— Захлопни пасть, Северин. Через несколько часов к тебе приедет один из телохранителей Гектора Минца. Вы с Фуадом сядете в его машину и вернетесь с ним.
— Чего? — не понял Змей. — А куда мы поедем? В то кафе?
— Нет. К нему домой. То есть… туда, где когда-то был его дом.
— А сейчас у него нет дома?
— Гектор Минц мертв. Я его убил.
— Чего?! — ахнул Северин. — Ты меня разыгрываешь, да, Халиф? Слушай, я не знаю, что с тобой происходит, но эти шутки давным-давно перестали быть смешными. Мы с Фуадом волосы на себе рвем от отчаяния, а чем занимаешься ты?
— Пытаюсь заслужить свою корону, как приказывал дядюшка Аднан. И что-то мне подсказывает, что я ее заслужил.
— Как ты умудрился убить Гектора Минца?
— Я ведь говорил, что у него не получится быстро регенерировать, если он получит пулю в голову.
— Так вот ради чего ты затеял весь этот спектакль? У тебя и вправду был план?
— Никакого плана. Но импровизация оказалась удачной.
— Ты хренов псих, вот кто ты такой. Ну так что? Телохранитель Гектора привезет нас с Фуадом к нему домой, а потом я его убью — и мы устроим пьяную вечеринку у бассейна?
Ливий проглотил содержимое рюмки одним большим глотком и поставил ее на стол.
— Нет, убивать его не нужно. Он ничего не сделает ни мне, ни вам с Фуадом. Удивится, конечно, но потом обрадуется.
— Ты каким-то непостижимым образом умудрился влюбить в себя всех тамошних телохранителей и перетянул их на нашу сторону?
— Стараться не пришлось, на поверку они оказались продажными шкурами. Ничего другого от прихвостней Гектора Минца я не ожидал. А теперь ты все же заткнешься и послушаешь меня. Помнишь леди Августину, телефон которой ты нашел в моей записной книжке?
— Ага, пьяную дамочку, о сохранности головы которой ты так волновался. Она не так давно наведалась к нам, соскучившись по тебе. Боги ведают, кто дал ей наш адрес, но подозреваю, что в Басре полно приятелей Аднана, и кое-кто из них плотно общается с продажными шкурами из окружения румына. К слову, уходить она не собирается и раз за разом повторяет…
— … да-да, я кое-что забыл в ее машине. Теперь я понял, о какой леди шла речь. Спрятались вы, конечно, на славу. О вас знает половина города. Хорошо, что мы уедем в ближайшие несколько дней. Возьми у нее это кое-что и привези с собой. А то как бы Сезар не начал кипятиться и говорить, что зря готовил проклятую взрывчатку.
— Так ты… — Северин запнулся и выдержал долгую паузу, явно размышляя о том, какие проклятия обрушить на голову друга. — Боги, да ты просто чокнутый. Ты оставил взрывчатку в машине у незнакомой бабы?!
— А что мне было делать? Если бы она осталась при мне, телохранители бы ее обнаружили. Ты меня понял, Змей? Бери подарочек — и приезжай. Я жду.
— Хорошо. Хорошо, Ливий. Как скажешь. — Прозвучало это угрожающе, и Халиф широко улыбнулся. Он осознал, как сильно соскучился по друзьям. — Я привезу тебе все, что пожелаешь. И подарочек тоже.
— И крепко обнимешь, разумеется.
— И наподдам так, что ты в жизни этого не забудешь.
Опустив замолчавшую трубку на рычаг, Ливий сел за стол, положил перед собой чистый лист и, взяв остро отточенный карандаш, принялся водить им по бумаге. Он прислушивался к голосам телохранителей в саду, к топоту ног по лестнице, к шепоту слуг в коридоре. Куда подевалась Грация? Она не прибежала на звук выстрела, не появилась в столовой позже, когда тело Гектора убрали, а кровь тщательно вытерли. Нужно зайти к ней и спросить, все ли в порядке. Но только после того, как он сделает еще один звонок.
Нужный номер был написан на первой странице ежедневника, обведен красной ручкой и помечен аббревиатурой «США». Халиф поднес трубку к уху и, дождавшись ответа телефонистки, назвал его.
— Мистер Богдан Минц, Лос-Анджелес, штат Калифорния? — уточнила женщина.
— Да.
— Соединяю, сэр.
На шестом гудке Ливий решил, что ответа не дождется, попытался прикинуть, который час в далекой Калифорнии, и уже хотел сбросить звонок, но услышал неожиданно высокий мужской голос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Слушаю.
— Здравствуйте. Я хочу поговорить с мистером Богданом Минцем.
— Это я. С кем имею честь?
— Меня зовут Ливиан. Я друг… партнер… знакомый вашего отца.
— Очень приятно. Как вы сказали? Ливиан? Красивое имя, никогда такого не слышал. Что случилось? — Он помолчал и добавил с легкой тревогой: — Что-то с папой? Он здоров?
Ливий сжал карандаш в кулаке.
— Ваш отец мертв, мистер Минц.
— Что? — тупо переспросил Богдан. — Как? Я не понимаю… как это случилось?
— Мы не сошлись во мнениях. Он решил, что имеет право предавать свою семью, а я сказал, что с такими людьми работать не готов.
— Так это вы его убили? И теперь вы звоните мне домой и рассказываете об этом? Это хитрый шантаж? Чего вы хотите? Денег? Или, может, часть империи, которая теперь принадлежит его сыновьям?
Халиф бросил карандаш на стол, открыл лежавшую поверх бумаг папку с завещанием и достал оттуда лист со свежими пометками.
— Нет, мистер Минц. Деньги мне не нужны. Часть вашей империи — тоже. Но, полагаю, вы будете рады получить и первое, и второе.
— Вы говорите загадками, сэр. Почему бы нам не перейти к делу?
Ливий скомкал документ и, бросив его в пепельницу, чиркнул спичкой.
— Когда вы приедете в дом отца, меня здесь уже не будет. Я отдам вашей сводной сестре маленький сверток со взрывчатым веществом и объясню, как им пользоваться. В подвале есть сейф, который иначе не открыть. Все, что там находится, ваше.
— Вы можете отдать этот сверток одному из папиных телохранителей.
— С учетом того, с какой легкостью они его предали, идея не из лучших, мистер Минц.
— Ладно. — Богдан перевел дыхание. — Объясните хотя бы, кто вы такой.
— Это не имеет значения. Желаю удачи.
— Постойте. Вы звонили моему брату?
Халиф наблюдал за тем, как пламя пожирает остатки завещания Гектора Минца.
— Пока что нет.
— Не нужно, — торопливо уверил Богдан. — Я сам ему позвоню. Он очень чувствительный парень, будет лучше, если он узнает обо всем от меня. Семья есть семья. Вы понимаете.
Но когда придет время, они вцепятся друг другу в глотки, деля власть, и разрушат все, что я строил так долго. Они хотят денег и готовы убивать за них. Готовы пролить даже родную кровь.
— Да, я понимаю. Один из моих наставников как-то сказал: большие суммы денег и большие территории влияния никогда не делятся пополам. Они превращают лучших друзей во врагов.
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Ваш отец думал, что и вы и ваш брат — два куска дерьма без понятий о чести. А мне хочется верить в то, что даже у таких кусков дерьма, как мы с вами, у тех, кто торгует людьми и плюет на чужие страдания, глубоко внутри осталось хотя бы что-то святое. Благодарю за беседу.
Не дождавшись ответа, Ливий вернул трубку на место, подпер голову рукой и посмотрел на едва тлевшую бумагу в пепельнице. Он задумался так глубоко, что тихий голос Грации заставил его подскочить на месте от испуга.
— Господи! — взвизгнула она, прижав ладони к груди. — Ты ведь не собираешься в меня стрелять, да?!
Халиф бросил взгляд на пистолет, лежавший на расстоянии вытянутой руки.
— Где ты была?
— Гуляла, — рассеянно ответила девушка. — Я часто гуляю в первой половине дня. Ухожу в пустыню. Мне она нравится. Я хотела попросить у папы машину для того, чтобы съездить в город и купить продукты для ночного пикника, но его нигде нет. Что-то случилось?
— Машину? — переспросил Ливий. — У тебя есть права?
Грация с улыбкой пожала плечами.
— Нет. Я просто ее вожу. Том научил. Иногда он пускает меня за руль. Мне нравится водить машину. — Она подошла к столу и восхищенно ахнула, взяв в руки полуготовый рисунок с обнаженной женщиной. — Ого! Ты не только играешь на рояле, но и рисуешь? Здорово!
— Баловство, — улыбнулся Халиф. — Видела бы ты, как рисует мой младший брат. Мне не досталось и сотой доли его таланта.
