– В Дайнизе.
– Да, по ту сторону пролива от Фатрасты. Маленькая дикарка, которую привез с собой ваш сын, управляется с этой магией лучше всех, с кем я когда-либо сталкивался, включая и меня самого. Но с помощью таких амулетов, как этот, я убил всех своих братьев и сестер, за исключением двоих.
– Адома…
– И Кресимира. Да, я очень привязан к Адому. Он всегда был добр ко мне, еще до того, как я обрел настоящую силу. И до сих пор я его не трогал. Но боюсь, после того как мы уберем с дороги Кресимира, моя близняшка не будет столь великодушна. Однако вернемся к нему.
Кларемонте замолчал, услышав отчетливый хлопок. Из-за мерцающей магической завесы появилась Черис. Она тяжело дышала, волосы и сама ее кожа дымились. Кларемонте поддержал ее одной рукой.
– Привет, моя дорогая. Что случилось?
Черис закашлялась, отошла за алтарь Кресимира, и там ее вырвало.
– Это все мерзкая магия нашего проклятого братца. Мне пришлось сбежать, но не думаю, что он отправится в погоню.
– Я же предупреждал тебя: нельзя ничего есть в этом городе. – Любезный тон Кларемонте сделался слегка раздраженным. – Не беспокойся, это не смертельно. Адом слишком сентиментален, чтобы кого-нибудь убить.
Тамас шагнул вперед. Мир раскачивался у него перед глазами, пол ходил ходуном.
– Это нужно прекратить немедленно, – произнес он.
– Почему ты его еще не убил? – спросила Черис, указывая на Тамаса.
Кларемонте страдальчески закатил глаза и обернулся к фельдмаршалу:
– На случай поражения на выборах у меня был запасной план. Ослабление позиций Рикарда, обвал адроанской валюты. Я рассчитывал прийти к власти лет через двенадцать, но, кажется, моей второй половине не хватит на это терпения.
– Ты бросил меня одну в этой проклятой башне, – с упреком сказала Черис.
Тамас сделал еще шаг вперед:
– Убейте Кресимира. Ну же! Я не стану вас останавливать. Он заслуживает смерти. Но увольте нас от ваших политических игр. Оставьте Адро в покое.
– Не станете нас останавливать? – усмехнулась Черис.
– Нет-нет, – вмешался Кларемонте. – Не стоит сбрасывать фельдмаршала со счетов. Я собираюсь объединить этот мир и положить начало новой эре. И мне хотелось бы, чтобы этим занялись вы, Тамас. Скажите «да», и я спасу вашу жизнь. Пощажу ваших друзей и родных. Вы будете жить очень долго и пользоваться всеобщим уважением. Вы установите мир во всем Девятиземье.
Тамасу становилось все трудней дышать. Он чувствовал, что кровь попала в легкие, и начал подозревать, что ранен не только в плечо. Напрягая последние силы, он выхватил из-за пояса второй пистолет и навел его на Кларемонте.
– Нет.
Пистолет растаял во вспышке света, вместе с рукой Тамаса. Никакой крови не было, фельдмаршал просто перестал ощущать ее. Магия принялась терзать его, едва не разрывая на части, голова трещала от боли. Наконец он пошатнулся и упал.
Когда в комнате появилась вторая половина Бруде, Таниэлю пришлось остановиться. Несколько мгновений он ждал, наблюдая за их разговором.
– Поэль, – прошептал он. – Их здесь двое. Даже если я смогу подобраться к ним, у меня только один штык.
Ка-Поэль ненадолго задумалась. Затем кивнула и ткнула себя пальцем в грудь.
– Ты сама?
Еще один кивок.
– Но что ты сможешь сделать?
Она усмехнулась, но не успела ответить. Краем глаза Таниэль заметил, как Тамас выхватил пистолет. Оружие взорвалось прямо у него в руках, и Таниэль почувствовал, как отца пронзило магическое копье.
Он спрыгнул с балкона и приземлился по другую сторону алтаря. Тамас рухнул на пол.
– Отец! – вырвался у Таниэля исполненный муки крик, больше похожий на сдерживаемое рыдание.
Он шагнул вперед и почувствовал, как магия Бруде проползла мимо алтаря, обвила его кольцами, словно питон, и сдавила со страшной силой, стараясь сокрушить кости. Такое же ощущение он недавно испытал на площади Выбора, как будто двигаясь по пояс в грязи.
Зажатым между пальцами штыком он пробивал себе дорогу сквозь магию, словно корабль, разрезающий волны. Черис двинулась ему навстречу вокруг алтаря, а Кларемонте с бесстрастным лицом подошел к Кресимиру и замахнулся острым обломком камня.
– Поэль, помоги!
Над головой Таниэля пролетел короб с куклой Кресимира, который Ка-Поэль принесла с собой. Прутья рассыпались, а вместе с ними разорвались путы, связывающие бога. И в то же мгновение магический удар отбросил Черис и Кларемонте в дальний угол комнаты.
Кресимир скатился с алтаря и посмотрел на Таниэля. Тот замер на месте, боясь увидеть безумие в глазах бога. Но там не было никакого безумия. Вообще ничего не было, выражение лица Кресимира оставалось абсолютно бесстрастным. Кукла, висевшая над головой бога, дергалась, как марионетка, повторяя его движения.
Таниэль рванулся к Кларемонте, но тут же упал на колени. Он попытался подняться, но безуспешно, словно бы тяжесть всего мира давила ему на плечи. Глаза вылезли из орбит, сердце бешено колотилось, но он продолжал бороться с неумолимой и невидимой силой. Из-под полуприкрытых век он взглянул на Кларемонте и Черис. Стиснув зубы, они сопротивлялись магической атаке Кресимира.
Таниэль понял, что это давление направлено вовсе не на него. Он просто очутился как раз посередине между сражающимися богами, но Ка-Поэль пыталась его защитить своей магией. Таниэль дрожал каждой частичкой тела, сухожилия натянулись до предела, кости в любой момент могли треснуть от напряжения. По лестнице в дальнем углу комнаты спускалась Ка-Поэль. Ее лицо заливал пот, она шевелила пальцами, словно кукловод, дергающий кукол за нитки.
Кларемонте и Черис с разных сторон двинулись к Кресимиру. Сам он, казалось, нисколько не пострадал, но восковая кукла над его головой начала плавиться, постепенно превращаясь в бесформенную массу.
Кларемонте замахнулся каменным ножом и ударил им по шее Кресимира; тот упал на пол. Таниэль внезапно освободился из тисков встречной магической атаки, и его швырнуло вперед. Он чудом устоял на ногах, ухватившись за фрак Кларемонте, и тут же всадил в него штык. Лезвие вонзилось в шею под подбородком и прошло через мозг.
Истошный крик Черис заставил Таниэля выпустить тело Кларемонте и закрыть уши руками. Черис рванулась к нему, вытянув перед собой руки, и Таниэль приготовился принять на себя всю мощь ее ярости.
Внезапно Черис остановилась. Под ногами у нее лежал Тамас, сжимая в здоровой руке каменный нож Кларемонте. Кровь ручьем лилась изо рта, носа и ушей фельдмаршала, его подбородок был черным от пороха. Тамас замахнулся и вонзил нож в ногу Черис.
Она снова завопила, но скорее от гнева, чем от боли.
– Думаешь, меня можно этим убить?
Она схватила Тамаса за отвороты мундира и подняла с пола, но тут же отшатнулась, когда фельдмаршал харкнул кровью прямо ей в лицо.
– Отпустите его! – проревел Таниэль.
– Кто ты такой, чтобы приказывать мне? – ответила Черис. – Я выпью кровь твоего отца до последней капли, потом убью тебя и твою дикарку, а потом верну своего дорогого брата. У меня хватит могущества, чтобы это сделать.
– Отпустите его, и победа ваша.
Черис на мгновение задумалась.
– О чем это ты?
Таниэль вытащил штык из безжизненного тела Кларемонте и подкинул в руке:
– Вот об этом. Ваша взяла.
Он бросил ей штык.
Черис отпустила Тамаса и протянула руку, но штык пролетел выше ее пальцев. Она развернулась с поднятой вверх рукой.
Ка-Поэль перехватила штык в полете и всадила его прямо в сердце Черис. Богиня приглушенно охнула и упала на пол. Ка-Поэль наклонилась над ней, вытащила штык из груди и продолжила наносить удары – еще раз и еще, пока Черис не перестала биться в агонии.
Таниэль схватил девушку за руку:
– Поэль, она уже мертва.
Дикарка свирепо усмехнулась, но позволила Таниэлю поднять себя. Он велел ей проверить, мертвы ли Кларемонте и Кресимир, а сам подошел к отцу.
Тамас лежал на боку, истекая кровью. Обе его ноги были сломаны, левая рука искалечена, а от правой и вовсе ничего не осталось. Онемевшими пальцами он все еще сжимал каменный нож.
– Отец, не уходи! – в отчаянии взмолился Таниэль.
Тамас приоткрыл глаза:
– Я потерял один из твоих пистолетов.
– Все хорошо, отец, – шептал Таниэль, уложив голову отца на сгиб локтя. – Не уходи, останься со мной.
– Все кончилось?
– Да, они все мертвы.
– Будь они прокляты, эти боги.
– Останься со мной, прошу тебя! – сквозь слезы повторил Таниэль.
– Нет, Тан. – Фельдмаршал еле шевелил окровавленными губами. – Думаю, уже поздно.
Лицо Тамаса расплывалось в глазах у Таниэля.
– Прошу тебя, отец.
Тамас нащупал отворот мундира Таниэля, пачкая ткань кровью.
– Я горжусь тобой, Таниэль.
