— Кто научил твою дочь лекарскому делу? Жена, я посмотрю, ничего не смыслит в этом деле.
— Говорят, способности приходят через поколение. По крайней мере, так говорит её бабушка. Она её учила. — Тут Ногал совершенно не погрешил против истины, Овету учила бабушка, королева Алаина. А в их походе Ногал действительно насмотрелся на то, как девушка всегда оказывалась в нужное время и в нужном месте, когда кому-нибудь требовалась её помощь.
— Хорошо, — решился Хартан, наблюдая, как обе женщины явно нашли общий язык в обсуждении, какие все же сыновья — шумное и беспокойной наследство. — Вы можете остаться. Мне сейчас нужен кузнец. Насчет твоей женщины я должен посоветоваться со своей женой. Ей не нужна ещё одна прислуга. Но, возможно, в замке найдутся кое-какие дела. Твой сын пусть помогает тебе. Ну а дочь… Она сегодня заслужила серебряную монету. Болеем мы тут не часто, но ран и царапин предостаточно. Одной комнаты вам хватит?
— Для жены и дочери — вполне. А мы с сыном уж лучше в кузне или где придется.
— На том и решим. Но, думаю, заработанных денег вам всё же не хватит на покупку лошадей.
— Было бы чем живот набить! — махнув рукой, Ногал почтительно поклонился, — а там будет видно.
Ужинали в замке рано. Ожидая опоздавшего мужа, жена коменданта поведала пленникам, а по сути — гостям, о выходке своего сына. Стенк слушал с вежливым вниманием, Талина пропустила рассказ между ушей.
— Да, — подтвердил комендант, входя в их гостиную, выполняющую роль столовой, — девочка молодец. У мальчишки даже не останется шрама.
— Девочка — лекарка? — равнодушно спросила Талина.
— Да, ваше высочество. И неплохая.
Диара поджала губы. Она только что рассказала, а принцесса даже не соизволила её выслушать. Талина заметила и подавила свое чувство раздражения. Командир гарнизона и его жена делали всё, чтобы скрасить их заточение. И не их вина, что им даны четкие указания. И всё же тюремщики есть тюремщики, даже невольные, как семья Хартана.
— У вашего парнишки неплохие данные. — Талина попыталась сгладить неловкость. — Он легко движется, я видела. Как так получилось, что он упал?
Ход был верен. Жена коменданта расцвела. Принцесса наблюдала за их сыном. Это было лестно. Но ответил Хартан:
— Он больше не сводил глаз с этой девчушки, чем следил по сторонам, — сурово, но между тем со смешинкой в глазах сказал он.
В ответ жена только хмыкнула:
— Он ещё мал.
— Это в шестнадцать-то лет?
— Конечно. Не хочешь ли ты сказать, что ему пора обращать внимание на девушек.
— Если твоему младшему сыну рано, так он и не пялится на них. А этому парню пора становиться в дозор. Нечего просиживать штаны.
Начался обычный спор мужа и жены, но на этот раз Хартан был настроен более решительно. Последняя выходка сына окончательно убедила его в том, что парню пора заняться делом.
— А ваши сыновья, ваше высочество? — воззвала Диара к молчаливой собеседнице.
— Что мои сыновья? — встрепенулась Талина.
— Чем занимались ваши сыновья в шестнадцать лет?
— Не сравнивай твоих сопляков с королевскими сыновьями, — отрезал Хартан.
— Нет, почему же, я скажу, — развеселилась внезапно Талина. — В шестнадцать лет Стенли служил оруженосцем у послов Вароссы, Арилазы, Бории и даже, насколько я помню, Сегота. Тарлин аналогично. А ещё раньше они вместе с королем похитили своего кузена у короля Альтама.
Диара ахнула. Хартан покачал головой.
— Я вроде слышал эту историю.
Его жена закивала головой. Но все же попросила:
— Вы не расскажите?
Талина покачала головой.
— Я не участвовала, я не знаю подробностей. Мне нечего рассказать.
Она опять задумалась. Стенк молча потягивал вино, искоса наблюдая за женой. Относительная свобода вернула Талину к жизни. Но горечь потери и вынужденное безделье по-прежнему сказывалось на ней не лучшим образом. Она стала раздражительной и часто уходила в свои невесёлые мысли.
— Как насчет того, чтобы испытать вашего сына? — Стенк старался говорить весело и беззаботно. — Моей жене пока нужен не слишком сильный противник.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Если у её высочества будет силы, — Хартану данное предложение явно польстило.
— Отлично, думаю, силы начнут восстанавливаться, если будет хоть какое-то действие. Ведь, господин Хартан, вы видели, насколько моей жене становится легче после всего лишь небольших прогулок и вот таких небольших тренировок.
— Да, — согласился комендант. — К моему великому сожалению, я не смог сегодня подобрать предписанный эскорт и поэтому прогулка не состоялась. Но завтра вернутся мои люди, которых я послал на выгул лошадей, и мы возобновим прогулки. А если я приму на службу своего сына, да ещё этого прибывшего юношу, у меня будет предписанное количество солдат для эскорта.
— Что ещё за юноша? — заинтересовался Стенк.
— Брат той лекарки. Его отец тоже воин, но он займется кузней, пока мой кузнец не вернулся из столицы. А парень вроде тоже владеет мечом. Вот завтра мы и устроим ему испытание. Кстати, дорогая, я хотел бы посоветоваться с тобой, нельзя ли использовать в хозяйстве её мать?
— Мне понравилась эта женщина, — согласно кивнула Диара. — две матери всегда найдут темы для разговора. Но что она умеет?
— Насколько я понял, она в прислугах.
— Мне не нужна прислуга. Если только для её высочества.
— Мне тоже, — наотрез отказалась Талина.
— Но мне бы не хотелось, чтобы она болталась тут без дела. Малейшая праздность и дисциплина среди людей падает.
Стенк рассмеялся:
— Пристройте к делу и принцессу, — он кивнул на жену. — Тогда вы смело сможете доложить его величеству, что самочувствие его пленницы резко поднялось выше.
Хартан насупился. Часто напоминание о том, что он выступает тюремщиком, не приводило его в восторг. Жена пришла ему на помощь:
— Мы перевесим с ней ковры и гобелены в комнатах замка. Возможно, у неё есть вкус, если она служила где-то.
Они еще некоторое время пообсуждали, куда можно пристроить свалившую им на голову женщину, но так и не придумали ничего подходящего. Талине и Стенку же это было безразлично.
Выделенная для Лайны и Оветы комната не поражала размерами, но была чистая. Кроме кровати, в комнате поместился стол с парой кресел. Постель была свежей, а огонь в камине развеял застоявшуюся сырость. Видимо, комната предназначалась для сопровождавших короля придворных и вполне устроила мать и дочь. Лайна без сил упала на кровать. Овета испуганно присела рядом:
— Мамочка, ты заболела?
— Нет, девочка. Просто устала.
— Мы ведь справились, да?
— Ты молодец. Папа прав, ты сильная, ловкая и умелая. Я только обуза для вас.
— Мама, но зато как всё прошло замечательно. Нас приняли, нам поверили!
— Тебе да. Я же говорю, ты у меня умница. Но папа был прав, мне тяжело прикидываться женой чужого человека, и матерью того, кто чуть было не убил моего мужа.
Овета расстроилась.
— Раднир… я тоже его боюсь. Но я ему доверяю. Мама, он не предаст нас.
— Но всё же ты его боишься. Почему?
— Я слишком его испугалась и слишком ненавидела. И он непредсказуем…
— Значит, он все же опасен? — Лайна подняла голову.
— Нет. Понимаешь, он дал папе слово, папа ему верит, и я верю. Но он думает не так, как мы. Он не нарушит слово. Нет. Однако для него существуют свои понятия, что хорошо и лучше для него, а что для других. Я боюсь именно этого. Вот смотри. Вдруг для того, чтобы выполнить своё слово, и, скажем, спасти меня от опасности, как он обещал папе, он решит, что для этого лучше всего засунуть меня в мешок и спрятать, скажем, в подвале. — Овета явно придумывала на ходу самые ужасные вещи, что приходили ей в голову. Лайна опять подняла голову и внимательно посмотрела на дочь. — Он меня спасёт. Но он даже не представит, как мне будет страшно. Или чтобы спасти меня, ему придется пожертвовать Ногалом или тобой. Он это сделает не задумываясь. — Девушка наморщила лоб и произнесла, явно повторяя слова отца, — у него нет ограничений по своим действиям, когда он выбирает средства. Вот как.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
