— Да? Хотелось бы.
Всё это, впрочем, не мои проблемы. Ну, разве косвенно…
(Нет, Дайана, всё-таки ты баба. Как ни пыжься, баба ты и баба, натуральнейшая баба ты и есть. Чем, признаться, лично я довольна.)
Неслышно падал снег.
— А знаешь, что меня порядком удивляет? — вернулась я к «своим» проблемам и делам. — Ты вроде бы сказал, что Басмаев хорошо сидел на наркотрафике. Это же какие деньги-то…
— Серьезные. Весьма.
— Тогда к чему ему квартирные аферы? Пожиже уровень. Ну, двадцать, тридцать, пятьдесят квартир, по пятнадцать — двадцать тысяч долларов, не более… Хотя и миллион, конечно, хлеб. Пожалуй, даже и с икрой.
— Вот именно. Не забывай, жилье растет в цене — процентов тридцать в год. Уже прямой резон… Я, правда, думаю, что фишка здесь не в этом. Не только в этом. Ты ж сама заметила: Басмай квартиры отдавал своим. Вполне возможно, кстати, что задешево. Условно говоря, он создавал свой тейп. Этакая, знаешь ли, карманная диаспора: все друг за друга, свой сугубо круг. Разумеется, своя же иерархия. С точки зрения среднесрочной перспективы Басмаев делал очень сильный ход.
А ведь пожалуй. Будучи врачом, сталкивалась я с подобной «черной» публикой. Обычно вся эта среда — голимый криминал. Народец наглый, исключительно нахрапистый. По отношению к чужим не брезгует ничем. Живут в своем кругу, цивилизованный уклад не принимают. Ассимилировать их невозможно в принципе — скорее нам они навяжут шариат…
— Как опухоль. Злокачественная, с угрозой метастазов, — задумчиво сказала я. — Ты националист?
— Я русский офицер. А значит, патриот. Такой ответ тебя устроит?
— Более-менее. Их, кстати, выселят? Тех, кто урвал квартиры?
Тесалов приспустил стекло и закурил.
— Не думаю. Нет, вряд ли, власти не рискнут. А если и рискнут, диаспора откупится. Не в первый раз и не в последний раз. Всегда найдутся всякие… политики. Такая жизнь.
Что ж, я не удивилась.
Да, это тоже жизнь.
Любимый город может спать спокойно.
— Не стоит, Яна, даже не трудись. Легко могу представить, что ты скажешь. Поверь мне на слово, всё это так, вершки. Я как-нибудь тебе за-ради интереса дам посмотреть закрытый материал. Есть статистические данные об изменении национального состава населения по основным российским городам. По Питеру, Москве, по городам Сибири, Дальнего Востока. Ты приужахнешься.
Вот не было печали.
— Тебе не кажется, что я уже и так узнала больше, чем м-м… полезно?
— Привыкай. Смотри на вещи проще.
— Обязательно.
Парадно падал снег.
— И как тебе служить такому государству, а, майор? — спросила я.
— А как тебе лечить? Люди тоже временами сволочи. Тем более я присягал служить отечеству, заметь, не государству. А это — большее.
Пожалуй.
— Соглашусь.
— Знаешь, у меня один приятель был. Так когда-то по такому поводу примерно он говаривал: мы можем выстоять. Пусть и не победить, но выстоять мы однозначно можем… Ну да, сейчас у нас такие времена. Но любые времена — они же временно.
«Блажен, кто верует», — хотелось мне сказать.
Впрочем же, и верить мне хотелось.
Тесалов снова было глянул на часы, но тут как по заказу над Невой раскатился выстрел с Петропавловки.
Мне, признаться, это надоело.
— Майор, кончай коситься на часы. Лучше просто говори, чего ты хочешь. Я вообще-то человек отзывчивый. Местами.
— Местами?
— Хм. Ну ладно, временами.
— Хм, временами?
— Слушай, не грузи. Ведь что-то хочешь же?
— Не я. Но ты права — начальству хочется с тобой немного пообщаться. Формально дело как бы добровольное. Не думаю, что ты откажешься.
— Ты прав. Не откажусь.
— Ну что ж. Поехали тогда.
И мы поехали.
Направлялись мы, понятно, в Большой дом.
Говорят, что даже цвет коврового покрытия в этих коридорах являлся некогда гостайной. Не знаю. Может быть. А так — зеленый цвет, обычные ковровые дорожки. Глянуть не на что.
Тесаловским начальством оказался моложавый генерал в не по годам солидном кабинете. Подтянутый, на вид лет сорока, глаза близко посажены, типически продолговатое лицо, шевелюра оставляет желать лучшего. Никого вам не напоминает, кстати? нет? А мне вот гражданин Гадюкин из мультфильма вспомнился. Был такой «шпионский» мультик много лет назад. А вы что думали?
Но бог ты с ним, не суть.
Настроение у меня, признаться, было ироничное. Защитная реакция такая, надо полагать. Заведение-то слишком уж серьезное.
Разговор был в общем-целом предсказуемым.
Вкратце выглядело всё примерно так.
— Дайана Германовна, здравствуйте. Прошу, — хозяин кабинета указал на кресло. — Майор, останьтесь. — Юрий тоже сел. — Ну что ж, давайте наконец-то познакомимся. Моя фамилия Иванов…
Понятно, Иванов. А Петров и Сидоров — его однофамильцы.
— Я и в самом деле Иванов, — он как будто бы просек мою реакцию, — для вас, если угодно, Игорь Валентинович. По званию я генерал-майор.
Переделка мне не к месту вспомнилась: «Наш любимый генерал Иванов вновь ведет отряд наш в бой на врагов. Сорок ядерных ударов подряд — и вот в Париже наш отряд. Танки, в Париже танки…» — на мотив известной шансонетки, не то Эдит Пиаф, не то Мирей Матье, не помню в точности.
Серьезней надо быть.
— А вы еще моложе, чем мне думалось.
— Спасибо, если это комплимент.
— Нет, доктор Кейн. Сухая констатация. Обращение «доктор» вас не напрягает?
— С чего бы?
— Хорошо. Не хочу ходить вокруг да около. Я предлагаю вам сменить работу. Я вижу, что вы не удивлены.
— Не слишком, честно говоря.
— Отлично держитесь. Я сразу подчеркну: я вас не в клуб, простите, юных барабанщиков вербую. Я вас серьезно приглашаю в штат. Вы лейтенант?
— Запаса. Медицинской службы, — подчеркнула я.
— К нам придете старшим лейтенантом. Уже нашей службы, разумеется. Подучитесь, конечно, через год-другой капитаном станете. А дальше всё от вас зависит. Один из наших, если вы заметили, в Президенты выбился.
— Не настолько я амбициозна. А вы уверены, что я вам подойду?
— У вас все данные. Отличный интеллект, физическая подготовка уникальна. Вы способны принимать решения и добиваться цели. Вы удачливы, а это качество как правило врожденное, такое же почти, как абсолютный слух. Плюс к этому незаурядные способности к аналитической работе, плюс ваше знание языков…
Всё это я?
— А языки зачем? Вы же вроде не шпионская контора.
— А это как сказать. Контрразведка начинается на территории потенциального противника. Ну, хотя бы в Лэнгли, например. Не пугают вас такие перспективы?
— Я пока их не осознаю.
Что? пока? Ты, Янка, точно спятила!
— Я не слишком-то удобный человек, — сказала я. — Вас это не смущает?
— Вы просто неудобный человек, — ответил генерал. — Потенциально вы агент, так скажем, штучной выделки. Если вам польстит — суперагент. Среди таких людей удобных не бывает.
— Я думала, у вас всё как-то приземленнее. Ну, всякие суперагенты — это так, кино.
— А так и есть. За редким исключением. Да, в целом результат дает система, усилия в основном середнячков. Но всякая система из одних середнячков теряет в эффективности. В конечном счете она нежизнеспособна. Такая мысль вам не приходила в голову?
Я неопределенно покачала головой.
Чего только в нее не приходило…
— А у вас занятное лицо, Дайана Германовна, вам не говорили? — сказал вдруг генерал. — Вы с вашей внешностью способны быть любой: от, пардон, дурнушки до красавицы. Между прочим, это комплимент.
Чересчур своеобразный, как мне кажется.
— Мы, впрочем, отвлеклись, — заметил генерал. — В деньгах вы выиграете по меньшей мере вдвое, причем сразу же. Наверное, не стоит объяснять, что в карьерном плане и в финансовом у вас здесь будет больше перспектив, чем у врача на «неотложной помощи»? Если, кстати, философски рассуждать, то мы в определенном смысле, доктор Кейн, коллеги. Государство — это тот же организм, подверженный своим заболеваниям. Мы тоже лекари — понятно, на свой лад. Уверен, вы у нас не затеряетесь.
