Мы снимаемся с места. Предмет моих мысленных мук, как и обещал, закидывает Мышонка себе на плечо, чтобы мальчишка не замедлял движение. Молча подхожу и протягиваю руку за его рюкзаком. Чуть приподнимает бровь, угол губ ползет вверх. А чего ты ждал, Райан? Я тоже держу обещания.
“Операция” с бандой Сида заняла всего пару часов, и мы уходим с места стоянки еще ночью и шагаем весь ее остаток. Останавливаемся только на несколько минут, чтобы попить, перевести дух и снова тронуться в путь.
Коэн задает темп. Он бодр и весел, опьяненный успехом и развлечением с женщиной. Или женщинами? Фил, Олаф и близнецы тоже вышли из барака “для забав” в приподнятом расположении духа и с глупыми улыбками на лице. Курт вернулся таким же равнодушным, как и всегда. А Попс красным, как рак, и ужасно смущенным. Боевое крещение, как же.
Плетусь в самом конце, не удаляясь от Кесседи. Мышонок не рюкзак, весит больше, и Райану приходится нелегко. Тем не менее, заставить мальчишку идти самостоятельно не пытается, да и сам со своей ношей не отстает от остальных. Двужильный он, что ли? Или просто упрямый. Упрямый, это точно.
Во время очередного привала Кесседи усаживает Мыша на рюкзак, который я ставлю на землю, а сам достает бутылку и жадно пьет воду. Надолго ли его хватит при таком темпе? Даже я уже еле переставляю ноги. Настоящая гонка.
Опускаюсь рядом на корточки.
— Коэн ничего не сказал? — киваю в сторону раненого мальчишки.
Райан пожимает плечами.
— Сказал.
— И?
— Это мои проблемы, — отвечает не слишком дружелюбно. Устал.
Что ж, подменить не могу, а сочувствие тут никому не нужно.
— Как знаешь, — отзываюсь, встаю и отхожу подальше. Навязывать свое общество не стану.
— Эй, Кэм, — окликает меня главарь, — иди-ка сюда!
Кой черт этому-то надо? Хочется закатить глаза, но сдерживаюсь и подхожу.
— Привал окончен! — громко объявляет Коэн, закидывает свой рюкзак обратно на спину и снова идет впереди процессии. Догоняю и пристраиваюсь рядом. Кажется, меня удостоили аудиенции. — Ты был хорош, — доверительно сообщает.
— В чем же?
Главарь усмехается:
— Не строй из себя невинность. Эта шутка с предохранителем была той еще. Думаю, половина из них сразу же наложила в штаны после твоей выходки.
Скриплю зубами.
— Это вышло случайно.
— Ага, — и не думает верить. — Вышло, что надо. Рад, что в тебе не ошибся.
— Я тоже рад, — отвечаю сухо, на лицемерие во время марш-броска уже нет сил.
— Но меня интересует другое, — кто бы сомневался. — Почему ты отказался от женщины?
— Мне это неинтересно, — говорю чистую правду.
— Да-а? — по-своему истолковывает Коэн. — Ты не по этой части?
Это он так интересуется моей ориентацией?
— А если так?
— Тогда плохо, — в голосе главаря явственно сквозит угроза. — Мне нужны здесь нормальные парни.
Напомнить ему, что Галактической Конвенцией любые отношения между представителями одного вида признаны нормальными еще за сотню лет до нашего рождения? Вряд ли это имеет смысл.
— Я нормальный, — заверяю.
— Значит, девственник, — очередной вывод.
— А если так? — повторяю.
— А если так, в следующий раз мы это исправим, — многообещающе скалится главарь. Благодетель ты наш.
— В следующий раз и посмотрим, — соглашаюсь, чтобы прекратить этот бессмысленный разговор.
— Ты слишком серьезен, — не отстает Коэн, из него так и прет энергия, и он жаждет заразить ею окружающих. — Прямо как Кесс. Неудивительно, что вы спелись.
— Спелись? — переспрашиваю ошалело. С чего такие выводы? Ну, конечно, на моем плече же висит рюкзак Райана.
— Именно, — не отказывается от своих слов. — Вот я и спросил о твоей ориентации, — не вижу связи. — А то ты так и поглядываешь в его сторону.
Хорошо, что темно, и Коэн не может видеть, как кровь приливает к моему лицу. Я пялюсь на Кесседи? Я?! Он, что, серьезно?
Придерживаю при себе нелепые реплики, вроде: “тебе показалось”. Если говорит, значит, заметил, и не могу отрицать: в последнее время Райан занимает мои мысли непозволительно много.
— Нет, — повторяю, — с моей ориентацией все нормально.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тогда напрашиваются другие выводы, — температура в голосе главаря падает сразу на несколько градусов. — Я считаю тебя ценным приобретением, — примерно как новые ботинки, ага, — но не забывай, кто здесь главный.
А вот это уже предупреждение.
— Я знаю, — отвечаю уверенно, потому что после этой ночи уже не сомневаюсь, кто здесь “голова”, а кто “шея”.
— Рад, что мы поняли друг друга, — усмехается главарь, ускоряя шаг, намеренно оставляя меня позади.
Аудиенция окончена. И что это было? Хотелось бы мне знать.
***
Когда окончательно рассветает, Коэн приказывает искать место для остановки. Наша конечная цель по-прежнему неизвестна. Ищет новое место, чтобы осесть, или идет к какому-то определенному пункту?
Мы в очередном полуразрушенном поселке, но здесь много жилых домов, вроде того, в котором живет Гвен. Окна со стеклами, дым из труб. Тряпье на веревках. Такие бараки мы обходим стороной, Коэн не хочет контактов с местными. Это дает еще больше поводов подозревать, что он не просто ищет новое прикрытие для банды, а точно знает, куда идет.
Солнце уже высоко, когда отправленные на разведку близнецы возвращаются с радостной вестью, что нашли подходящий барак. Он давно заброшен и стоит в отдалении, так что подобраться к нему незамеченным будет сложно.
— Устраиваемся тут, — провозглашает главарь, осматривая территорию. Интересно, мы бы остановились здесь, если бы Кесседи сейчас возразил и посоветовал поискать место получше? Нет, неинтересно. Знаю ответ.
Курт и Олаф организуют костер, все разбредаются по периметру, расстилая одеяла и устраивая свои вещи.
Почти не чувствую ног от усталости. Кажется, сейчас могу уснуть даже стоя.
Замечаю, что Кесседи, усадив Мыша, подходит к главарю и что-то тихо ему говорит. Коэн отмахивается, но уже через минуту провозглашает:
— Мы взяли банду Сида благодаря эффекту неожиданности. С нами такого случиться не должно. Поэтому выставляем двух часовых.
Теперь мне совершенно ясно, что сказал Райан Коэну. Но главарь снова считает, что решение принадлежит ему целиком и полностью.
— Кесс, ты первый, — произносит мстительно. За то, что дал очередной разумный совет или потому что знает, что после путешествия с Мышонком на плече Кесседи требуется отдых, как никому из нас?
— Ладно, — равнодушно отзывается Райан.
— Добровольцы есть? — Коэн обводит взглядом своих “подданных”. Неслыханная щедрость.
Поднимаю руку. А почему бы и нет? Мне упрямства тоже не занимать. Кесседи бросает на меня взгляд и быстро отворачивается. Естественно, понял, что делаю это не просто так. Но главаря устраивает, что доброволец найден, глубже он не копает. Устал, бедолага.
— Три часа, — решает Коэн. — Потом можете будить следующих, — он снимает со своего запястья старые часы с потрескавшимся циферблатом и бросает Райану, тот ловит на лету. — Три часа, — повторяет.
Кесседи кивает и выходит на улицу. Иду за ним.
***
Все остаются в здании и прикрывают дверь. Мы на улице вдвоем.
Кесседи дарит мне испепеляющий взгляд и идет прочь.
— Осмотрю окрестности, — сообщает, хотя не спрашиваю.
Отлично, пусть прогуляется, как раз все уснут. Я достаточно бездействую. На этот раз хочу получить ответы.
Райан уходит, а я тупо хожу взад-вперед перед дверью, засунув руки в карманы. Сначала из барака слышатся голоса, но быстро смолкают. Хотелось бы и мне сейчас улечься, завернувшись в одеяло, и уснуть.
С неба, с самого утра затянутого серыми тучами, начинает лететь редкий снег. Останавливаюсь, запрокинув голову, снежинки падают на лицо и тают.
Девочка из сна любила снег. Она всегда выбегала во двор и ловила “белых мух” ртом, подставляла ладони и с любопытством смотрела, как пушистое чудо превращается в обыкновенную каплю на теплой коже. Как давно это было…
