в этом доме.
Невысокая, стройная, с изящными руками и тонкими чертами лица. Черное платье пуританской длины и белый фартук выгодно подчеркивали фигуру. Белый чепец лежал на волнистых волосах.
— Я не против такой заботы, — улыбнулся я.
И Анна начала заботиться.
— Думаю, это ваше.
Она протянула мне телефон. О, да это же мой! Я взял смартфон. Анна прошла в комнату и принялась, что-то двигать, стирать невидимую пыль, протирать мебель. Я же, усевшись в кресло, провалился в Сеть. Прежде всего, меня интересовало, не звонил ли мне Кир. Мало ли, чудеса случаются.
Но нет. Не было пропущенных ни от Кира, ни от Насти. Набрал сначала номер одного, потом другой. «Аппарат абонента недоступен или находится не в зоне доступа». Ладно, давай посмотрим, что там вообще твориться в Японии.
Новостные сайты сообщали: Идолище третьего класса, Кайдзю Шибуши, ничего не смог противопоставить полусотне СМД. Тут я поспорил бы. Когда там были мы, Идолище возвышался над городом, окруженный непроходимым валом из собственного тела. Когда же он накрыл периметр, и подобно цунами прокатился дальше, весь объем его тела ушел на это. Лишь капюшон остался лежать на побережье. Если бы тогда мы избежали разгрома, то Идолище стал бы легкой добычей для наших пилотов.
Но случилось, как случилось. Далее в новостях, говорили о том, что ауксиларии продолжают зачистку от остатков Идолища. Извлечены тела погибших ауксилариев Воронцова и некоторые уже опознаны.
Я поспешно открыл чат нашей ауксилии. Прокрутил его и нашел, то, что искал — список ауксилариев. Впился глазами, ищи знакомые фамилии. Первой попалась фамилия Белова.
«Старший ауксиларий, погиб, тело опознано», сухо сообщала приписка возле фамилии. Крутанул дальше.
«Коновалов Тимофей, ауксиларий, пропал без вести». Я вспомнил, как Тимон, еще в колледже, говорил мне: «Я точно знаю, что попаду в ауксилию Воронцова». Вот и попал.
«Макаров Федор, ауксиларий, пропал без вести». Вот, и недолюбливающий меня Макаров. Тоже без вести. А без вести, это то же самое, что погиб. Просто тела еще не нашли.
Я лихорадочно прокрутил список на букву «С». Впился глазами в текст на экране, молясь про себя, чтобы тут не оказалось фамилии Насти.
«Сухомлинова Анастасия, ауксиларий, погибла, тело опознано».
Погибла. Опознана.
Мир вокруг меня словно перестал существовать. Он сжался до крошечных размеров, где-то у меня в голове. Сжал мозг, причиняя ноющую, непрекращающуюся боль. Хотелось, чтобы гнетущее чувство отпустило меня. Прекратилось. Пускай даже ценой того, чтобы враждебный мир раздавил меня.
Погибла. Настя погибла. «Ты, береги ее там», напутствовал меня Кир. Не уберег. И сам Кир пропал. Тоже, наверное, мертв. Откуда, иначе у него кровь в комнате? А погиб он по той причине, что узнал нечто про Айгуль. Нечто опасное для меня. И поспешил предупредить.
Я не могу спасти их. Ни Кира, ни Настю. Не могу воскресить их. Но могу отомстить. Найти эту тварь Айгуль, горбоносого Максима и того ублюдка, что разговаривал со мной по телефону. Найти и наказать. Нет, не по закону. По справедливости.
Но для этого только один путь. Правдами и неправдами, мне надо валиться в род Воронцовых. И если их совет или, что там управляет родом, откажет мне в этом, я разнесу там все. Не посмотрю, что Мощь искалечит меня, порвет мне мышцы, убьет меня. Умру я не один!
— Ваша милость! Ваша милость, с вами все в порядке?
Снова:
— Ваша милость, ответьте!
Анна, горничная, приставленная ко мне. Я уже и забыл о ее существовании.
— Все в порядке, Ань, — ответил я. — Хватит убираться, здесь и так чисто.
Анна удивленно посмотрела на меня.
— У меня будет одна просьба к тебе.
— Слушаю.
— Передай его сиятельству, что мне надоело сидеть взаперти. И если сегодня мою судьбу не решат, я сам выйду отсюда.
Глаза женщины округлились:
— Хорошо, ваша милость. Передам, как только…
— Прямо сейчас, будь добра.
Горничная больше не посмела возражать и вышла из комнаты. За дверью послышались голоса. Видимо, Анна передавала мое послание тем двум холодно-вежливым типам. Остается только ждать. Если господа Воронцовы проигнорируют меня, то ночью их ожидает довольно неприятный сюрприз.
Я зачерпнул Мощь, прокатил горячую волну по телу и снова скинул ее.
Через полчаса дверь отворилась. Вошли вежливые бесстрастные охранники.
— Следуйте за нами, — сказал один из них.
В отличие от Анны, называвшей меня, видимо в силу привычки, «ваша милость», эти двое не спешили обращаться ко мне так же. Мы вышли из комнаты. Один из охранников двигался впереди, второй за спиной. Я думал, мы выйдем на улицу, но вместо этого, провожатые повели меня по петляющим коридорам.
Вскоре я совсем утратил чувство направления, и вряд ли смог бы проделать обратный путь самостоятельно. Но заметил, когда встречались лестницы, мы всегда спускались вниз и никогда не поднимались наверх. Из этого нетрудно было заключить, у особняка имеются подземные этажи.
На душе стало нехорошо. Уж не сыграла ли судьба со мной злую шутку — вдруг, Воронцовы просто решать запереть меня в подземных казематах, и примутся изучать, как плебей смог управлять СМД? Нет, вряд ли. Во всяком случае, не сейчас. Сеть все еще бурлила от того, что Ингвар Воронцов усыновил меня, и если я исчезну, то это будет выглядеть подозрительно.
Не знаю, как глубоко мы спустились, но наш путь закончился у массивной деревянной двери. Идущий впереди охранник приказал остановиться. Подошел к дверям и, нажав на кнопку, произнес:
— Он здесь, ваше сиятельство.
Я услышал, как громко щелкнули запоры дверей. Охранник потянул ее на себя. Когда дверь распахнулась, он повернулся ко мне:
— Заходите.
Я шагнул за порог. Позади гулко затворилась дверь. Огляделся. Я стоял в большом светлом кабинете. На стенах, угольными провалами, чернели мониторы. Прямо передо мной, располагался приличных размеров стол. Шикарный такой, как из фильмов про старину. За столом, склонив седую голову, сидел старик.
Когда я вошел, старик оторвался от бумаг, лежавших на столе, посмотрел на меня. Взгляд на удивление живой для такого возраста, умный и равнодушный. Словно я и не человек вовсе, а предмет мебели, случайно оказавшийся в поле его зрения. Чертами лица, хозяин кабинета, очень походил на Ингвара, наверное, так Белый Витязь будет выглядеть лет через двадцать.
Я догадался, передо мной находился глава рода и отец Ингвара — Алексей Воронцов.
— Ваше сиятельство.
Я поклонился.
— Так это ты, тот негодяй, что воспользовался безвыходным положением моего сына?
Отлично, разговор начинается с оскорблений.
— Я спас жизнь вашему сыну. И имею право на награду!
— Не слишком ли ты о себе возомнил, требовать
