— …пора б повзрослеть из девочки в женщину! — Услышал окончание фразы Вадим.
— Дурак и хам! — Огрызнулась жена.
Заметив, что подошли достаточно близко, они замолчали, как будто потеряли дар речи. Олег сердито опустился на корточки и стал выхлёстывать ножом из почвы мелкие камушки. Плечи его возбуждённо вздрагивали. Люся, вдруг спохватилась, что пришла пустой, заметалась, видя, как друзья сваливают кучи хвороста, но потом вздохнула и уселась с отрешённым видом ближе к Наталье.
За всё время, пока Зорин разводил костёр и приспосабливал котелок на подвесь, группа не проронила ни слова, словно был дан обет молчания. Этакое ленивое созерцание огня и меланхоличное ожидание трапезы. Пока Вадим суетился, он между делом стравливал тишину вопросами типа: «Что языки проглотили?», «Голод отнял дар речи?», но увы, не получил ни острой шутки ни внятного ответа. Наконец, поудобнее расположившись напротив всех сидящих, он предельно громко спросил:
— Ну?! Кто-нибудь объяснит, что произошло?
Взгляд его прошёлся по пасмурным лицам и остановился на Головном. Олег коротко ответил взглядом и снова уставился вниз. Губы тронула кривая усмешка.
— Да так, Николаич… Обычная семейная склока. Ерунда, в общем…
— Ерунда?! — Взвилась вдруг Люся. — А ты расскажи… Расскажи Вадиму Николаевичу, что ты вообще считаешь ерундой!
— Ну, всё, хватит! Спрячь сопли, веди себя нормально!
— А ты?! Ты правильно себя ведёшь?! Тебя клинит на разрушение… Что избить, что убить — тебе всё одинаково! Чем помешали тебе бабочки? Сидели, никого не трогали…
— Успокойся, а?! Будь адекватна…
— Да ты сам неадекватен!
— Так, стоп! — Произнёс Вадим. — Я ничего не понял. Можно поподробнее… Чего натворил, Олег?
— Олег, ты и вправду перегнул! — Вмешалась в их спор Наталья. — Нам эти вещи мог бы не демонстрировать. Это только в минус тебе…
— Да ладно! Плюс, минус… — Закипел Головной. — Никому ничего я не демонстрировал, понятно?! Кисейные барышни! Пришли в тайгу, живите по законам тайги! С вами получится так, что и комара на морде убить тоже жестоко. Зайца жрёте с аппетитом, а не вдомек, что прежде чем его поджарить, надо его сперва убить.
Людмила резко и порывисто вскочила. Губы у неё дрожали, а щёки пылали румянцем под цвет её волос.
— Ты сейчас не зайца убил, а бабочек! И не чтобы пожрать, а просто так. Ради смеха, ради дури своей… Садист!
Она развернулась в сторону леса и быстро зашагала, не оглядываясь, в направлении, откуда они недавно вышли.
Тишина снова было воцарилась после её ухода, но Вадим не дал ей затянуться.
— Олег?! — Он смотрел только на Головного. — Что это за история с бабочками?
Головной активно играл желваками, но отвечать не собирался.
— Ничего мне сказать не хочешь? — снова поднажал Вадим.
— Олег, сходи за Люськой, она же заблудится, — жалобно-просяще обратилась к нему Наташа.
Головной только сильней засопел, и ушёл в немую оборону, упёршись глазами вниз.
— Так, ладно! — поднялся Вадим. — Наташ, помешивай суп, ладно? А ты, Вань, костёр держи! Я скоро приду!
Он пошёл по следам Людмилы, напоследок обронив ещё одну фразу:
— А с тобой, Олег, мы ещё поговорим!
Олег что-то глухо пробурчал или проворчал, но Зорин был уже далеко. Он шел, совершенно не зная, как из таких ситуаций выходить, как утешать чужых жён, что говорить… «Да уж… Как-то в планы не входило, — думал Вадим, углубляясь в чащу. — Не было печали, черти нака… С другой стороны, коли сам их притащил сюда, так давай и мири».
Люсю он нашёл сразу, пройдя вперёд по притоптанной траве, сквозь редкий березняк. За расступившемся рядом деревьев открывался вид на опушку. Полянка была невелика. Но колоритна. Наискось, лежало поваленное грозой дерево, уже имевшее на себе следы топора от былых предшественников. Порядком высушенное, с обломанными ветками, но ещё связанное с раскорёженным пнём непроломанным до конца мясом. От этого дерево напоминало экспозицию из картины Шишкина «Утро в сосновом бору», только вместо медвежат, на конце поверженного ствола сидела девушка.
Зорин подошёл и молча, присел рядом. Так и не продумав вступительную речь, он сказал первое, что пришло в голову:
— Ну уж, коли мы здесь, давай дровишек насобираем, что ли…
Пока собирали ворох сухой древесины, обламывая недоломанные высушенные ветки, Люся, как и ожидал Вадим, сама всё рассказала.
Ребята, едва только взошли на эту злополучную полянку, как произошла нелицеприятная история. На могучем стволе высокой берёзы, приютились друг на друге две огромные пёстрокрылые бабочки. Красивые огромные крылья их слегка трепыхались, то ли от дуновения ветерка, то ли от всепоглощающей страсти друг другу, но картинка брачной игры насекомых привлекла целиком внимание девчонок.
— Смотри, Люсь, какая идиллия! — прокомментировала слияние Наташа. — Любовь, она и в тайге любовь.
— Ага-а-а… — заворожённо протянула Люся, доставая из кармана мобильник, чтобы занести картинку в раздел «Моё фото».
— Что тут у вас? — подбежал Ваня. — А-а! Ну, всё ясно. Секс наших меньших братьев. Класс насекомые, подвид — бабочки… Кстати, таинство спаривания никто не отменял. Это неэтично, девушки. А если б кто-то глазел на ваши любовные позы?
Наталья, улыбаясь самой распутной улыбкой, ответила Климову.
— Если бы я была бабочкой, меня бы чужой взгляд не парил.
— Как хорошо, что ты не бабочка, — среагировал тот.
— Э-э! Ну вы долго там торчать собираетесь? — окрикнул сзади голос Головного.
Близко подходить к берёзе он не стал, стоял в полутора метрах и недовольно косился на скученных за зрелищем ребят.
— Николаич нас, за чем послал?! А вы тут… Не видели, как бабочки трахаются?!
Внезапно его взгляд изменился. Всего на миг лицо приобрело выражение заинтересованности.
— Ну-ка, отойдите-ка от дерева! — вдруг сказал он. — Отойдите, отойдите! В сторону…
Все послушно отошли. Впрочем, никто не знал, что последует за этим «отойдите». Не хватало времени догадаться, сообразить…
Олег широко выставив ноги, неожиданно выбросил вперёд руку. В берёзу что-то глухо ударило… Бабочки бешено забили крыльями. Но взлететь они уже не могли. Стальной клинок армейского ножа, напрочь пригвоздил их к дереву.
— Уа-у! Удачный бросок! — сам себя похвалил Головной.
Невольный всхлип на вдохе сделала Людмила. Остальные просто молчали. Они были поражены, но отнюдь не удачным броском.
— Да-а-а… Ты прав, Ванька, — негромко, но зло выговорила Наталья. — Хорошо, что я не бабочка.
Ваня проявил эмоции громче, но даже его красноречия хватило всего на три слова:
— Старик, ну, на хрена это…
Зато Люся, едва только шок отпустил, взорвалась нешуточным гневом…
— И вы знаете, Вадим Николаевич, самое ужасное, — Люся перевела дух, сглатывая комок в горле, — он искренне верил, что оценят его великолепный бросок. Был так сказать изумлён, что не слышит аплодисментов в свой адрес. А тут ещё въедливая жена взялась мозги песочить… Со мной-то он ладно… Привык воевать если что. А вот то, что Ваня его не поддержал, его, видите ли, сильно оскорбило.
Люся на секунду замолчала, в недоумении и обиде качая головой. Они закончили набирать хворост и сейчас просто сидели. Каждый со своей охапкой в руках. Зорин не спешил давать оценку происшедшему. Он ждал, когда Людмила выговорится, чтобы потом легче было и ей и ему сойтись в какой-то одной точке зрения.
— Вот эти выходки его… — Она экспрессивно потрясла собранными сучьями. — Просто выше моего понимания!
— Он поднимал на тебя руку? — спросил вдруг Вадим. — Хоть когда-нибудь?
— Нет, что вы! Покричать на меня он горазд, но чтобы ударить… Олежка со мной как с хрустальной вазой. Бережёт и холит. Готов минут двадцать носить меня по квартире на руках, пока я не закричу: «Хватит!» Я знаю, он меня любит, я чувствую это, но… Какой-то зверь в нём сидит. И даже моих сил не хватает, чтобы в нём оттаяло что-то.
— Олег вырос в нелюбви, — решил с этого начать Зорин. — Он рос в детприёмнике, где его не считали человеком.
— Знаю, — кивнула Люся. — Этот след тянется оттуда. Но ведь Ваня тоже воспитанник детдома, а только он совершенно другой.
— Ну… — пожал плечом Вадим. — Бывает и такое. Может быть, Ваня с хорошим соприкоснулся больше, чем Олег. Не знаю! Тут нюансы могут быть всякие. Но я уверен, что они есть. Я не оправдываю его поступок, пойми меня правильно. Я просто вместе с тобой пытаюсь найти истоки. А поговорить с ним, я поговорю… Если мое слово для него что-то значит…
— Значит, Вадим Николаевич, ещё как значит! Вы для Олега непререкаемый авторитет. Просто небожитель какой-то. Я когда с ним ещё встречалась, он про вас все уши прожужжал. Как пример, он поминал вас всегда и всюду, и я часом думала, что этот некто Вадим просто демон какой-то, или второй после Ленина.
