Нейт щелкнул кремнем, вызывая огонек.
* * *
Он знал, что тоннель должен быть замкнутой петлей. Так устроены аттракционы в парках развлечений. Люди садятся в вагончики. Едут-едут, а затем выходят в том же месте, черт побери, где садились. Однако «Тоннель ужасов» оказался не таким. Абсурд, но Нейт видел перед собой прямые рельсы, уходящие в темноту. Они тянулись все дальше и дальше. Но куда? Нейт этого не знал. Идя вдоль рельсов, он почувствовал плавный уклон вниз.
Вначале процентов на десять, не больше.
Затем уклон стал круче.
Отсветы огонька позаимствованной зажигалки плясали на стенах, выхватывая механических зомби на раздвижных креплениях, которые должны были выпрыгивать из темноты на пассажиров поезда. Нейт видел динамики, из которых когда-то звучала леденящая душу музыка или записи жутких криков, и кривые зеркала, пугавшие пассажиров их собственными изогнутыми, изуродованными отражениями. С потолка свисали на веревках резиновые конечности. Нога, рука, голова…
Нейт застыл на месте.
Голова.
Не комично-отвратительная, как рука и нога с торчащей костью и обнаженными красными мышечными тканями. Маленькая голова. Съежившаяся. Кожа плотно облепляет череп, сухая и жесткая, словно солонина.
«Это же настоящая голова…» – вдруг осознал Нейт.
Цепь, на которой висела отрубленная голова, заканчивалась крюком, глубоко вонзенным в висок.
На высохших мягких тканях на лбу, посреди занавески хрупких волос, похожих на мертвую солому, было число:
19
Нейт прошел дальше, оставаясь на рельсах, чтобы не провалиться в затхлую воду, обступившую полотно с обеих сторон.
Огонек зажигалки освещал тоннель, казалось, не имеющий конца. Впереди виднелись прижатые к стене силуэты – манекены, застывшие в изгибе тоннеля. Жуткие клоуны, один с мачете в руке, другой с глазом, болтающимся на ниточке.
А тоннель за ними простирался дальше, дальше и дальше.
Обернувшись, Нейт увидел, что вход остался далеко позади. В четверти мили, а может, и дальше.
Там мелькнула какая-то тень. Словно стервятник пролетел на фоне солнца. А затем тоннель содрогнулся – от свода и до путей у Нейта под ногами. Он сообразил, что это был раскат грома.
Буря.
Пока еще не здесь. Но… возможно, скоро.
Карл говорил, что иногда здесь разражаются страшные бури. И наступает полный хаос.
Еще один отдаленный раскат. От которого у Нейта заныли зубы.
И вот выбор. Можно уйти отсюда. Попытаться опередить бурю и вернуться к Карлу – если, конечно, старик соблаговолит пустить его обратно. Или можно остаться здесь, укрыться, переждать. А еще можно продолжить путь вперед, углубляясь дальше в тоннель. Посмотреть, куда он приведет. Если это место действительно… переходное, возможно, тоннель приведет куда-то еще, может быть, обратно домой, – и разве это не означает, что нужно двигаться дальше?
Как там говорится?
«Единственный выход – насквозь»[116].
Значит, решено. Он разворачивается и идет в глубь тоннеля.
Однако прежде чем Нейт успел развернуться и двинуться во мрак…
– Давным-давно, – пропел голос где-то вдалеке, – один юноша по имени Эдди Риз оказался в тоннеле, в который уже раз разозленный тем, что ему отказали – отказала еще одна девушка, отказал еще один юноша: «Нет, Эдди, – сказали они, – не пойду с тобой, не притронусь к тебе, не стану на тебя смотреть!»
Нейт стремительно обернулся к темноте. Он ничего не увидел там, хотя тени выглядели гнетуще. Нейт всмотрелся в жутких клоунов на стенах, буквально ожидая, что они вот-вот оживут – и набросятся на него.
– Держись от меня подальше! – предупредил он тьму.
Однако голос продолжал:
– Однако в тот день наш юный бесстрашный Эдди – он очень любил числа – очутился в этом тоннеле, подсчитывая сначала то, сколько раз ему ответили отказом – двадцать один, кстати, на тот момент, – затем стал считать количество криво положенных кирпичей. Каковых оказалось семь. И вдруг обнаружил, что он в тоннеле не один, как и ты сейчас. Вот когда Эдди встретил демона.
– Да пошел ты!.. – бросил Нейт.
– Демона, Элигоса Вассаго, Архиизверга. Находящегося вверху и вниху. Не подчиняющегося ни легионам Ада, ни мерзости Небес. И демон сказал Эдди, что, если тот желает выполнить задачу, великую, сложную, он сломает миры и станет богом, и тогда уже никто больше не сможет ответить ему отказом.
Теперь Нейт разглядел в темноте силуэт идущего Эдмунда Уокера Риза. Несмотря на отсутствие света, сверкнуло лезвие ножа.
– Девяносто девять девочек, – донесся от стены шепот и смешок. Это подал голос один из клоунов?
– Девяносто девять за девяносто девять! – послышался шепот от противоположной стены.
– Да, – подтвердил Риз негромко, однако голос его прозвучал везде. Подобный змеям, расползающимся по стенам во все стороны. Отголоски их размеренных, медленных движений прозвучали ползучим шепотом.
– Элигос приказал убить девяносто девять девочек, чистых, юных и непорочных, еще не оскверненных. Сказал: если я принесу их в жертву, в кульминационный момент рухнет все.
– Но ты потерпел неудачу, – окликнул тень Нейт. – Разве не так? Пятая девочка, Сисси Кальбахер, ей удалось спастись. Благодаря моей жене.
– Твоей жене. – Шипение, наполненное ядом и злобой. – Кто бы сомневался… Да, я потерпел неудачу. Возможно, затея была обречена с самого начала. Однако я предпринял попытку и был вознагражден за свои усилия. Молния спасла меня от электрического стула, – и демон отправил меня сюда. Быть может, просто сослал в глушь. Но – о, Нейт, какая это прекрасная глушь! Какие угодья! Здесь столько добычи! И время от времени в мои сети попадается молоденькая девчушка. Хотя сейчас попался ты, не так ли?
Нейт чувствовал нарастающее напряжение. Воздух буквально вибрировал. Ему нужно выбраться отсюда. Нужно бежать. Но он страстно хотел убить Эдмунда Уокера Риза. Раз уж ему не суждено вернуться домой, по крайней мере, он сможет убрать убийцу…
«Нет, – напомнил себе Нейт. – Ты не готов. Ты ранен, Нейт. Еще рано».
– Но сейчас все замечательно, – продолжал нараспев Риз. – Мою работу продолжил более способный кандидат. Мальчишка, Оливер. Оливер убивает Оливеров, убивает Оливеров, костяшки домино падают одна за другой, пока мир не погибнет. А когда это случится, все придут сюда. – Последние два слова он прорычал нечеловеческим голосом: – Ко мне!
И расхохотался безумным прерывистым уханьем.
Затем с ревом бросился вперед, вспарывая воздух ножом, высекая лезвием искры из стен. Казалось, у него не две руки, а четыре, затем шесть – его тень увеличивалась в размерах, принимала причудливые очертания, а звук шагов в темноте превратился во влажный шелест чего-то скользящего, словно по тоннелю пополз бесконечный клубок червей. И тут клоуны на стене засмеялись, вторя Ризу…
Снова прогрохотал раскат грома, однако у Нейта больше не было выбора – он развернулся и, поджав хвост,
