– Конечно, мученичество – это ваше личное дело, – продолжал Эссекс, – но я хотел бы подчеркнуть, что вы не одиноки в этой борьбе за сохранение вашей независимости. Великобритания следит за вашей судьбой, и мы решили защищать независимость Ирана во что бы то ни стало. С этой целью я только что посетил Москву по поручению моего правительства. Моей задачей было положить конец русскому вмешательству в иранские дела и восстановить власть центрального правительства в Иранском Азербайджане. Это продолжает оставаться целью моей миссии. Я приехал сюда не в погоне за чем-то недостижимым и не с визитом вежливости. Я здесь для того, чтобы сохранить независимость Ирана, насколько это еще возможно.
– Превосходно! – в восторге воскликнул губернатор.
– Имея перед собой эту цель, я полагаю, что всякое мученичество со стороны ваших приверженцев в данный момент и необязательно и гибельно. Вам следовало бы сохранить как можно больше власти, людей, влияния и силы. Хотя ситуация в данный момент и может казаться безнадежной, в ближайшем будущем наступит время, когда ваше существование принесет больше пользы, чем ваша мученическая смерть. Надеюсь, вы меня поняли? – Эссекс, казалось, следил не столько за губернатором, сколько за Мак-Грегором, который не спускал с Эссекса глаз, причем лицо его оставалось бесстрастным, но во взгляде светилось подозрение, а уши порозовели. Губернатор посмотрел на них обоих и слегка улыбнулся.
– Я вверяю себя вам, – сказал он Эссексу, склоняя голову.
– Вы мне совсем не нужны, – с досадой возразил Эссекс, не глядя на Мак-Грегора. – Это ваше дело.
– Так что же вы предлагаете? – губернатор призывно воздел руки.
– Призовите сюда того, о ком вы до сих пор не упоминали. Поговорите с ним.
– С кем это? – губернатор нахмурился.
– Как его зовут, Мак-Грегор?
– Джават Гочали.
Губернатор с шумом; выдохнул воздух. – Этот человек – русский агент, изменник, враг религии и профсоюзный агитатор. Он – грязное животное, ублюдок, чтобы не сказать хуже. Он захватил здесь землю и город. Он только и ждет, чтобы разграбить мой дом, растащить мое имущество и повесить меня самого на столбах моей веранды. Я не смешаю своего дыхания с тем смрадом, что исходит из его пасти.
Эссекс встал.
– Вы, кажется, упорно добиваетесь мученического венца, – сказал он. – В таком случае, я больше ничего не могу для вас сделать и даром теряю драгоценное для меня время.
Губернатор взволновался. Он упросил Эссекса сесть и снова воздел руки.
– Но что же еще я могу сказать об этом человеке, ваша светлость? Он в точности такой, как я о нем говорю.
– Может быть, это и так, но он загнал вас в угол.
– Ему нельзя доверять!
– Какой вред может он принести, прибыв сюда для переговоров? – презрительно сказал Эссекс.
– Я боюсь не за себя! – воскликнул губернатор. – Но если мы начнем переговоры, это будет означать, что я пошел на какие-то уступки, а я не могу положиться ни на одно его слово.
– Тогда положитесь на мое, – сказал Эссекс. – Я позабочусь, чтобы он вел себя честно, ручаюсь вам в этом. Если же моего ручательства мало, тогда я ничего больше для вас не могу сделать.
– Но чего я достигну, пойдя на переговоры с ним?
– Вы сохраните часть своей собственности и часть своих войск. С губернаторского поста вас, должно быть, сместят, но это не важно. Вам надо спасти все, что возможно, а единственный путь к этому – переговоры. Этот человек, без сомнения, пользуется большим влиянием, и от него, повидимому, многое зависит.
– Неужели он показался вам такой важной особой? – недоверчиво спросил губернатор.
– Ничем он мне не показался, – ответил Эссекс. – Но совершенно очевидно, что он один из коноводов в этой игре. Если вы не вступите с ним в переговоры, он сам сюда явится и вышвырнет вас силой. Выбора у вас нет.
– Вы правы. – Губернатор хлопнул в ладоши. – Я пошлю за ним.
Эссекс остановил его.
– Они верят вам не больше, чем вы им, – сказал он. – Я пошлю за ним сам. Мы об этом уже договорились. Он придет сюда, полагаясь на мое слово англичанина, что его здесь не тронут. Понятно это?
– Конечно, – ответил губернатор.
– И вы даете мне в этом слово?
– Разумеется! – Губернатор прикоснулся рукой ко лбу.
– Тогда я пошлю за ним. Если вы вызовете моего шофера, я дам ему указания. Я хотел бы также привезти сюда второго моего помощника.
– Пожалуйста!
– Это молодая леди, – предостерегающим тоном сказал Эссекс. – Я не могу подвергать ее такому обращению, какому подверглись здесь мы. Вы уверены, что это не повторится?
– Те, кто осмелился оскорбить вас, уже наказаны, я велел дать им палок, – ответил губернатор. – Я обещаю, что это не повторится.
– Хорошо, – сказал Эссекс. – Вызовите моего шофера.
– Позвольте сначала проводить вас в ваши покои, где вы сможете говорить с ним наедине. Я сам прослежу, чтобы ему обеспечили безопасный проезд. – Губернатор встал и, указав на двух слуг, стоявших у двери, с поклоном предложил Эссексу и Мак-Грегору следовать за ними.
Они вышли из дому и зашагали по выложенной плитками дорожке, белевшей влажным лунным отсветом.
Дорожка шла садом, между изгородями, цветочными клумбами и невысокими деревцами. С обеих сторон сад был огорожен стеной, но через ее стрельчатые арки Мак-Грегор разглядел в темноте привязанных к деревьям лошадей. Пройдя мимо маленького бассейна, они вошли в небольшой домик. Длинный крытый переход соединял его с большим домом, но этим переходом явно не полагалось пользоваться.
Домик был приготовлен к их приему. В нем было тепло. Слуга указал их вещи, сложенные на полу в гостиной, и с поклоном удалился. Эссекс бросил пальто и перчатки на небольшой круглый столик. Мак-Грегор нагнулся посмотреть, цел ли его чемодан. Замок был в порядке.
– Вам придется поехать с Аладином, – сказал Эссекс, нарушая упорное молчание Мак-Грегора. – Этот субъект не послушает его. Надо позаботиться о Кэти.
Мак-Грегор качнул головой.
– Совершенно незачем тащить сюда Джавата Гочали, – начал он.
– А почему?
– Они хотят взять его в заложники. Это ясно.
– При нас ему ничего не сделают, – возразил Эссекс. – Какой им смысл причинять ему вред?
– Иранские губернаторы очень любят брать заложников, – сказал Мак-Грегор. – И этот вряд ли составляет исключение.
– Я дал слово, что Гочали будет в безопасности. Ваше дело привезти его сюда, за остальное отвечаю я.
Мак-Грегор сказал: – Нет. Я не могу звать его сюда. Я бы скорее посоветовал ему держаться подальше отсюда. Так же, как и Кэтрин.
– Неужели вы думаете, они посмеют тронуть кого-нибудь при нас? Что это с вами?
– Я не чувствую в вас заинтересованности в сохранении жизни такого рода людей, – ответил Мак-Грегор. – Вы, видимо, не понимаете, что здесь происходит.
– Прекрасно понимаю, – сказал Эссекс. – Я вовсе не так глуп, как это вам кажется. Ваши соображения далеко не всегда разумны, дорогой мой Мак-Грегор. Такое поверхностное толкование этого незначительного инцидента не должно влиять на вас. Наши действия подчинены более широким целям. Вот как я расцениваю здешние события. Запомните это раз и навсегда. Вся эта мелкая неразбериха, которая происходит здесь, сама по себе не имеет никакого значения Истинный свой смысл она приобретает лишь в свете того, ради чего мы сюда приехали.
– Предоставляю судить об этом вам, – сказал Мак-Грегор, – но я не стану заманивать Джавата Гочали в ловушку. – Мак-Грегор снял пальто. – Кэтрин тоже лучше оставаться там, где она сейчас, – повторил он.
– Я сам удивляюсь своему терпению! – Эссекс всплеснул руками. – Хорошо, что я уверен в вашей честности, Мак-Грегор. Ну что ж, придется ехать мне самому.
– Тогда я тоже с вами поеду, – сказал Мак-Грегор, и в ожидании Аладина они молча принялись осматривать свой багаж.
Аладин вскоре пришел. Вид у него был уже не такой свирепый. Он был напуган, встревожен и поражен тем, что с ним случилось. При виде Эссекса и Мак-Грегора его большие глаза наполнились слезами. – Я думал, они вас убили, – сказал он. – Меня заперли и приставили ко мне часовых. Я не знаю, что сталось с машиной. Мне очень стыдно, но они увели меня силой, подталкивали винтовками в спину.
– Успокойся, – ободряюще сказал ему Эссекс.
– Меня заперли, – твердил Аладин, – собирались пороть плетьми и всё расспрашивали о мятежниках.
– Чепуха! Они не осмелились бы тронуть тебя. – Эссекс надел пальто с помощью Аладина. – Мы едем за мисс Клайв и Гочали, – сказал он. Мак-Грегор тоже взял пальто и вышел за ними в сад.
К форду их снова повели два солдата. Машина стояла там, где они ее оставили, и в ней сидело пять человек. Их прогнал оттуда все тот же офицер, вдруг появившийся из-за спины Мак-Грегора.
– Вот вам человек, который, по словам губернатора, был наказан плетьми и палками, – сказал Мак-Грегор Эссексу. – Посмотрим, как он будет вести себя теперь.
