вывело меня из себя. Если до этого, я ещё сомневался, что девка просто тупая лизодка, то сейчас не осталось никаких сомнений. Не помня себя, я схватил бокал с коньяком и выплеснул содержимое прямо в лицо стюардессе.
Оставшийся полет нас сопровождала другая стюардесса. Чисто по-человечески, мне было немного жаль и первую стюардесса, и того парня на стойке. Когда постоянно обслуживаешь представителей княжеских и боярских родов, поневоле произойдёт нечто, вроде профессиональной деформации. Начнёшь причислить себя к некому кругу избранных и свысока просматривать на других плебеев, ни разу в своей жизни не встречавших живого аристократа. Но это не оправдывает мерзкого отношения к клиентам из низшего сословия. И хотя мне, перед самим собой, было неловко за несдержанность, но девка получила по заслугам. Палец в коньяк окунать! Додумалась же!
По неволе вспомнил того стюарда, сопровождавшего нас в полете в Новгород. Он спокойно, даже с каким-то достоинством, исполнял свои обязанности и по отношению к Лидии, и по отношению к нам — простолюдинам.
Наслаждаться горячими блюдами во время оставшегося полёта я поостерегся. Кто знает, чего они могут сунуть в него перед подачей. Пришлось обходиться едой в вакуумной упаковке и минералкой. И с завистью смотреть на Воронцова, с аппетитом уплетающего очередной шашлык, томленную рыбу со специями и бифштексы. Ему то, ничего в еду не сунут! А если попробуют, он так сунет в ответ, забеременеет даже диспетчер на земле.
Через десять часов непростого, в моральном смысле, полёта, внизу замаячили огни Владимира. Безбрежное море электрического света расплескалось по земле. Чёрные линии автострад, ограниченные пунктиром фонарей, оплетали столицу словно кровеносные сосуды. Огни высотных зданий тянулись к нам, словно конечности Идолищ-гигантов. Телевизионные вышки возвышались над домами.
Самолёт качнуло. Мы начали заходить на посадку. В иллюминаторе я видел, как крыло с моей стороны задралось. Огни мегаполиса внизу поредели. Автострады разбежались паутиной междугородних трасс. Одна из них вела в Москву. Куда мне требовалось попасть позарез. Но сейчас, тут во Владимире, я был так же далеко от Москвы, как и в Каноэ. Вряд ли, Воронцовы дадут мне возможность свободно шастать по стране. Во всяком случае, в ближайшее время. А что будет после того, как я предстану перед боярским родом? Будущее покажет.
После приземления мы так же, как и в Кагошиме, через VIP-зону, прошли в зал выдачи багажа.
Зал уже был общим. Множество пассажиров с других рейсов ожидали, когда их вещи покажутся на транспортерной ленте. Воронцов, облаченный в обычную одежду, накинул на лицо шарф и отошёл в сторону. Я последовал за ним. В суматохе аэропорта никто не узнавал Белого Витязя.
Я следил за транспортерной лентой, ожидая увидеть свою сумку. А вот чемодан Воронцова я тащить не собирался.
Из дверей VIP-зоны появился носильщик в одежде сотрудника аэропорта. Оставив мою сумку у дверей, он понёс чемодан в нашу сторону.
— Ваше сиятельство, — поклонился он. — Желаете, забрать багаж, или прикажите донести до авто?
Воронцов молча протянул руку и взялся за ручку чемодана. Носильщик поклонился и двинулся прочь от нас. Моя сумка так и осталась лежать возле дверей.
Опять лизод? Да, что ж такое! Наверное, это я такой везунчик. Явление-то редкое, а тут уже третий за одни сутки. А может, дело в том, что я оказался среди тех служащих, кто часто работает с аристократами, вот у них процент лизодов и выше.
Стало обидно. Ещё бы ногой пнул сумку, лизоблюд хренов.
— Эй, человек! — окликнул я носильщика.
Тот удивлённо оглянулся.
Я постарался придать своему голосу столько высокомерия, сколько смог.
— Подай сумку, живо!
Носильщик в нерешительности замер. Ну никак я не тянул на благородного, в его глазах.
— Оглох, что ли? — рявкнул я.
Люди удивлённо поворачивались на мой громкий голос. Носильщик, помедлив ещё секунду, засеменил к сумке, поднял её и поднёс ко мне.
— Ваша милость, — в его голосе сквозило неуверенность. — Желаете…
Я выхватил у него сумку.
— Мне вот интересно, а без того, чтобы на тебя наорали, ты никак?
Не дожидаясь ответа, я двинулся к выходу. Воронцов, в этот раз шёл следом. Люди, толкущиеся в зале, расступались передо мной, склонялись в поклоне, как того требовали правила и закон. Сейчас в их глазах, я был настоящим патрицием.
Глава 44
— Ваша милость! Ваша милость, с вами все в порядке?
Женский голос долетал откуда-то издалека. Тревожил меня назойливым комаром, отвлекал. Не давал скатиться в самую бездну отчаяния. Я сидел и тупо смотрел на экран смартфона. Не знаю, сколько времени, может быть, полчаса. Может быть, час или полдня.
— Ваша милость, ответьте.
* * *
Владимир поражал своей роскошью, многолюдьем и энергией. Пока мы ехали из аэропорта, я не уставал рассматривать монументальные здания, станции метро, нескончаемые потоки машин и людей. Владимир так напоминал Москву из моего мира, что казалось, я снова вернулся в прошлое, перенесся в свой мир и сейчас просто еду к себе домой, в пентхаус в «Речном парке».
Но мы выбрались с многолюдных автострад столицы, свернули в район особняков, скрытых высокими заборами. И остановившись возле одного из них, въехали в распахнутые ворота. Судя по всему, я оказался в резиденции Воронцовых. Его нельзя назвать домом, скорее это был дворец, окруженный парком.
Среди голых деревьев, посреди паутины протоптанных в снегу дорожек, виднелись античные статуи. Но рассмотреть их лучше мне не дали. Двое вежливых мужчин, с застывшими лицами, предложили мне следовать за ними. Я думал, меня сразу отведут к старшим рода, но меня проводили в комнаты, где я снова оказался в мягком заключении.
Выделенные мне апартаменты, состояли из двух комнат: гостиной и спальни. Гостиная, устеленная коврами, напоминала зал музея. С картин на стенах на меня взирали люди в старинных одеждах, у одной из стен замерли невысокие бронзовые статуэтки. Напротив, во всю стену находилось панорамное окно, за которым я мог видеть заснеженный сад.
Спальня напротив оказалась невелика. Ровно такая, чтобы в ней свободно разместился шкаф и кровать. На кровати, правда, можно было спать сразу пятерым. Причем, свободного места еще оставалось предостаточно.
Я покрутился в спальне. Посмотрел на шкаф. Вещей у меня не много, поэтому вынимать их из сумки и раскладывать по полкам не стал. Да и ненадолго я здесь, скорее всего.
В дверь постучали, и в комнату вошла молодая женщина в костюме горничной.
— Ваша милость, — она слегка поклонилась, — я — Анна, я буду заботиться о вашем комфорте, пока вы гостите
