class="p1">– Без помощи судьи и прокурора у него одного ничего бы не вышло, – добавил Крячко. – Признание судьи у меня на столе. Я был у нее в тот день, когда Чахадзе увез тебя в село Тавшино, которого нет на карте. После разговора с ней я и подумал, что Чахадзе вряд ли тебя отпустит. Ты же практически вышел на основателя ОПГ.
– А как вы поняли, что я в том селе?
– Пасьянс разложил, – улыбнулся Стас. – Предположил, что именно так Чахадзе и подумает. Представь: полиция обнаружила преступников в убежище. Место засвечено, полиция про него знает. Кто, будучи в здравом уме, туда теперь сунется? На самом деле за домом никто не наблюдал, и Чахадзе предположил, что как раз самое время прийти туда, где полиция уже побывала.
– Ты не ошибся, Стас. Чахадзе именно так и объяснил свой выбор дома, – ответил Гуров.
– Спасибо, стараюсь мыслить как преступник. А что касается судьи, то она призналась по полной. Помнишь, что «рыночных» судили в несколько приемов? Накануне первого судебного заседания ей в машину подбросили пухлый конверт с деньгами. Говорит, что сначала растерялась, а потом испугалась. В конверте, кроме денег, была записка с номером телефона. Она позвонила, трубку взял мужчина, которому она сразу сказала, что конверт собирается вернуть, угрожать ей не нужно, она не боится. В ответ услышала простенькую такую фразу: «Здоровья вашему ребенку». А у нее действительно сын-инвалид, на тот момент ему было десять лет.
– Об этом говорила Гринберг из архива Мосгорсуда, – вспомнил Гуров. – Все сходится.
– Как мать она, естественно, выбрала безопасность своего ребенка, поэтому тут же согласилась на все условия. Такие же конверты получили адвокат и прокурор – и понеслась. Сторона обвинения не слишком-то и обвиняла, а сторона защиты должна была защищать так, словно на скамью подсудимых бандиты попали по нелепой случайности. Апофеозом было последнее судебное заседание, после которого осужденные получили условные сроки. После этого судья уволилась, но Чахадзе ее в покое не оставил. Она помогала ему решать юридические вопросы, учила правильно говорить и действовать так, чтобы обойти закон. За каждую консультацию он ей хорошо платил. Кстати, прокурора и адвоката он тоже не забыл – оба недавно скончались. Инсульт и дорожная авария. Мы копнули – а там столько косяков в протоколах, что напрашивается вывод: кто-то помог им умереть. Ты ведь чудом выжил, Лева. У тебя в крови обнаружено то же действующее вещество, которое нашли в крови у умершего прокурора. Да и авария, в которой погиб адвокат, была нелепой – на ровном месте отказали тормоза. Проверяем. Работы выше головы. Чахадзе целенаправленно убирал всех, кто помогал ему скрывать преступления, потому что метил в депутаты, а любой из тех, кто помог ему в девяносто шестом сохранить численность ОПГ, мог стукнуть на него в полицию.
– Светлана Кольцова и Дубко об этом вообще не думали, – сказал Гуров. – Ей просто были нужны деньги на алкоголь, а Дубко, усвоивший урок, не стал бы ворошить прошлое. Вот их Чахадзе убрал на всякий случай.
– И сколько таких случайных людей он бы еще вспомнил? – спросил Орлов, внимательно слушавший Крячко. – Это он еще до судьи не добрался.
– И до Змеевского, – добавил Гуров. – Я ему звонил из больницы, он в порядке. Сказал, что только после моего звонка свободно выдохнул.
– Торговля наркотиками, вымогательство, похищение и торговля людьми, и это только верхушка айсберга, – принялся загибать пальцы Стас. – Добавим сюда несколько эпизодов покушения на убийство, и это не считая эпизодов, когда убийство произошло. На него работали более трехсот человек, и это только в Москве. В девяносто шестом их было гораздо меньше. Он развернулся за эти годы так, что подключил к преступной деятельности даже родную дочь. А глядя со стороны, ведь и не скажешь, что отпетый негодяй. Благотворитель, честный человек…
– Вы разобрались с продуктовыми наборами, которые он рассылал?
– Успели вовремя перехватить. Этим делом занимался его помощник. Он работал под прикрытием, играл роль охранника в здании администрации. Он же развозил коробки с «подарками» тем, на кого указывал хозяин. Так что, кроме прокурора, наверняка найдутся и другие, кого вдруг поразил инсульт.
– Он мне маленькую дозу дал, – рассудил Гуров. – Почему не убил сразу, пока я был без сознания?
– Сам у него спросишь, – ответил Орлов. – Времени у него теперь полно. Требует встречи с дочерью, но она не сможет к нему прийти, так как находится под домашним арестом. Вот скажите мне, почему бы не переговорить обо всем этом в машине? Чего я с вами прохлаждаюсь тут? Надо мной тоже начальство стоит. Поехали. Так, Крячко, сначала завезешь меня на Петровку, а уже потом Гурова домой, не забыл? – повернулся он к Стасу.
– Забыл, Петр Николаевич, – со вздохом ответил Стас. – Спасибо, напомнил.
Рынок заканчивал свое существование. На стоянке высились горы пустых палет. Лев Иванович шел мимо ограды, обращая внимание на перемены. Исчезли ряды продавцов, торговавших домашней вязки варежками, банками со своих огородов и мелочью типа ниток или гвоздей. Многие павильоны были закрыты. Появились свободные места и под навесами. Небольшое количество растерянных покупателей уже не спасало положения. Грузчики с мрачными лицами куда-то тащили огромные полосатые баулы. Не было слышно ни болтовни, ни окриков. Только мусор по углам да тоска при взгляде на то, что продержалось со времен лихих девяностых до эпохи фантастики и сумасшествия реального времени.
На месте палаточного городка высилась гора строительного мусора вперемешку с кусками грязного целлофана и картонными коробками.
Людей здесь больше не было. Видимо, и их время ушло.
– Что ты здесь хотел найти? – спросила Маша.
– Одного человека, – ответил Гуров. – Он тут раньше жил. Его зовут Ефим. Интересная личность.
Маша привыкла не расспрашивать мужа. Она знала, что есть вещи, которые ее не касаются.
Гуров оставил Машу на дороге, прошел несколько метров вперед, остановился и набрал номер телефона Ефима. Абонент был недоступен. Телефон вдруг затрезвонил. Гуров прижал его к уху.
– Лев Иванович, не занят? – раздался голос Игоря Гойды.
– Пять минут найду. С женой вышли прогуляться. Что-то срочное?
– Как тебе сказать… Вскрылись имена тех, кто орудовал от имени Чахадзе у нас в прокуратуре. Немцов, похоже, снова в деле.
– Рад за вас. Особенно за твоего Немцова.
– А я плохих людей и непрофессионалов рядом с собой терпеть не стану, Лева. Такие дела. Не хочу об этом по телефону говорить, сам понимаешь. Надо бы встретиться. Подъедешь? Жене привет передавай.
Гуров обернулся и посмотрел на Машу.
– Надо ехать, Лева? – со вздохом спросила она.
– Надо, Машенька.
– Надо – значит надо, – ответила Маша и завертела головой. –
