В сознании ли она вообще? Слышала ли она меня? Вопросы начали щекотать подкорку сознания, будто пытаясь отговорить меня от опрометчивого шага.
Но всё было слишком: её мольбы, её боль, её отказ в полубреде.
Я протянул руку за книжные стопки на её столе, в небольшое углубление под подоконником, выуживая пакетик с датуром. Крутил его несколько секунд меж пальцами, шевеля подушечками в унисон с криками боли. И думал… хотя уже наверняка знал, что сделаю.
Гермиона опять умоляла её убить.
Она убивала меня.
Собственноручно похищала наш шанс на светлое будущее, на счастливую совместную жизнь, после того как сама же его и подарила. Рушила мои воздушные замки, как обычно, даже не осознавая этого. И я бросил пакетик на пол, ближе к ней.
Гермиона тут же кинулась к нему, а я, не в силах больше наблюдать за этим, сел в кресло у стены, устало прикрывая глаза ладонью.
И не осталось паники, не осталось боли. Внутри меня была лишь сосущая пустота, перед которой в страхе разбегались все прочие эмоции. И сам я был лишь пустым местом, ведь Гермиона, недолго думая, тут же рухнула носом в порошок, наконец-то затихая и даря этой спальне ужасающую тишину.
Мерлин, лучше бы она кричала.
Блейз был неправ, когда утверждал, что я буду справляться с болью алкоголем и наркотиками. Нет… сейчас мне хотелось только умереть.
Спустя несколько минут, за которые я мысленно успел попрощаться со всем, что мне было дорого, Гермиона пришла в себя. Она осторожно поднялась на ноги, придерживаясь за матрас кровати, и заметно пошатывалась.
Так или иначе, она жива. А значит, пока что всё хорошо. Но радостью во мне тут же исчезла, ведь Гермиона, не обратив на меня никакого внимания, поплелась в ванную.
— Скажи, это того стоило? — бросил ей в спину я.
Стоил ли датур той жизни, от которой ты отказалась?
Гермиона застыла, медленно разворачиваясь. Так, словно вообще забыла, что в комнате есть кто-то кроме неё. Отвешивала мне незримую оплеуху своим безразличием, которое заставляло моё сердце снова обливаться кровью от раны, что не успела затянуться.
— Да, — она чуть помедлила, отводя взгляд в сторону. — Прости.
Гермиона отвернулась и зашагала дальше. Так, словно я был лишь бесполезным препятствием.
Если всё это время, что я так отчаянно нуждался в Гермионе, она всегда мечтала только о датуре, я уйду.
Я хмыкнул, вспоминая свои мысли и уже точно зная, что должен сделать дальше. Что будет правильным. Для нас двоих.
— Ты сделала свой выбор, Грейнджер, — холодно озвучил я, в то время как внутренне молился, что она остановится и скажет хотя бы идиотское «спасибо». Скажет хоть что-то, что заставило бы меня поверить, что всё было не напрасным. Позволит мне почувствовать себя чем-то большим в её жизни, чем бесполезной пустотой.
Но Гермиона не остановилась. И она промолчала.
Хлопок двери в ванную, и я рывком бросился к кровати, откупоривая бутылёк с успокоительным и разом опустошая весь флакон.
***
Я пришёл в себя от безумных сокращений желудка. Всё внутри скручивалось от неконтролируемых спазмов, и мне казалось, что ещё чуть-чуть и меня наверняка вывернет наизнанку. Перед глазами всё расплывалось, и первое, что я увидел чётко, — это узоры на том самом злополучном ковре в спальне Гермионы. Мои дрожащие пальцы рук и простыня, перепачканная в испражнениях желудка. Я обнаружил себя стоящим на четвереньках посреди комнаты и судорожно сглотнул, морщась оттого, как желчь раздирала глотку изнутри.
Подняв голову и удручённо подметив, насколько тяжело мне это далось, я разглядел перед собой Блейза, стоящего ко мне спиной в своём парадном костюме. Он ворчал себе под нос, с силой отряхивая перепачканную руку, и, если бы по перепонкам не бил собственный пульс, до ушей наверняка бы донёсся благой мат.
Наконец он сдался и наложил на руку очищающее, пока я сидел на полу, схватившись за виски, и пытался понять, что вообще, блять, происходило вокруг.
Пока выходило с трудом. Будто я выпил бутылок пять огневиски, не меньше.
— Напомни мне выучить заклинание, вызывающее рвоту, — недовольно буркнул Блейз, услышав, видимо, моё ворочание на полу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Его слова напрочь сбили ход мыслей, и я обречённо вздохнул, качнув головой. Безуспешно пытался снять наваждение, окутавшее разум.
Блейз брезгливо оглядывал свои пальцы, всем видом демонстрируя, как именно он вызывал у меня рвоту. Живот тут же скрутило от представшей в голове картины, и мне вновь пришлось судорожно сглатывать желчь, которая сразу подступила к глотке. Раздирала её, не щадя, не давала вымолвить и звука.
— Если ещё раз притронешься к успокоительным, то я засуну в тебя руку по локоть, — резко процедил Блейз, вынуждая шестерёнки в голове закрутиться с новой силой. — Тебе ясно?
Блять.
Я же обещал ему держать всё под сраным контролем. Обещал справляться самостоятельно.
— Я не хотел этого, — хрип из моего рта больше напоминал треск древесины, а не человеческий голос.
— А чего ты ждал? — Блейз рывком развернулся ко мне, но тут же закатил глаза, кривя лицо. — Ради Мерлина! Прикрой уже свои вялые причиндалы!
Я опустил взгляд, убеждаясь, что сидел перед Блейзом абсолютно голым, и, вымученно вздохнув и внутренне смирившись с тем, что этот день — самый отвратительный и позорный в моей жизни, с трудом начал подниматься, опираясь о матрас кровати.
Меня будто раскромсали на куски и как-то криво собрали по частям. Тело слушалось настолько кошмарно, словно сигналы мышцам отдавал не мозг, а моя задница. Хотя даже она наверняка бы справилась лучше, ведь я дважды чуть не упал, пока вставал с пола.
— Какого чёрта ты вообще наглотался успокоительного?! — не унимался Блейз, активно жестикулируя и крича в стену, пока я поднимался на ноги. — Тебе надо было подождать всего полчаса, сука. И даже это ты не смог!
— Я…
— Нет, блять. Слушай меня! — перебил он, оборачиваясь. — Пока я рылся в сумасшедшей голове Сэма, ты тут решил покинуть наш бренный мир. Охуенно придумал, друг! — Блейз развёл руками и тут же сжал кулаки, явно еле сдерживаясь от того, что впечатать один из них в мою и без того помятую физиономию. — Вот только пора завязывать ныть. Ты этим вообще никому не помогаешь, больной ты идиот!
Блейз подошёл вплотную, схватив меня за плечи и легонько тряхнув, пока я пытался заставить руки перестать наконец дрожать и застегнуть хренову пуговицу на брюках.
— Грейнджер. Можно. Спасти, — чётко и громко проговорил Блейз, и уголки его губ ободряюще вздёрнулись. — У неё будет долгая счастливая жизнь, если ты прямо сейчас возьмёшь себя в руки и отведёшь её к доктору Крейгу. Слышишь меня? Ей срочно нужно сделать переливание крови, и нам бы поторопиться, — он вздохнул, делая шаг назад и принимаясь напряжённо оглядываться по сторонам. — А где, блять, Грейджер?!
И я очнулся.
Гермиона.
Как по щелчку пальцев пришёл в себя, вздрогнул всем телом и, наскоро застегнув пуговицу брюк, кинулся к ванной. Звук плещущейся воды раздавался в голове так громко, что я тут же перешёл на бег, врезаясь в закрытую дверь, не успев вовремя затормозить.
Меня трясло, словно осиновый лист на ветру. На грёбаном урагане, что нёс меня прямо в пропасть.
Лишь бы не было слишком поздно.
— Драко? — дрожащий голос Блейза настиг меня, когда я уже рывком потянул ручку двери на себя.
Вымученно сжав губы, я замер на пороге, чувствуя, как лёгкие начинают сжиматься, вытряхивая из себя остатки кислорода. Поперёк горла встал ком размером со всю Англию, и я, такой мелкий и никчёмный, ничего не мог сделать. Раскрыв рот, судорожно пытался хватать им воздух.
У меня не выходило. Вообще ничего не получалось. Я чувствовал себя бесполезным червяком, что не способен спасти даже одну жизнь.
— Нет… нет!
Оглушительный крик, а после сиплый выдох. Вдоха не последовало. Я был готов упасть замертво прямо на том чёртовом пороге, если бы это помогло повернуть время вспять.
