушки.
Беами же в это время молилась только о том, чтобы как можно меньше имперских солдат оказалось сейчас на пути у чудовищного спрута.
Бринд видел, как Люпус выпустил стрелу, от которой лопнул в отдалении чей-то череп. Вот он снова выстрелил в отверстие между щитами – ночные гвардейцы удерживали свою защитную конструкцию, несмотря на атаки окунов и краснокожих румелей. Бринд едва дышал, его ноги дрожали от долгого сидения в противоестественной позе. Весь в крови, пыли и ошметках чьей-то плоти, он, уперев руки в колени, отчаянно старался восстановить дыхание.
Ограниченная видимость не позволяла точно определить, откуда последует новая атака, поэтому все время приходилось быть начеку. Атакуемые и спереди, и с флангов, они лишь ненадолго размыкали спасительную «черепаху», чтобы нанести врагу серию сокрушительных контрударов.
Недавнее повторное усиление пока еще спасало им жизнь.
Вдруг здание, внутри которого они находились, задрожало все целиком. И продолжало трястись, как в лихорадке, до тех пор, пока не раздался хлопок вроде того, что бывает, когда взрываются устройства бренна. Камни полетели внутрь, засыпая людей, румелей и окунов без разбора, и тут же воинственные выкрики сменились воплями боли. Сквозь проломы в стенах стали видны странные световые линии.
И тут на них рухнул потолок.
Глава пятьдесят первая
Новость настигла Беами, когда она уже вернулась в цитадель. Беллис торжественно храпела в ее постели, а она сама взволнованно ждала хоть каких-нибудь известий о Люпусе и остальных гвардейцах. И чем сильнее она нервничала, тем больше крепла ее уверенность в том, что с ними случилась беда.
Подслушав, как драгунский офицер отдавал приказы эскадрону своих солдат в главном дворе крепости, она поняла: что-то действительно произошло. Ночные гвардейцы не вернулись, как было условлено… возможно, их миссия потерпела неудачу… и хотя заложники были освобождены, все члены элитного отряда до сих пор числились пропавшими без вести.
Беами почувствовала, как ее сердце забилось где-то в горле.
Пожалуйста, только не Люпус…
Когда старший офицер завершил инструктаж, Беами перехватила лейтенанта Одиннадцатого драгунского полка – светловолосого, атлетического сложения бородача, со сложной татуировкой вокруг шеи. Ей долго пришлось бежать за ним по коридору, прежде чем она смогла его остановить.
– Мне надо знать, куда отправились ночные гвардейцы! – выпалила она.
– Боюсь, мисс, что это секретная информация. – И он небрежно повернулся к ней спиной, собираясь уже продолжить свой путь, но она ухватила его за руку:
– Нет, ты мне скажешь, где они, а не то я так ударю тебя энергией…
Солдат, шутя, вырвал у нее руку и засмеялся, и тогда она ударила его реликвией тонг – металлическим устройством, которое, словно зубами, вцепилось ему в мясо пониже локтя, отчего он, вскрикнув, упал на колени.
– Говори, куда их послали!
Пока он елозил коленями по полу, пытаясь спасти остатки своего достоинства, хотя и убежденный в том, что все равно умрет, с его губ сорвались координаты склада и цель их миссии.
– Вот тебе и засекреченная информация, – ухмыльнулась она. – А ты думал, вас учили выносить пытки?
Беами убрала свой механизм, а лейтенант только молча растирал руку и шумно сопел. Мужчина плотно стиснул губы, но поздно. Она уже знала все, что ей было нужно, и шла будить Беллис.
С мешками реликвий за плечами, женщины устремились через разрушенный войной город назад, туда, откуда пришли совсем недавно. Теперь, при свете дня, развалины были видны во всем своем удручающем безобразии. Сердце Беами упало, когда она поняла, как сильно ее город пострадал от войны – войны с врагом, о котором ей ничего не было известно, который не имел никакой связи с ее предыдущим существованием. Среди всего этого ее жизнь теряла смысл.
Оставшиеся в имперской зоне жители, похоже, никуда не хотели уходить. Из зияющих дверных проемов – двери были сорваны с петель – доносился плач детей, напуганные женщины в открытую всхлипывали на улицах. На одной площади, за столом, прислоненным к беленой стене, упрямо играли в кости двое старых бродяг. В конце концов, они жили здесь всю жизнь и, как многие другие люди, не знали иного дома; вполне понятно, что они не стремились никуда уходить.
В зонах сражений трупы устилали снег, их доспехи были погнуты, руки и ноги отрублены, лужи крови и куски гниющего мяса окружали их со всех сторон, улицы воняли смертью. На месте некогда блестевших оконных стекол теперь зияли обугленные дыры, словно ворота в ад.
Там, где убивали людей, сугробы покраснели от крови. Чистильщики снега давно уже не выходили на улицы города, и казалось, милосерднее всего было бы предоставить стихиям похоронить Виллирен, целиком скрыть его под снежным покровом.
Ей посоветовали искать склад. Глядя на карту и сверяя с отмеченными на ней улицами и перекрестками углубления в развалинах, еще различимые на местности, Беами и Беллис проходили один солдатский пост за другим, с помощью реликвий заставляя свет огибать их так, чтобы остаться незамеченными, возводя невидимые лестницы над руинами зданий. Они пустили в ход все известные им приемы. И каждый свой шаг Беами делала, угнетаемая страшной мыслью о том, что, может быть, Люпуса завалило.
В одном месте ей пришлось защищать их обеих от двух окунов, которые карабкались к ним через обломки так неуклюже, что она даже удивилась, как это они, при такой грации, ухитрились вызвать столько разрушений. Хлыстами из света, которые с шипением и треском били окунов по панцирям, Беами гоняла мерзких тварей по улице до тех пор, пока те не скрылись вдали.
– Ох, какая ты молодец, – восхитилась Беллис. – Очень удачное использование энергии.
Женщины прошли уже много миль, у них болели ноги и стертые ступни. Быстро бегущие облака принесли мокрый снег, но ничего хуже. Уже почти три часа они шли медленно, то и дело останавливаясь, чтобы попить воды из взятых с собой бутылок.
Беами снова сверилась с картой, но чем дальше на запад они уходили, тем меньше было в ней смысла. Там, где раньше находились улицы, теперь царил полный хаос. Местами приходилось идти просто наугад. К счастью для них, Беллис не один год изучала топографию города и, быстро сориентировавшись, заявила, что они идут в правильном направлении.
Час спустя они уже подходили к месту, где должен был быть склад.
– Ну и где он? – спросила Беами. – Не вижу ничего похожего.
– Очень возможно, что наш головоногий друг ухитрился дестабилизировать ряд строений.
– Хочешь сказать, что чертова каракатица раздавила склад в лепешку, – огрызнулась Беами.
– Эй! – Голос эхом разнесся по улице. Отряд румелей – добровольцы, судя по их виду, – приближался к ним, перескакивая через запорошенные снегом руины. Впереди бежали два вороных и один гнедой, за ними еще целый отряд, все в дешевых доспехах и с дешевыми мечами.
– Леди, здесь нельзя оставаться. – Они отвели женщин за разрушенный дом, где объяснили им, кто они такие и что тут делают.
– Что стало с ночными гвардейцами? – спросила Беами румелей-ополченцев.
Уверенность покинула их лица, в движениях проявилась робость, и Беами поняла, что самые дурные ее страхи вот-вот подтвердятся. Один из ополченцев, молодой гнедой румель, назвавшийся Багзом, объяснил:
– Крыша обрушилась, мисс, когда все были внутри. Они как раз выводили заложников со склада – их было больше тысячи человек, – как вдруг какая-то хрень обрушилась на город. Но это не она на них наступила, просто все вокруг тряслось, понимаете?
