усыновления. Такая честь только предлагается, но требовать ее нельзя.
— Боюсь, я бы никогда не дождался столь щедрого предложения. А второй жизни у меня нет, чтобы ждать.
Старик внимательно посмотрел на меня. В его взгляде не мелькнуло ни капли интереса или сочувствия.
— Ты действительно надеешься, что тебя примут в род?
— Я думаю, у вас нет иного выхода.
Усмешка пробежала по лицу старика.
— Забавный образчик плебея, — усмехнулся он. — Но ты ошибаешься. Я готов потратить на тебя немного времени, в благодарность за спасение сына, но не более. Просто хочу объяснить тебе, почему твой замысел бесполезен.
— Интересно послушать.
Старик откинулся на высокую спинку кресла. Поправил узел галстука под твидовой тройкой песчаного цвета.
— Можно сказать с определенностью, роду Воронцовых не нужна слава любителей привечать плебеев. Обычай усыновления давно канул в лету, еще две сотни лет назад. Дано уже пора, законодательно отменить его. Откровенно говоря, от тебя бы избавились еще там, в Японии, если бы ты не выкинул фокус, став знаменитостью в Сети. Но, я заверяю тебя, это ненадолго, как только шум уляжется, все про тебя забудут. Я могу сделать тебе только одно предложение, исчезни и живи, как хочешь, но не высовывайся и не бравируй рисунком под одеждой.
Голос старика затих. Так, значит, мне просто предлагают убраться и не отсвечивать. Но это не входит в мои планы.
— Боюсь, ваша светлость, я огорчу вас. Первое, поправьте меня, если я ошибаюсь, но уже по факту усыновления, я имею право носить одежду патриция и получать причитающие мне почести. Так что, даже если я просто уйду отсюда, то вовсе не собираюсь возвращаться к прошлой жизни, теперь у меня другой статус, и я постараюсь использовать его на максимум.
Старик поиграл желваками, но промолчал. Я продолжил:
— Второе, вы сказали вам не нужна слава любителей привечать плебеев? Но против славы неблагодарной, заносчивой элитки, вы видимо ничего не имеете. Я, конечно, мало что знаю о внутренних отношениях аристократических семей, но могу предположить, что ваши недоброжелатели воспользуются этим.
После моих слов о недоброжелателях, взгляд старика изменился. В нем появился интерес.
— Первое было, второе было, ну и на компот.
Тут старик усмехнулся.
— Мне не надо от вас подачек, статус аристократа уже по праву принадлежит мне. Но я хочу получить статус полноправного патриция!
— Этому не бывать!
Голос старика поднялся до крика. Откашлявшись, он продолжил спокойным тоном:
— Можешь идти. Пользуйся своим статусом аристократа, но помни — одно неосторожное слово и ты пожалеешь о своей наглости.
— Остался еще десерт, ваше сиятельство. А на десерт у меня банальная истина — не стоит отталкивать протянутую руку, даже, если это рука плебея. Незадолго до катастрофы, мне поступило очень щедрое предложение, отказ от которого стоил жизни моему другу. Один человек, представившийся Максимом, предложил мне убить вашего сына. Оплата — приличная, плюс эвакуация с места. Но, как видите, я поступил наоборот, спас жизнь Ингвару Алексеевичу. Если этого недостаточно, чтобы получить от вас полноправный статус, то я, действительно, поступил глупо.
Воцарилась тишина. Старик молчал, что-то обдумывая. Потер подбородок.
— Как выглядел этот Максим? — спросил он.
Я описал крючконосого.
— Присядь, — глава рода Воронцовых указал мне на стул.
Старик достал телефон, приложил к уху.
— Ингвар, срочно зайди ко мне.
Пока Белый Витязь спешил на зов батюшки, старик сидел в раздумьях. Я тоже молчал. И тоже раздумывал. Чем закончится сегодняшний разговор? Дед настроен против меня серьезно. Действительно, не объяви я о себе всему миру, и моя судьба оказалась бы печальной. Да и его «щедрое» предложение, уйти и пользоваться неполноправным статусом, не более чем ловушка. Доберутся до меня Воронцовы, если я поступлю так. Рано или поздно.
Ингвар появился минут через десять. Он вошел совсем с другой стороны, и мой поход по коридорам приобрел смысл. Меня впустили в кабинет через черный ход, для прислуги.
Ингвар бросил на меня мрачный взгляд. Судя по всему, ему вовсе не понравилось, что я спокойно сижу в присутствии его отца.
— Этот молодой человек уверяет, что ему предлагали убить тебя. Судя по описаниям, нанимал его Корд. Ты знаешь, что-нибудь об этом?
— Нет. Вполне возможно, что все это сказки. Пускай он докажет свои слова.
Старик повернулся ко мне.
— Позвоните в Московский колледж ауксилариев, директору Савельеву Петру Сергеевичу, пускай он скажет, где сейчас находится студент Кирилл Новиков.
Старик едва заметно кивнул Ингвару. Тот набрал номер.
— Петр Сергеевич, добрый день. Да, я тоже рад вас слышать. Минуту внимания, Петр Сергеевич. Я хотел бы узнать, Кирилл Новиков все еще учится у вас? Ясно. Всего доброго.
Ингвар убрал телефон и произнес:
— Этот Новиков пропал, подозревают, что его убили. Директор, что-то там говорил о крови в комнате, и тому подобной чуши.
— Ну, что думаешь? — спросил сына Алексей Воронцов.
— Возможно, Корда наняли Шуйские.
Старик покивал:
— Возможно. Вот, юноша требует, за все его дела, награду — полноправный статус аристократа.
— А у юноши ничего не лопнет?
Ингвар смерил меня злобным взглядом. Старик промолчал. Снова потер подбородок, глядя в потолок.
— А, как там поживает Илья? — спросил он.
— Эм…не знаю, — удивленно ответил Ингвар.
Я понятия не имел, о каком Илье они говорят. И какое отношение, неизвестный Илья, имеет ко мне.
— А ну да, ты же был в Японии. А, он здесь, между прочим.
Старик ткнул пальцем в пол.
— Опять? — спросил Ингвар.
Старик печально кивнул.
— Неисправим.
Затем обратился ко мне:
— Знаешь, что общего у меня, и у того Максима?
Я покачал головой.
— Вера в судьбу. Я как-то имел возможность поговорить с ним. Больной ублюдок! Но вот в этом мы схожи.
— Подожди, отец! Ты что, думаешь дать, вот ему, полноправный статус?
— Пока не знаю. Но ты мне сам говорил, что его уровень владения Мощью превосходит уровень обычного аукса. Возможность убить тебя, у него была. Стоит ли играть с судьбой?
Ух-ты, а старикан-то, стал склонятся в мою сторону. Хорошо.
— Отец, — Ингвар сжал кулаки. — Отец, послушай меня! Мне грозила участь страшнее смерти, я дал слабину. Но я не хочу становиться посмешищем для всех патрициев! Усыновить плебея, господи, да о чем я только думал!
— Как не стать гибридом, и не отрастить в животе пучок склизких щупалец! — не удержался я.
Ингвар обжег меня взглядом.
— Я совершил ошибку, отец. Но я не боюсь смерти. Если ты прикажешь, я поднимусь к себе и пущу пулю в лоб. Только не подвергай меня такому страшному позору!
Я смотрел на Ингваоа Воронцова. Смотрел и понимал, его слова о пуле
