ли он ценность и как назывался – я не знал. Для мальчика, у которого сокровищ раз, два и обчелся, эти вещи были особенными.
Наконец я дошел до книги.
Какое-то время после пожара в театре я честно пытался продолжать тренировки с гранями разума и горящей свечой, но похвастать было нечем, и снять плетение с книги мне не удалось.
Закрыв ящик, я вышел из комнаты и направился в покои Митху. Двойные двери были чуть приоткрыты – почему бы не заглянуть в щелку?
Митху сидел на подушках, скрестив ноги, и пускал в воздух клубы дыма. Билу подсчитывал деньги, поступившие после предыдущей смены. Аскар отдыхал, затягиваясь трубкой по очереди с хозяином. Похоже, все в приличном настроении.
Я тихонько постучал костяшками пальцев по двери и замер в ожидании.
– Кто там? – лениво спросил предводитель воробьев.
– Это Ари, аба.
– А-а-а, Ари… – Мое короткое имя он произносил, перекатывая букву «р» и растягивая гласные. – Давай-давай, заходи.
Я толкнул дверь и, пройдя в центр комнаты, остановился в двенадцати шагах от Митху, как у нас было заведено.
Сделав еще одну затяжку, он оглядел меня с ног до головы и дернул подбородком, задав немой вопрос.
– Я рано проснулся и кое о чем размышлял, аба. Могу я с тобой поговорить?
Митху кивнул и сделал знак рукой:
– Говори-говори. Ты честно заработал это право.
Я сглотнул ком в горле. Спросить хотелось о многом, и Митху, скорее всего, ответит, однако начинать с самого важного опасно – повелитель воробьев может разозлиться. Халим как-то рассказывал мне об искусстве вести беседу и настаивал, что к цели разговора следует подходить постепенно. Начинать нужно с малого, не слишком отклоняясь от самого важного.
Так и сделаем.
– Я насчет пропавших воробьев, моих сестер и братьев.
Митху кивнул и вновь затянулся:
– М-м-м… Ты за них переживаешь?
Я мотнул головой.
– Знаю, это тяжело, Ари. И все же иногда спасенные мною птички желают вырваться на волю. Стараюсь не держать на них обиды. Кому-то не нравится в моем доме, другие не выдерживают воробьиной жизни, третьих не устраивают мои условия. Они забирают свои сокровища и ударяются в бега.
Митху нахмурился, поник и уперся взглядом в пол:
– Кто знает, возможно, тут есть моя вина… Наверное, я сам даю им возможность сбежать, позволяя собирать ценные вещички. Со временем воробьи их продают и получают кое-какие деньги для побега. Видимо, я недостаточно хороший отец.
Митху в жизни не проронил слезинки, иначе я решил бы, что он вот-вот заплачет. Но, судя по всему, наш приемный отец на такое не способен.
– А что думаешь ты, Ари? Я плохо забочусь о своих птичках?
Мне стало стыдно. Митху принимал нас под свое крылышко, не интересуясь, какой мы касты, не выспрашивая, чем мы занимались раньше. Закрывал глаза на отсутствие воровских навыков и прочих воробьиных умений. Давал нам больше, чем мог потребовать ничего не имеющий за душой ребенок.
– Ничего подобного, аба. Мы тебе очень благодарны. – Я положил руку на сердце. – Просто беспокоюсь, вот и все. Мы ведь уже несколько месяцев не подбирали новых птичек.
– И ты опасаешься, что наша маленькая колония продолжит уменьшаться? – предвосхитил следующий вопрос Митху. – Боишься потерять еще одну семью?
На сердце вдруг потяжелело. Вопрос приемного отца пробудил воспоминания, которые я старался запрятать подальше. Потерять еще одну семью… Только на этот раз речь шла о медленном ее исчезновении. Точно так же тяжело на душе становилось, стоило только задуматься о мести и о данном Маграбу обещании.
Грустные мысли заставили меня немедля перейти к главному. Собравшись с духом, я продолжил:
– Да, аба, боюсь. Но это еще не все.
Наступила тишина, которую нарушало лишь дыхание Аскара и Митху, выпускавших из легких клубы дыма, да звон монет, которые Билу складывал в аккуратные кучки.
Митху хмыкнул. Разрешает продолжить?
– Коли…
Единственное слово упало между нами, словно камень на стекло, и все вновь замолчали. Трое мужчин скрестили на мне взгляды. Теперь в их глазах читалось внимание, которого прежде не было.
Положив дымящуюся трубку на пол, Митху сложил пальцы домиком:
– Что – Коли?
Я замялся, раздумывая, как лучше подобраться к тому, что меня интересовало. Перед глазами стояла запертая дверь с выбитым на ней именем: «Ниша». С нее и начнем.
– Помнишь, я рассказывал об одной подружке?
– Да-да, – откинулся на подушки Митху. – Ты еще беспокоился, что она состоит при Коли.
Я молча кивнул.
– Прости, Ари-ча, сынок. О ней ничего не слышно. А раз так – боюсь, она в куда худшей беде, чем мы с тобой предполагали. И вряд ли я чем-то смогу ей помочь.
Я склонил голову к плечу, ожидая пояснений.
Митху устало покачал головой, словно не хотел продолжать.
– Ах, Ари… Дела не очень хороши. Уверен, что желаешь знать правду?
Плохую правду я на самом деле знать не хотел, однако во мне бурлили гнев и огонь, бродили ужасные мысли о Коли, и я ответил утвердительно.
– Боюсь, Коли она больше неинтересна. В подобных случаях он находит способы выжать из мальчика или девочки, которые уже не могут быть посыльными, что-то еще. Сдает их в грязные заведения, понимаешь?
Я стиснул зубы и уставился в пол, опасаясь своего языка. Руки непроизвольно сжались в кулаки, и я потряс кистями, пытаясь сохранить спокойствие. Тщетно – в моем сердце смешались пламя и горечь.
– Мне жаль, маленькая птичка, правда жаль. Если твою подружку постигла подобная участь – я не знаю, как ее найти. И вызволить ее у меня нет никакой возможности. Аскар и Билу – сильные парни, не спорю, но я не могу просить от них слишком многого. Коли – настоящее чудовище.
Ты еще не знаешь, какой он на самом деле монстр…
– У него на поводке целая свора псов. Коли не задумываясь пустит кровь любому, кто встанет на пути. Зарежет, убьет! Воробьи подобными вещами не занимаются. Этак беды не оберешься, а кошель наш довольно тощий, мы ведь не торгуем белой отрадой. Потому и нет у меня лишних денег, чтобы выпутываться из неприятностей, понимаешь?
Понимать я понимал, однако заявление Митху мне не понравилось.
– Кое-что еще, аба.
Если продолжать думать о судьбе Ниши, гнев, кипящий в груди, вырвется наружу. Я отогнал тревожные мысли. Плохо, что пришлось отступить. Плохо, но так надо.
– Хотел напомнить о твоем обещании насчет Коли. Прошло уже восемь месяцев. Не могу отделаться от мыслей о нем и о том, чего он меня лишил. – Забыв о правилах, я сделал шаг вперед. – Ты поклялся, что однажды
