Все предусмотрел, все рассчитал. Даже помощью бывшего зятя не побрезговал.
– Пожалуй, хватит с тебя, – ледяным тоном произнес Чахадзе. – Мне пора.
– Собирать к Новому году подарки для обездоленных?
Дверь за спиной Чахадзе медленно приоткрылась. Его тут же сорвало со ступенек.
– Боишься… – громко прошептал Гуров. – Даже тени своей боишься.
Он прекрасно осознавал последствия своих слов. Чахадзе встал, сунул руку за пазуху и достал пистолет. Гуров сжал кулаки, готовясь к смерти. И в этот момент в подвале вдруг стало светло и Чахадзе проявился во всей красе. Он стоял с приподнятой рукой, в которой находилось наведенное на Гурова оружие. Директор рынка дернулся и повернул голову в сторону двери, в проеме которой стоял человек. Свет из коридора освещал его со спины, лица видно не было. Только широкий силуэт.
– Не надо, – услышал Гуров голос Стаса Крячко. – Оружие на пол. Руки поднять и лечь лицом на землю.
Чахадзе замешкался.
– Выполнять! – рявкнул Стас.
Директор рынка медленно присел и положил пистолет на пол, после чего так же не спеша распрямился и поднял руки. Стас, продолжая целиться, сделал шаг вперед, и свет на миг померк из-за того, что в проеме возникла фигура спецназовца. Чахадзе будто того и ждал: он вдруг рванулся в сторону окна. Гуров моментально повалился на бок под ноги беглецу. Чахадзе, не ожидавший такой прыти от сыщика, среагировал слишком поздно, поэтому одной ногой перешагнул через Гурова, а другой зацепился за него и упал, не добежав до окна метра два. Стас, не опуская пистолета, приблизился к нему, по пути перешагнув через скрючившегося от боли Гурова.
Чахадзе не двигался. Не сводя с него пистолета, Крячко вынул из кармана одной рукой наручники.
Все еще лежавший на полу Гуров закашлялся. Удар ногой Чахадзе, когда он переступал через Гурова, пришелся ему в солнечное сплетение.
– Сука, достал-таки, – прохрипел он, переваливаясь на спину.
В подвал тут же зашли спецназовцы. Из коридора были слышны голоса и топот тех, кто осматривал дом.
Чахадзе выжил. Он дал заковать себя в наручники и не сопротивлялся даже тогда, когда его с разбитым лицом выводили из подвала. В сторону Гурова он даже не посмотрел.
Сам же Лев Иванович, сидя на ступенях, с уже развязанными руками и ногами, аккуратно ощупывал затылок.
– Гантелей приложил, – сказал он Стасу. – Слушай, он меня накачал чем-то.
– Пойдем на улицу, – взял под руку товарища Стас. – Или сюда врача позвать?
– Сам дойду. Не надо мне помогать, – посуровел Лев Иванович, бодро встал, но вдруг почувствовал, что бетонный пол уходит из-под его ног.
Третьи сутки в Москве шел снег. Царило безветрие. До Нового года оставалась неделя.
Возле КПП припарковался старый «Мерседес». Из автомобиля никто не вышел.
– Значит, по пути домой закинешь меня на Петровку, – напомнил генерал Орлов. – И сам не задерживайся.
– Угу, – буркнул Стас, не отрываясь от мобильного. – Помню, помню.
– Долго еще ждать? – занервничал Орлов.
– Мы только приехали, – ответил Крячко. – Он в курсе. Скоро будет.
Шлагбаум то и дело то взлетал, то опускался, впуская и выпуская машины «Скорой помощи». Стас отложил телефон, побарабанил пальцами по рулю, затем вышел из машины. Орлов также выбрался наружу и встал неподалеку.
Гуров появился через полчаса. Вышел через КПП, держа на плече сумку, и осмотрелся. «Мерседес» он не заметил. В этот момент рядом с ним остановился «Соболь» с желтым кузовом, закрывая обзор.
– Вон он, вышел! – почему-то шепотом сказал Стас и открыл заднюю дверь.
– Давай, давай, чего ты там возишься, – зашипел Орлов. – Не видит нас… Ну давай же!
Желтый «Соболь» тронулся с места. Гурову открылась изумительная картина: переходящие проезжую часть генерал-майор Орлов и полковник Крячко с букетом желтых роз в руках.
Лев Иванович чуть не прыснул со смеху. Такого размаха он не предвидел. Орлов и Стас остановились напротив.
– Цветы ему отдай, – посмотрел на Стаса генерал.
– Зачем? Он все равно их потом в машину положит.
– Вы меня прям как из роддома встречаете, – сказал Гуров и, не выдержав, расхохотался.
– Погоди, сейчас Петр Николаевич слезу пустит, – предупредил Стас.
Орлов оставил остроты Крячко без внимания.
– Воздухом подышу немного, можно? – спросил Гуров. – Или вы торопитесь по делам?
– Разумеется, – ответил Орлов.
– Гуров, вот эти цветы тебе от Верочки, – заявил Стас. – Мы тут ни при чем. Мы только деньги сдали.
– Верочку поблагодарю лично. С понедельника уже выйду на работу, – пообещал Гуров. – Врачи разрешили. Что нового?
Новости были, Гуров даже был в курсе некоторых подвижек. Пока он был в больнице, Стас по мере возможности держал его в курсе событий. Не то чтобы у Льва Ивановича не было других удовольствий в жизни, но лежать в стационаре было скучновато, а вопросы у него все-таки остались.
– Ну если ты хочешь знать, то могу и поделиться, – вместо Стаса ответил Орлов. – Потихоньку собираем всех, кто был осужден в девяносто шестом, и тех, кто работал на Чахадзе сегодня.
– Это он сам всех слил? – прищурился Гуров. – Или его бывший зять Лысенко постарался?
– Лысенко ни слова не сказал о других. Братьев Меньшовых в расчет брать не будем, потому что ему отрицать свое знакомство с ними было бы глупо. Нет, не Лысенко. Мы же украденное дело нашли! В том самом доме, где тебя держали. Документы частично повреждены, но оставшихся вполне достаточно для того, чтобы Чахадзе надолго сел.
– Я был уверен, что он их сжег, – удивленно сказал Лев Иванович. – От него несло гарью. Весь подвал провонял.
– Он и сжег, но почему-то прервал это занятие, решив сначала разобраться с тобой. Уничтожил только первый том, остальные были в порядке, а там все, что было нужно. Имена, фамилии, адреса, контакты. Кроме того, протоколы допросов каждого задержанного, они почему-то отдельно были упакованы. Вот по ним-то мы и погнали.
– И много кого нашли?
– Не всех. Кто-то уже умер. Кто-то вообще исчез, а в розыск, сам понимаешь, в таком случае не подашь, потому что нет причины. Когда Чахадзе узнал, что мы обнаружили дело, сдался. Понял, наверное, что никто ему не поможет. А друзей у него, Лева, тонна. И в управе у него свои люди были, и в налоговой. Сам потом ознакомишься. И как в девяносто шестом ни до кого не дошло, что лидер ОПГ был у них под носом? Он же проходил по делу как свидетель.
– Его могли специально «не заметить», – предположил Лев Иванович. – Если у Чахадзе были обширные связи, то он имел все шансы ускользнуть. Кроме того, он должен был остаться на свободе, чтобы вытащить тех, кого задержали в девяносто шестом, иначе как бы все эти люди так легко отделались?
