меня особого пространства для маневра не было.
Стив ненадолго покинул меня и вернулся с почти идеальным сундуком. Я быстро осмотрел его, открыл и увидел, что он практически точно соответствует моим требованиям.
– Сколько?
– Восемь железных монет и четыре медяка.
Ох. Я позволил своему лицу принять удивленное выражение и на пару секунд застыл.
– Это… э-э-э…
Стив огорчился, поняв, что запросил слишком много.
– Это, разумеется, розничная цена. Однако торговля сегодня идет плоховато, так что…
Я понял намек.
– У меня семь железок и шесть медяков. – Я раскрыл ладонь, показывая ему деньги. – Больше у меня ничего нет. И мне очень нужна эта вещь.
Стив, похоже, испытал облегчение, но попытался это скрыть. Видимо, данная сумма все равно была выше себестоимости.
– Это приемлемо.
Я протянул ему деньги и забрал сундук. Хорошо, что продавец не уперся. Я, возможно, выплюнул бы две оставшиеся монеты – просто чтобы увидеть его реакцию.
* * *
На сундуке был симпатичный замок, сделанный из какого-то безумно твердого дерева, которое заменяло квинланцам металл. Возможно, решительно настроенный вор сумел бы его вскрыть, однако мне хотелось, чтобы мой багаж вообще не привлекал внимание воров. Поэтому, вернувшись к своему дереву, я начал втирать в стенки сундука грязь, чтобы лишить его блеска. Через несколько минут в моем распоряжении был уже достаточно замурзанный и потрепанный жизнью сундук. Затем я нарвал сухой травы и выложил ею дно сундука.
Закончив подготовку, я залез на дерево, достал матрицу Бендера из опороченного рюкзака и аккуратно уложил ее в сундук, проверив, что трава упакована достаточно плотно и не сдвинется с места.
Последнего «паука» я поместил в сундук вместе с матрицей. «Паук» – моя страховка. Он изменит сундук так, чтобы его было сложнее вскрыть или украсть. И в худшем случае какой-то вор получит по морде плазменным резаком.
Рюкзак выглядел скверно; куб растянул его, и я не был уверен в том, что он сможет восстановить свою нормальную форму. С ним я бы выделялся из толпы, даже если бы в рюкзаке не лежала матрица. Вздохнув, я несколько раз встряхнул рюкзак и надел его на себя. Без него я буду выделяться еще больше.
Так, осталось разобраться еще с одним вопросом.
– Хью, свободная секунда есть?
– Да, конечно. В чем дело?
– Я собираюсь наняться на корабль матросом. Что мне нужно делать? У матросов есть гильдия или профсоюз?
– Нет, ничего подобного. Гильдия есть, но она в основном нужна для улаживания споров и для определения расценок. И если ты работаешь на корабле, тебя автоматически принимают в гильдию.
– Значит, с работниками хорошо обращаются? Проблем с этим нет?
– Боб, это же квинланцы. Они могут жить на подножном корме. Если кто-то начнет избивать матросов, они все просто уплывут. А может, сначала выпустят злодею кишки. Ты хоть одного квинланца видел?
– М-м-м. Ну да, логично. Они вспыльчивые, мобильные, могут найти еду где угодно и где угодно спать.
– Угу. В таких обстоятельствах создать угнетенный класс сложновато.
– А сколько им платят?
– Половину железной монеты в день. Если кто-то предложит меньше, рычи и уходи.
– Понял. Спасибо.
Это лучше, чем я ожидал. Хью получил работу сразу, так что никаких проблем с этим у меня не возникнет, но любой Боб вам скажет, что закон Мерфи – беспощадная сука.
* * *
С сундуком на плече я вышел на берег реки и сразу направился в док. У причала стояло несколько кораблей, но только на одном из них кипела работа. Кто-то разгружал поддоны, и, кроме того, рядом лежал груз, который предстояло погрузить на корабль. Похоже, это лучший вариант для меня – хотя бы потому, что два других корабля выглядели брошенными.
И все же я, хмурясь, осмотрел и их тоже. Они не были пустыми – я заметил ящики на поддонах и тюки – но, что странно, на кораблях я не увидел ни одного квинланца. Однако по третьему сновали матросы, практически бегом выполняя одно задание за другим. Я мельком заметил, что на них не было рюкзаков; правда, на одной квинланке, выкрикивавшей приказы и непристойности, было надето нечто похожее на жилет с карманами.
Квинланка в жилете сделала паузу и заговорила со мной, угадав, что у меня на уме.
– Часть груза привезли поздно. Нам повезло: мы прибыли сюда первыми и подписались везти то, что уже было здесь. Тебе нужна работа?
– Да. Ты нанимаешь?
Она указала на ящики, лежавшие на пристани.
– Этот фег сам себя не погрузит. Хотя лентяи и пьяницы, которым я плачу ни за что, похоже, на это надеются.
Квинланцы, разгружавшие корабль, выругались для проформы, а один даже показал квинланский эквивалент «фака». Но все это было по-доброму.
– Только скажи, и я начну таскать.
– Ага. Берись за работу.
Ну, на более простой вариант и рассчитывать не приходится. Корабли – за исключением тех, которые делали только очень короткие рейсы – почти всегда шли вниз по течению. А на этом сегменте вниз по реке – это на восток, в сторону сегмента, где находился Хребет Гарака.
– Можно я брошу свой сундук?
Она рассеянно указала в угол палубы; ее внимание уже было поглощено следующей проблемой. Я поставил сундук и, немного подумав, снял и рюкзак.
* * *
В общем, матрос на квинланском корабле должен иметь сильную спину и слабый мозг. Возьми ящик здесь, поставь ящик там. Смыть, повторить. Мой «мэнни» был значительно сильнее аборигенов, и я не уставал, но опасался перегрева, поэтому особо не напрягался. Время от времени команда делала перерыв минут на пять, чтобы охладиться, и я понял, что эта проблема не только у меня.
Разговаривали мы по минимуму. Мы будем работать до тех пор, пока не перенесем весь груз, так что отлынивать было бессмысленно. Все просто хотели побыстрее закончить.
Когда последний ящик оказался на борту корабля, мы уселись на палубе. А квинланка в жилете, которая оказалась капитаном корабля, тем временем спорила насчет каких-то документов с начальником дока.
– Добро пожаловать на борт «Урагана», – сказал один матрос. – Я Орик, это Тед, а это Фрида.
Я ошарашенно посмотрел на Фриду. Нет, это другая Фрида. Но у нее то же квинланское имя, которое программа заменила тем же английским именем.
– Эноки, – ответил я. – Эноки Весельчак.
– У тебя фамилия есть? – удивленно спросил Орик. – И ты пошел в матросы?
– У нас старая семья, но богачами мы никогда не были, – ответил я. – Моя мать всегда говорила: «Мы заслужили это имя, так что используй его. Хорошо, мама.
Мои слова вызвали смех,
