Вновь оставшись один, Джеримайя был слишком расстроен, чтобы сосредоточиться на работе, накопившейся у него на письменном столе, и он отправился разыскивать свою сестру и зятя.
Он нашел их в тот момент, когда они как раз завершали свой осмотр. Джессика настояла на том, что ей не нужны сопровождающие, чтобы осмотреть верфи Рейкхеллов.
— Да у вас все загружены работой, — сказал сэр Алан. — В каждом сухом доке строится новый бриг.
— А я хочу знать, — резко сказала Джессика, — где ты собираешься строить клипер. Когда Чарльз и Джонатан вернутся, спрос на корабли типа «Летучий дракон» будет просто огромным.
— Это один из вопросов, которые я хотел бы обсудить с вами обоими, — сказал Джеримайя. — Я ведь сократил свой рабочий день ради вашего приезда, поэтому мы отправимся домой, чтобы поговорить. Вызвать экипаж, Джессика?
— Ну вот еще, — сказала Джессика с негодованием. — Я не намерена ездить до тех пор, пока не стану слишком старой, чтобы ходить. Благодарю, у меня с ногами все в порядке.
Сэр Алан, давно привыкший к ее характеру, снисходительно хмыкнул.
Джеримайя покачал головой, но промолчал, и они покинули верфь, направившись к дому на Пикоут-авеню.
Пока они шли, разговор ограничивался пустяками, и Джессика отмечала происшедшие перемены.
— С тех пор как я была здесь в последний раз, Пламмеры пристроили новое боковое крыльцо, — сказала она. — Если Копперы будут продолжать сажать фруктовые деревья, у них совсем не останется газона.
Когда они дошли до дома Рейкхеллов, то увидели Элизабет Бойнтон, сидящую на бревне, вынесенном на пляж приливом. Она пристально смотрела на воду, ее белокурые волосы развевал легкий ветерок, дувший с Лонг-Айленда. Сэр Алан позвал ее.
Она встала и медленно подошла к ним.
— Элизабет растет, — сказал Джеримайя. — Она прелестна, и у нее вскоре будет фигура взрослой девушки.
— О, она слишком взрослая в эти дни, — сказала Джессика. — Ты помнишь время, когда Джудит становилась подростком? Я люблю Элизабет столь же сильно, как если бы она была моей родной дочерью, но иногда я бы с удовольствием убила ее. Мне очень трудно дождаться, пока она повзрослеет на два года и вновь станет нормальным человеком.
Джеримайя снисходительно засмеялся:
— Проблемы, возникающие с мальчиками, длятся значительно дольше.
— Пожалуй, ты прав, — сказал сэр Алан задумчиво.
— Я думала, ты будешь играть с малышом или болтать с Луизой, — сказала Джессика.
— Джулиан спит в детской, — ответила Элизабет, — и его няня постоянно забегает туда посмотреть жив ли и здоров ли он. Что же до Луизы, то она куда-то ушла. Я думаю, она напротив, у своей матери. Насколько я догадываюсь, это единственное место, куда она ходит.
— Не груби, — сказала Джессика автоматически.
Джеримайя пришел к выводу, что его молодая племянница, а на самом деле она была неродная, поскольку была удочерена Джессикой, уже довольно точно оценивала поведение людей. Безусловно, она была права в том, что Луиза никогда не проявляла инициативу и редко покидала дом, за исключением визитов к своей матери.
— Ты выглядела задумчивой только что, сидя на том бревне, — сказал он. — Пенни за твои мысли.
— Боюсь, что они стоят десять золотых гиней, дядя Джеримайя, но и тогда бы вы не захотели услышать их.
Он хмыкнул, и они все вместе отправились к дому.
Элизабет знала, что было бы просто невозможно поведать кому-либо ее черные мысли. Ей сказали, конечно, что Джонатан женился на Луизе до отплытия в Китай и что сейчас у нее есть младенец-кузен. Конечно, она не могла не любить Джулиана. Мало того что он был таким прелестным малышом, но он еще и поразительно походил на Джонатана, и по этой причине Элизабет уже полюбила его всем сердцем.
Но Луиза! Она даже не могла позволить себе думать о такой скучной женщине, как Луиза Рейкхелл. В душе она считала, что Луиза напоминает акварельный портрет, который побывал под проливным дождем.
Элизабет даже подумывала, не дать ли яду Луизе, чтобы Джонатан стал вдовцом. С огромной неохотой ей пришлось отказаться от этой идеи по двум причинам. Во-первых, она понятия не имела, где или как получить смертельный яд. И что было столь же важно, это ее собственная молодость. Она была еще слишком молода, а Джонатан — черт бы его побрал — станет привлекательной добычей, что какая-нибудь хитрющая женщина непременно заполучит его в мужья до того, как Элизабет станет достаточно взрослой, чтобы он обратил на нее внимание.
Ничего! Элизабет не было свойственно непостоянство. Она по-прежнему была убеждена, что любит Джонатана и что каким-то образом, когда она станет совершеннолетней, она сумеет выйти за него замуж. Унылая Луиза не сможет составить ей конкуренцию, и, может быть, она и Джонатан, действуя вместе, смогут найти способ избавиться от нее. Ах! Это будет прекрасная тема для мечтаний, как только она окажется одна.
— Сегодня после обеда, — сказала Джессика, — ты можешь пойти поискать морские ракушки с Брэдди и Джуди.
— Да, мама.
А у Джеримайи было предложение занять ее прямо сейчас.
— Элизабет, — сказал он, — обед будет только через несколько часов, но сегодня утром я распорядился испечь пирог с черникой специально для одной тебя, и думаю, сейчас он уже остывает.
Он тут же завладел вниманием девочки.
— А можно мне пирог с мороженым, дядя Джеримайя?
— Сколько захочешь, — заверил он ее.
— О, как же мне нравится Америка! — сказала Элизабет и побежала бегом на кухню.
Джеримайя провел сестру и зятя в кабинет.
— Прежде всего расскажите мне, что вам пишет Чарльз.
— Он не любитель писать письма, — сказал сэр Алан. — Мы получили от него всего одно коротенькое письмо. Он сообщил, что дела у них с Джонатаном идут замечательно благодаря связям, которые они установили с богатым торговцем из Кантона, но подробностей мы не знаем.
— Мне все же удалось понять, что он не играет в карты и не злоупотребляет спиртным, — сухо добавила леди Бойнтон. — Если в его жизни и есть девушки, то у него хватило скромности умолчать об этом.
Джеримайя засмеялся, а затем подошел к своему сейфу и, открыв его, вытащил толстое письмо, полученное им от Джонатана.
— Я хочу показать вам то, что больше никто не читал, — сказал он. — Однако исключительно по личным мотивам, которые я предпочел бы не обсуждать, я должен просить вас никому не говорить даже о существовании письма. Это касается и Луизы. — Осознав внезапно, что его просьба звучит несколько странно, он добавил: — Это также касается и Брэда, и Джудит, и любого другого.
