— Её там нет.
— Почему вы так убеждены в этом? Вот король Учайк уверен в обратном.
— Значит, вы поэтому не пошли в Тогот. Вы считаете, что Стокс — ненадежное убежище?
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Я доверяю принцессе Талине. Она поплатилась за то, что не признала в представленной девушке королеву. Поэтому я думаю, она не там.
— Да, интересная трактовка событий.
— Так же, как и мое предательство.
Они помолчали.
— Это ведь не твоя мать? — спросил Иллар.
Девушка не ответила. Иллар не стал настаивать.
— Ты можешь взять во дворец кого сочтешь нужным. Я распоряжусь. Если тебе понадобиться аудиенция королевы, скажи мне. Пока ты не освоилась во дворце, любой укажет, где меня найти.
— Хорошо, я воспользуюсь вашим предложением.
С этим они расстались.
Беженцы Кордии лишь на два дня опередили войска Хайдира. На подступах к столице Кандир разделил подошедшее войско на две части, одну направив в западные ворота, другую в северные. Целая армия горожан встречали их кострами, чанами с горячей водой и свежей едой. Процессия вхождения войска в столицу растянулась до утра. Зато все остатки ветхих домов были спалены, солдаты вошли в чистый город, оставив за воротами всю грязь. Даже лошади лоснились от чистоты и просто сияли.
Раненных с войском Хайдира практически не было, он оставил всех в Гелназе. Сопровождавших армию обозных жителей — торговцев, ремесленников, так необходимых в армии, жен, детей разместили у себя простые горожане. Всех работоспособных как мужчин, так и женщин, пристроили на оплачиваемую работу. Работа находилась для каждого. Деньги были небольшие, но с них можно было платить горожанам плату за постой, за простую, но чистую одежду. Общественные купальни были бесплатны. Еда в городских едальнях — умеренно дешевая.
Иллар призвал к себе Кандира и Хайдира, и они занялись расчетами и планированием дальнейших действий.
Изменение статуса Иллара Хайдир встретил лишь чуть поджатыми губами, и всё остальное время держался подчеркнуто почтительно и вежливо. В душе проклиная пожилого военачальника, Иллар старался и себя держать в руках. Но именно благодаря деловому настрою Кандира, которого уважал как Хайдир, когда-то служивший под его началом, так и Иллар, обсуждение прошло спокойно.
Хайдир уходил от столицы на юг с пятьюстами отобранными воинами, встречая войска Вароссы и собирая под свои знамена пополнения из городов. Рекомендовал двух командиров и командиром южной части столичного гарнизона был тут же назначен Вольден, западной — Юмаст. Из его же людей были сформированы два отряда всадников для вылазок.
После чего Иллар и Кандир собрали всех командиров основных войск, включая капитана королевской гвардии Солита. Тут же присутствовал Фаркус, как капитан личной гвардии Иллара и Латин, как голос и глаза Иллара.
Распределение войск и назначение задач продлилось за полночь. И с утра каждый командир приступил к своим новым обязанностям.
Все Правители Владений вернулись в свои города. У оставшихся членов Королевского Совета хватало своих дел. Регулярно собирались лишь Иллар, Кандир и Бахтин. И если утренние встречи проходили быстро и деловито, то вечерние затягивались до ночи.
Проблемы как мелкие, местные, так и крупные не заставили себя ждать. У солдат были претензии к горожанам, у горожан к солдатам. Ремесленники роптали на власти, всевозможные беженцы — на всех. В сборных частях войск ещё шли притирки друг к другу. Ополчение надо было обучать, некоторых бывалых солдат также.
Бахтин не поспевал за всем, несмотря на всех помощников, Иллар все чаще был и судьей, и последним словом в конфликтах.
Он же судил Гольвена с Абелом.
Суд над изменниками прошел на пятый день после суда над самим Илларом, и был короток и лаконичен. Участие в измене было очевидно, а слова доказательств уже звучали в суде над Илларом. Оба предателя полностью сознались. И бывший член Королевского Совета, и капитан стражи Шесбина были подавлены и сломлены. Казнь не откладывали надолго, дав осужденным лишь несколько дней, чтобы проститься с родными.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Иллар не первый раз присутствовал на казни. Хотя король Илонии слыл милосердным государем, казни всё же не были редки. Наиболее жестокие преступления карались беспощадно.
Король Торогии, наоборот, отличался суровым нравом, и Иллар не единожды присутствовал на казнях в его столице. Не говоря уже о том, что устроил Альтам в Оселеде.
Но одно дело присутствовать, другое дело — вынести приговор самому. И смотреть, как именно по твоему приговору человека лишают жизни. Даже таких, как Гольвен и Абел. Иллар с удивлением и недоумением поймал себя на мысли, что убивать самому легче.
После казни он молча последовал на тренировочный плац. За последние дни, как бы Иллар не был занят, Фаркус, по его просьбе, поднимал их с постели ни свет, ни заря и они всем отрядом тренировались пару часов на плацу. Плац никогда не был свободен. Тренировки всех свободных от дежурства и отдыха солдат не прекращались ни на час, особенно когда шло обучение нового пополнения. Новых людей вливали в группы ветеранов и бывалых солдат. Все ученики Ордата заканчивали учебу среди воинов. Во дворце не осталось даже пажей, они выполняли приказания Бахтина, наравне с городскими мальчишками и ребятней прибывших обозов.
Плац был битком забит, но Иллар вклинился в одну из тренировочных боёв и отвел душу, отражая и нанося удары не одного, а нескольких противников. Фаркус, как обычно, бдительно наблюдал и корректировал бой, направляя Иллару противников по мере его усталости. И не всегда слабых он оставлял напоследок. Если надо было, чтобы юноша пришел в себя, ему нужна была тяжелая победа, на грани всех его сил.
Вот и сейчас Фаркус кивнул Расилу, чувствуя, что пора. Иллар дышал тяжело, и свежий противник с его напором и стремительностью сначала заставил его отступать, но вот та сила, ярость, которые помогали просветлить голову, пришли опять. Он выпрямился, отбил удары и перешел в наступление. В таких случаях всё мастерство Расила не помогало ему выстоять против его молодого соперника. Схватка становилась короткой.
Иллар выбил меч из рук противника и, наконец, остановился. Фаркус привычным движением опрокинул на него ведро колодезной воды. Привыкший Иллар уже молча сносил такую экзекуцию. Но все же проворчал:
— Бахтин тебе голову оторвет за зря пролитую воду!
Он взял протянутое полотенце и натолкнулся на серьезный взгляд девушки с Кордии.
— Кандия? Что ты тут делаешь?
— Это запрещено?
— Нет.
Иллар яростно растерся полотенцем, стараясь не задеть заживающие раны и чувствуя смущение от того, что посторонний человек видит следы его боли и унижений. Кто там сказал, что девушкам нравятся шрамы? Он поскорей натянул протянутую сухую рубашку. Вот эта продолжает смотреть серьезно и далеко не восхищенно.
— Как себя чувствует твоя мать? — сухо спросил он девушку.
— Спасибо. Ей намного лучше.
Иллар знал это. Он видел Кандию мельком во дворце, знал, что она с ещё двумя женщинами расположилась в комнате, которую выделили больной, по-прежнему считавшуюся её матерью, как Иллар и сказал лекарю. Но на прямой вопрос девушка тогда не ответила. И Иллар имел все основания оставить предположения о том, кем является на самом деле эта девушка, при себе.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Тут или вообще?
— Ну, можешь сначала ответить, про то, что тебе нужно тут, а потом вообще.
— Тут мне надо было посмотреть на вас.
— После казни?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да, — прямо сказала девушка.
— Ты удовлетворена?
— Нет.
— Что ты ожидала, что я закачу пир? — насмешливо спросил Иллар. — Бахтин запретил пиры и праздники до окончания войны. Мы не можем себе позволить тратить понапрасну продукты.
— А вы бы закатили, если бы было можно?
— Нет.
— Почему?
— Потому что то, чем закончилось сегодняшнее утро — не повод для праздника.
