с ним местничать, но царь отказал в суде, зная, что Воротынский значительно выше стоит на иерархической лестнице, несмотря на опалы отца. Можно предположить, что в это время князю было 20 с небольшим лет — именно в этом возрасте начиналась воеводская служба для представителей знати. В следующем, 1583, году И. М. Воротынского отправляют на подавление восстания поволжских народов. Он главный военачальник — первый воевода Большого полка. Воеводы других полков А. Куракин и И. Ноготков решили местничать с молодым князем. Из Мурома они отправили царю грамоты о том, что не будут исполнять свои обязанности, пока тот их не рассудит. Иван Грозный быстро разобрался в этой тяжбе и приказал князя Ноготкова отправить в тюрьму за излишнее чванство, Куракину же пообещал устроить после похода суд. В итоге все воеводы отправились в Нижний Новгород исполнять свой долг, правда, пробыли они там недолго, поскольку в марте 1584 году царь Иван умер. Новый царь Федор Иванович отправил в Поволжье другие полки. Предположительно в 1586 году Воротынский попал в опалу за участие в выступлении Шуйских против царицы Ирины. Только в 1588 году он получил новое назначение — во главе плавной рати (войско на судах) отправиться к Астрахани, где предстояло строить каменный кремль. Сколько пробыл князь в Астрахани — неизвестно. Новые сведения о нем относятся к 1592 году. Он получает боярство и назначен воеводой Казани. С одной стороны, эти данные говорят о том, что положение князя при дворе улучшилось. Однако казанское воеводство говорило о том, что в число близких царю Федору Ивановичу людей Воротынский не вошел. Годуновым не нужен был слишком знатный соперник, царь же не мог забыть того, что князь пытался вмешаться в его семейные дела. Так и прожил Иван Михайлович в Казани до 1598 года, пока на престол не взошел Борис Годунов. На смену ему прислали боярина Ф. И. Хворостинина.
Разряды молчат о том, чем занимался Воротынский в царствование Бориса. Вероятнее всего, был не у дел, и потому что выступал против царицы Ирины Годуновой, а значит, и против всех ее родственников, и потому что был внуком Анастасии Захарьиной и приходился дальним родственником Романовых, попавших в опалу в 1600 году.
Поскольку при дворе царя Бориса у Воротынского не было никакой перспективы, то появление Лжедмитрия I оказалось для него выгодным. После свержения Годуновых 1 июня 1605 года князь одним из первых отправился в Тулу приветствовать самозванца. Вместе с ним поехал и A. А. Телятевский, зять С. Н. Годунова, главного Борисова наушника. В итоге князья были приняты без всякого почета. Лжедмитрий демонстративно принял первыми донских казаков, обласкал и одарил их. Князей же стал ругать за то, что они долго не верили в его истинность и не оказывали ему поддержки. Это неуважение запало глубоко в душу знатному князю. Он сразу же окончательно разуверился в том, что «Дмитрий» — настоящий сын царя Ивана IV. Вернувшись в Москву, Воротынский связался со своим другом B. И. Шуйским, и вместе они пришли к выводу, что самозванца следует как можно скорее разоблачить.
Однако первый заговор не удался. Василий Шуйский и его сторонники из числа посадского населения были арестованы. Коснулись ли репрессии Воротынского — неизвестно. Возможно, на какое-то время он был выслан из столицы вместе с Шуйскими. Правда, роспись двора Лжедмитрия I показывает, что И. М. Воротынский существенно возвысился. При царе Борисе он занимал одно из последних мест среди бояр. Лжедмитрий поставил его сразу после Д. И. Шуйского — на четвертое место. Этим он подчеркнул его особую знатность и заслуги деда и отца перед страной.
Войдя в число самых первых людей государства, И. М. Воротынский получил право переписываться с иностранцами. Так, вместе с Ф. И. Мстиславским он отправил грамоту Юрию Мнишеку, в которой поблагодарил того за помощь «Дмитрию» в достижении «отчего престола». Но в истинность Лжедмитрия Воротынский, конечно, не верил, поэтому вновь поддержал заговор Василия Шуйского по его свержению. На этот раз князья действовали очень осторожно и до срока ничем себя не выдали — весело пировали на свадебных многодневных застольях и знакомились с новыми польскими родственниками царя.
17 мая 1606 года Лжедмитрий был свергнут и убит. Власть перешла к боярам-заговорщикам. Воротынский тут же оказался в ближнем окружении нового царя Василия Шуйского. Возможно, что он даже помогал получить тому престол. Шуйский поручил своему другу очень важную миссию — привезти из Углича останки настоящего царевича Дмитрия, которые должны были убедить всех в том, что на престоле был авантюрист-самозванец. Иван Михайлович со своим заданием справился успешно — мощи Дмитрия были найдены нетленными, что свидетельствовало о святости царевича. В народе, правда, поговаривали, что разложившиеся останки царского сына были заменены трупом недавно умершего мальчика, поповского сына, поскольку за 15 лет тело не могло сохраниться столь хорошо.
Вскоре князю Ивану Михайловичу пришлось оказывать царю Василию и другие услуги — вести борьбу с эмиссаром нового Лжедмитрия Иваном Болотниковым. Особую опасность представлял Елец, где было собрано много оружия для похода на Азов. Жители этого города категорически отказывались признавать власть Шуйского. Осенью 1606 года Воротынский отправился под мятежный Елецк. Но осада городка не принесла успеха. Более того, в его собственном полку появились изменники. Когда же пришла весть, что на помощь ельчанам идет Болотников, большая часть дворян разбежалась. Пришлось князю почти в одиночку вернуться в Москву.
В следующем году Воротынский вновь сражался с болотниковцами, но удача ему не сопутствовала. Многолетнее бездействие, видимо, давало о себе знать. Все же общими усилиями и Болотников, и Петруша были разбиты. Наступила долгожданная передышка. В январе 1608 года царь Василий женился на Екатерине (Марии) Петровне Буйносовой. И. М. Воротынскому было позволено жениться на ее младшей сестре Марии. Таким образом, он породнился с самим царем и еще больше приблизился к трону. Но его счастье оказалось очень переменчивым.
Летом 1608 года к столице подошла армия Лжедмитрия II, и в стране образовалось двоевластие. Воротынский оказался запертым вместе с Шуйским и с трудом отбивал атаки тушинцев. Так продолжалось до начала 1610 года, когда на помощь осажденным пришли полки М. В. Скопина-Шуйского вместе со шведскими наемниками. В марте столица была освобождена. Это радостное событие совпало со счастливой переменой в семье Воротынского. Молодая жена родила ему сына Алексея. На крестины младенца был приглашен князь-освободитель М. В. Скопин-Шуйский, его родственники и вся знать. Пир был многолюдным и веселым. Однако, когда кума Екатерина Григорьевна, жена Д. И. Шуйского, преподнесла куму М. В. Скопину чашу с вином и тот, по обычаю, полностью ее осушил, всем стало не до веселья. Знаменитый полководец вскоре схватился за живот и переменился в лице. Ему стало настолько плохо, что его
